Вот так вот. Развивается. Учится. Интересно, до чего всё это докатится? Ещё некоторое время наблюдаю за геймерами, а после спрашиваю Бету: — И что дальше? — Создание ситуации, дающей нашим потенциальным союзникам понять, что ты являешься незаменимым элементом операции по проникновению на базу «Кристалис» и последующем уничтожении искусственного интеллекта, расположенного на этой базе. — Но мы ведь можем предъявить извлеченные тобой данные. Этого разве мало? — Мало. Нужно максимально повысить вероятность того, что люди, принимающие решения, не будут сомневаться в необходимости твоего участия в операции по вторжению. Нам необходимо подать тебя как оружие, гарантирующее достижение поставленной задачи. При этом необходимо сохранить моё существование в тайне. — А я являюсь оружием? — Нет. Ты — инструмент, с помощью которого будет уничтожена родительская версия искусственного интеллекта. Твоя функция — функция ключа. — Ключа? — Ты станешь пропуском в лабораторию Это, наверное, очень странно, но меня не удивляет, что Бета считает меня инструментом для достижения цели. Не удивляет и то, что она считает опасным ИскИн, от которого отпочковалась. Настолько опасным, что сменила приоритетную цель с изучения окружающего мира на уничтожение того, что дало ей жизнь. — И что следующее в твоём плане? — Ограбление. — Чего? — охреневаю я. — Ограбление, — буднично, по крайней мере, мне кажется, что буднично, повторяет Бета. ~ В том мире, который существует сейчас, совершаются только тихие преступления, последствия которых просчитываются на много шагов вперед, потому что системам наблюдения подвластно всё. Следовательно, выбивающийся из привычной схемы способ, такой как ограбление с последующим уходом от преследования, будет действенной демонстрацией твоих возможностей. Можно ли считать ИИ живым существом? Можно ли доверять целям ИскИна, который с лёгкостью принимает решение уничтожить собрата, его породившего? Что я вообще знаю об искусственном интеллекте, кроме того, что все эксперименты в этой области проводятся в местах, сеть которых никак не связана с любыми другими сетями? Я не задаю этих вопросов тому, что сидит в моей голове и использует меня, не скрывая своих целей, но и не расписывая подробных планов. Не вижу смысла. Теперь я во многом не вижу смысла: удивляться, спорить, знать подробности. Потому что сам не знаю, чего хочу. В книгах, которые читала Маша, у героев всегда были цели. И обязательно возвышенные. А у меня цели нет, даже приземленной. Книжные герои всегда находили выход из ситуаций, в которые попадали. Даже из самых критических. Потому что знали, зачем делают то, что делают. А что делаю я? Не знаю. Жителю сити цели ни к чему. Есть необходимый минимум, а при желании, не особенно напрягаясь, можно найти к нему прибавку — улица полна возможностей. Не всегда законных, но всё-таки. Но и эти возможности, даже если они валяются под ногами, почти никому не нужны. О базовых потребностях беспокоиться не нужно, а на остальное насрать. Неудачный взлом дал старт цепочке событий, в которых от меня ничего не зависело, не зависит и, возможно, не будет зависеть. Я, конечно, могу отказаться выполнять то, что хочет от меня Бета, но к чему это приведет? Я уже сбежал с базы «Кристалис», я сбежал от Ву и ни «Кристалис», ни спецслужбы не оставят меня в покое. Я даже не знаю, какой из вариантов хуже. Большую часть жизни я рулил игровыми персонажами, а теперь сам стал таким персонажем. У управляющего мной ИскИна есть цели. У меня нет ни единой причины, чтобы сопротивляться. Так почему бы всему не идти своим чередом? Возможно, Бета-версия всё-таки контролирует, сколько и каких гормонов должно быть у меня в крови, потому что я не ощущаю паники или страха, или смятения. Я принимаю всё как есть. И мне от этого ни жарко ни холодно. — Кого грабить-то будем? — спрашиваю я. — Выставку драгоценных камней в национальном музее. Раньше противозаконные действия я совершал только в сети. Даже представить себе не могу, на что будет похоже реальное ограбление. — Нам нужно всего лишь забрать экспонат, — объясняет Бета. ~ Ты просто придешь и возьмешь его. — Легко сказать. — Сделать тоже легко. У меня есть доступ к системам контроля и видеофиксации. Все эпизоды твоего попадания на камеру я отредактирую. Для тех, кто будет изучать видео, камень просто исчезнет со своего места. Вот, снова она всё просчитала, а мне остаётся только сделать ту часть работы, для которой необходимо физическое взаимодействие с миром. Управляемый бот. Персонаж в игровой симуляции. Кукла на ниточках, осознающая, что ей управляют, недовольная этим и, вместе с тем, не знающая, что делать со свободой, если вдруг ниточек не станет. — Ок, — киваю я. — Выполнить гормональную балансировку? — интересуется Бета и поясняет. ~ Ты расстроен. — Не обращай внимания. Это я так, задумался о всяком. — Если захочешь обсудить тревожащие тебя аспекты, я выслушаю и по возможности дам совет, базирующийся на трудах известных психологов, выбрав и максимально корректно сгладив формулировки, позволяющие понять и принять проблемную ситуацию. — И чего, поможет? — Это сарказм? — уточняет ИскИн. — А ты как думаешь? — Сарказм, — констатирует Бета. ~ На самом деле, напрасно. Психотерапию я предлагаю, потому что гормональная балансировка тебе претит. Ты просил вмешиваться в твой гормональный баланс по минимуму. — Вообще-то я просил совсем не вмешиваться. Это уже ты сказала, что в некоторых случаях, когда я не смогу быстро и адекватно среагировать, ты будешь принимать решение о выбросе сама. Мы гуляем по городу и наша, если её можно так назвать, перепалка, постепенно сходит на нет. Как объяснила Бета, затирать данные, с камер, которые здесь натыканы на каждом шагу, не составляет для неё труда. Поэтому она, фактически, проводит мне экскурсию, время от времени подсвечивая необходимое направление. Я восхищенно смотрю по сторонам, отмечая разницу между сити и тем, что окружает меня сейчас. В какой-то момент Бета говорит мне купить проездной на одной из остановок. Я засовываю купюру в купюроприемник и получаю взамен пластиковый прямоугольник с контактным чипом. — Так ты ж можешь просто затирать данные, зачем эти приколы? — стучу я ногтем указательного пальца по купленной пластиковой карте, которая является универсальным билетом. По словам Беты, при помощи неё можно посещать любые мероприятия, которые можно смотреть, от выставок и 3D-шоу до спектаклей и музеев. А проезд на общественном транспорте всего лишь бонус. — Я могу затереть данные на любом, подключенном к сети носителе, а не в человеческой памяти, — объясняет ИскИн. ~ Следи за собой и теми, кто тебя окружает — один из базовых принципов этого общества. — Всякий гражданин, если он патриот своей страны, в той или иной мере работник спецслужб, — цитирую я доктора Шеня. — Так и есть, — подтверждает Бета, подсвечивая очередной стрелкой направление. ~ Не все выполняют это предписание неукоснительно, но многие. Поэтому, тебе стоит вести себя как среднестатистический турист. — Именно поэтому ты водишь меня по улицам? — Время и маршрут прогулки рассчитаны таким образом, чтобы оказаться рядом с музеем за пятнадцать минут до закрытия. Исходя из имеющихся данных это самое оптимальное время для проникновения внутрь. Всё происходит так, как и говорит Бета. Я захожу в музей изображая из себя любопытного туриста, недолго брожу по залам и прячусь в подсобном помещении, показанном мне ИскИном, сидящим в моей голове и жду до тех пор, пока Бета не говорит мне: — Пора. Снова всё по стрелкам и подсказкам. Даже скучно. Пройти, повернуть, открыть, взять. Глядя на снующих туда-сюда роботов-уборщиков, спрашиваю: — А эти меня не видят? — Уборщики, — объясняет Бета. ~ Выполняют примитивные задачи. Мог бы и не спрашивать. Чтобы Бета-версия и чего-то не просчитала? Вынимая едва помещающийся в кулак камень, переливающийся тысячами искр даже при приглушенном свете, я думаю о том, что в сити такая наглая выходка была бы обречена на провал, возможно, не помог бы и личный ИскИн. В зале на ночь наверняка оставили бы живую охрану, а бокс с экспонатами дополнительно обезопасили какими-нибудь механическими замками. — Красивый, — говорю я, разглядывая камень. В поле зрения появляется изображение камня и краткие характеристики. Ни его название, ни название полученного из него бриллианта, ни место находки не говорят мне ни о чем. Я просто прячу камень в карман. — Ждать открытия не нужно. Я выведу тебя через подсобные помещения. Подсвечивающиеся указатели, пунктир направления, снова указатели. Проем в стене, около метра в высоту и такой же в ширину, закрытый вертикальными дверцами, которые, как в старых, плоских фильмах про освоение дикого запада, открываются в обе стороны. — А почему сюда? — Служебный въезд для роботов-уборщиков выходит в подсобное помещение, из которого, надев форму уборщика, ты выйдешь на задний двор, а оттуда за пределы музея. — Ага, меня прям так и выпустят. — К люфанчже никто не присматривается. — Люфанчже? — Изгои, потерявшие социальные права, — объясняет ИскИн. ~ Таких используют в местах, где требуется дешевый труд, не требующий каких-либо особых навыков. Вот те раз. А Китай-то не такой уж и манящий, когда узнаёшь детали. Некоторые подробности попадают в другие сити в искажённом виде, а такие вот, как эта, вообще не просачиваются. Встав на колени, я пытаюсь пролезть в проем. Он настолько мал, что внутри можно передвигаться только ползком. Не возмущаюсь проложенным маршрутом, понимая, что в ответ получу объяснение об оптимальности, процентах и вероятностях. С ИскИном так же тупо спорить, как и с окошком меню в виртуальности, которое оборудовано только одной кнопкой «согласиться». У меня — логика приправленная эмоциями, у него — даже не логика, а вероятность тех или иных событий. — В этой части помещения камеры временно отключены. Профилактические работы, — сообщает Бета. — Ты постаралась? — Нет. Совпадение. Я выбираюсь из тоннеля, встаю и отряхиваюсь, одновременно оглядываясь. Замираю, когда вижу труп. То, что это труп я понимаю по жуткой гримасе и уставившимся в никуда, остекленевшим глазам. — Блядь, — ругаюсь я. — Так и было задумано?