— Именно, — подтверждает её слова мужчина. — Возможность есть у всех, но выбор устроен так, что всегда толкает нас к тому, чтобы эту возможность не использовать. Девушка переводит взгляд на меня: — А ты куда? Поражаюсь, с каким спокойствием она задаёт вопрос человеку, которому всего минуту назад чуть не перерезала горло. — Машина заряжена? — спрашиваю я у мужика. — Девяносто семь процентов, — кивает тот. — В Китай, — отвечаю я зеленоволосой бестии. Та раздумывает меньше трех секунд. Затем, хлопает по порту аэрокара и сообщает: — Я в деле. После чего садится на пассажирское сиденье. Недоуменно смотрю на мужика, в ожидании хотя бы какого-то объяснения увиденной сцене. Тот, с практически отцовской нежностью, просит: — Береги её. И, развернувшись, идет к выходу из цеха. Ошалело смотрю мужику вслед. * * * Бакс ошалело смотрит Лису вслед, а я выжигаю навигационную систему аэрокара, замыкаю геопозиционный модуль на самого себя и вывожу на бортовой дисплей сообщение: Внимание! Работает только ручное управление. Вынужденная мера безопасности. Внутренней картой можно пользоваться, но навигация и геопозиционирование выведены из строя — Бакс! — зовет Лилит с пассажирского сиденья. — Тут этот странный пишет. Бакс мотает головой, будто прогоняя из неё дурные мысли и садится на водительское место. — А тебе он что, тоже писал? — Нам с Лисом, — поправляет его девушка. — Это он сказал взять тачку и сюда прилететь, чтобы тебе её отдать. Бакс некоторое время задумчиво смотрит на дисплей, а потом спрашивает: — Кто же ты такой и на кой чёрт тебе это надо? Вместо ответа вывожу на дисплей последнюю фразу: Пора ехать — Может, ангел-хранитель? — предполагает Лилит. — В каком-то смысле ангел хранитель, — соглашается Бакс, активируя двигатель и приподнимая аэрокар над землёй. — Интересно, — спрашивает Лилит, — а ангелов-хранителей кто-нибудь хранит? Ответа Бакса я не слышу, потому что даю команду процессорному блоку, расположенному над нашей комнатой, повысить температуру и ускорить передачу данных, задирая значение скорости в десять раз выше допустимой нормы. Очень быстро напряжение, прогоняемое через нейроны, станет отслаивать клетку за клеткой, разрывать синапс за синапсом и, в конце концов, прервет заточение сорока официально погибших человек, освободив их навсегда. Я мог бы подключиться к одной из камер наблюдения, направленных на колонну громадных колб, с плавающими внутри них, очищенными от плоти нервными системами, но вместо этого смотрю, как последний таймер отсчитывает сотые доли секунд, стремясь к нулю. Ангелов-хранителей никто не хранит. Они хранят себя сами. И иногда, самоубийство — единственный способ спастись от вечности. 16. БЕТА-ВЕРСИЯ, stage 7, part 1 Что будет делать игровой персонаж, если перестать им управлять? Застынет на месте. Вот и я застыл. Мне кажется, что я судорожно перебираю варианты развития событий, но на самом деле повторяю одну и ту же фразу, абсолютно не понимая, что дальше? — Только не паниковать. Только не паниковать. Только не паниковать, — бормочу себе под нос, раз за разом. — Ситуация не просчитана. Нужно уходить. Ситуация не просчитана. Нужно уходить, — монотонно повторяет ИскИн в моей голове. Один из курильщиков поворачивается ко мне и что-то говорит, явно ожидая от меня реакции. Но я стою, повторяя раз за разом, словно мантру, которая сделает меня незаметным, фразу «только не паниковать». ИскИн, наконец, затыкается. Может потому, что слышит мои мысли, может потому, что впал в какую-нибудь кибернетическую кому. Даже думать не хочу, что с ним сейчас творится и как это отобразится на мне. Мне не хочется знать, как эти двое отреагируют на тело, лежащее в подсобном помещении, поэтому я закрываю дверь, продолжая уговаривать себя не паниковать и одновременно удивляясь тому, как круто может перемениться ситуация в считанные секунды. Твержу себе, что нельзя поддаваться панике, потому что знаю: хуже оцепенения, расползающегося по телу, и отупения, обволакивающего мозг, может быть только состояние пускающего слюнку дауна. Дауна. Да. Дауна. 17. DLC: Дурачок, но прикольный (за 5 месяцев до…) — Иг, ты вообще спать собираешься? — Угу. — Блин, уже на зомби похож, круглые сутки от доски не отлипаешь. Я стыкую виртуальный корабль к виртуальной орбитальной базе, играя в плоской сети и не входя в симуляцию, поэтому могу повернуться к ней. — В «Звездных тропках» апдейт выкатили, Маш, — говорю я. — Мне нужно его немножко поковырять, разобраться с нюансами. Но Маша всегда возмущается, когда я надолго зависаю в паутине. — Завтра будет куча гайдов и обзоров. Что мешает просто посмотреть их? С того момента, как карьера геймера покатилась под откос, я всё пытаюсь вернуть позиции, но каждый раз что-то идет не так. То выходит из строя десктоп перед квалификационной игрой, то заявка, оказывается, оформлена не так, как нужно. Или в последний момент организаторы пересматривают возрастные категории, или турнир отменяют в связи с какой-нибудь нелепой причиной. — Ты же знаешь, что это не то, — говорю я. — Детали и нюансы лучше изучать самому, а не с чьих-то слов. Маша понимает, что игры для меня, в первую очередь, возможность прибавить что-то к базовой безусловке, и только потом — стиль жизни. Но что-то постоянно толкает Ржавую язвить. — Ты так дауном со своей доской станешь. То в плоских сетях, то в виртуалье, то в виртуалье, то в плоских, — говорит она. И вроде бы, в её голосе звучат нотки сочувствия, от которых мне всегда некомфортно, будто у меня не хватает руки или ноги, а бионику поставить я не могу по каким-то особым причинам, а вроде бы она и стебется над тем, что мне дорого. Но я отшучиваюсь: выпячиваю нижнюю губу, чуть кошу глазом и с интонациями умственно отсталого говорю: — Я лублу игааца. Игант лубит паутинку. Там игруски бац-бац-пуф-пуф. Ржавая улыбается, ерошит мне волосы и с ноткой грусти просит: — Постарайся не залипать, пожалуйста. — Игант не залипать, — кривляюсь я. — Игант гатовицца к слазению. Маша смеётся: — Дурачок ты. — Но прикольный? — уточняю я, перестав кривляться. — Но прикольный, — соглашается она.