— Если эту цепочку проследили мы, то рано или поздно её же отследят и спецслужбы. А там, либо в люфы, либо на сборку атомных движков, — объясняю ему. — Но мы заинтересованы в том, чтобы тебя не нашли. — Мы? — испуганно спрашивает Пинг. — Я и… — Напоминаю, обо мне сообщать не нужно, — раздается в моей голове, а перед глазами появляется пиктограмма ладони выставленной в запрещающем жесте. — …мой наниматель, — из всех вариантов, проскочивших в голове, Бета-версия выбрала для перевода именно этот. — Но кто ты? — Человек, который может решить проблему ещё до её возникновения. Но неплохо бы перебраться в местечко потише. — Куда? Я собираюсь спросить, есть ли где-то поблизости бар или какое-то другое злачное место, но ИскИн выводит на передний план немного иной вопрос и я задаю его: — У вас где-нибудь можно купить нелегальные фармпрепараты? — Ты чего! — возмущается Пинг. — За такое сразу в люфы, без разбора полётов. — Да тебе-то чего переживать, — говорю я, слыша нотки сомнения в его голосе. — Ты и так без пяти минут люфанчже. Мысленно я задаю вопрос сидящему в моей голове ИскИну: на кой нам наркота? И получаю ответ: — Необходим запас некоторых веществ, который будет использоваться в ситуациях, когда потребуется подстегнуть или ослабить твои реакции на внешние раздражители. Не беспокойся, нам нужны не наркотические вещества, а безопасный доступ к ингредиентам. Да я даже не за наркоту беспокоюсь, а за то, что до сих пор не могу определиться, верить ИскИну или нет? Если верить, то на основании чего? Мне, ведь, ни разу не было раскрыто и половины карт. Только конечная цель. А если не верить, то почему? Откидываю этот вопрос и продолжаю разговор с Пингом. — Так чего, есть на примете места? — Где продают? Или где тихо посидеть? — И то и другое. — Есть, — жмет плечами тот. — А тебе какие нужны? ИскИн услужливо выкатывает список названий, которые я перечисляю Пингу. — Знаю, где такое есть, — кивает он. — Ну, так веди. И Пинг Хо ведет. * * * Подвальное помещение, в которое ведет винтовая лестница с низкими перилами, достаточно узкая для того, чтобы трижды подумать перед тем, как напиваться вдрызг. — «Бочка», — объясняет Пинг. — Как раз для таких случаев. Здесь когда-то начали строить бункер на случай ядерного удара, но строительство свернули на полпути. Теперь здесь «Бочка». Пока он объясняет, я уже читаю данные о заведении, которые выкинула в поле зрения Бета-версия: выжимка характеристик, благонадёжности с точки зрения госструктур, степень доверия постоянных посетителей, количество камер и сенсоров. Однако Пинг удивляет и сидящего в моей голове ИскИна: — Я не знаю, как они отбрехиваются от властей, но здесь есть комнаты без камер. — Неучтенные данные. Перерасчет вероятностей. — Давай только не отключаться, а? — прошу я. — Очень не хочется выглядеть перед Пингом дебилом, за малым не пускающим слюнку. — Перерасчет не критичен и касается побочных данных. Перезагрузка не требуется, — успокаивает меня ИскИн. — Ну и славненько. — Что? — спрашивает Пинг. Странно я, наверное, выгляжу в его глазах, разговаривая сам с собой. — Не обращай внимания, мысли вслух. Где там твои капсулы? * * * Зал встречает нас дергающимися под музыку, словно куклы на ниточках, телами и сменяющимися в такт музыке голографическими нарезками различной направленности: от динозавров до искрящейся россыпи салютов, всё также совпадающей с ритмом. Пинг подходит к барной стойке и, перекрикивая музыку, доносящуюся со всех сторон, говорит бармену, доставая из кармана рулон купюр: — Тихая кабина. На час. Если бы не Бета-версия, подающая на мои глазные нервы перевод, обрамленный в комиксовые облачка, из-за шума я бы не понял, что он сказал. Пинг, судя по всему, частый гость здесь, потому что при виде него бармен кивает, изображая на лице приветливую улыбку. И пока они о чем-то договариваются, стараясь перекричать долбящий ритм музыки, рвущийся из напичканных по всему заведению динамиков, я мысленно прошу Бету, чтобы в следующий раз она обязательно предупреждала, прежде чем решит перезагружаться, а главное, выбирала моменты поспокойнее. Когда кто-то, взявший управление на себя, пресекает на корню любые попытки импровизировать, ведя тебя строго по намеченному им пути, а потом вдруг исчезает, не оставляя даже намёка на план, ты поневоле начнешь сомневаться в любом совершаемом тобой действии. И вообще, если ты идешь к какой-то цели не один, а цель эта не твоя, понятность планов и действий очень много значит. — В целом было бы здорово, если бы ты предупреждала, прежде чем это делать. — Ок, — коротко соглашается та и подсвечивает нож для колки льда, почему-то лежащий на барной стойке. Клуб ничем не отличается, например, от той же «Неоники». Ну, разве что, лицами. Люди также до изнеможения пляшут, напиваются, трахаются в вип-кабинах и, наверняка, закидываются дурью. Кто-то легальной, кто-то нелегальной и от того имеющей не всегда приятные эффекты. Пинг даёт мне знак рукой и ведет сквозь толпу к разрисованной светящимися граффити стене, а точнее, к завешенной портьерой двери в этой стене. Громила, с отсутствующим видом пялящийся на толпу танцующих, кажется расслабленным. При виде нас его взгляд становится осмысленным, но не настолько, чтобы можно было уверенно сказать, что парень не под чем-то. В «Бессоннице» секьюрити себе такого не позволяют. Пинг показывает охраннику какой-то жетон, после чего лицо громилы вновь становится добродушным и тот, отодвинув ширму, отодвигает двери в сторону, впуская нас внутрь. Коридор с десятком выпуклых дверей, стилизованных под старинные, деревянные доски. Пинг уверенно идет в его конец, прикладывает жетон к сенсору на одной из дверей, набирает код на цифровой панели и та, отъехав в сторону, открывает нам круглую комнату, метров трех в диаметре с небольшим круглым столом посередине. Перед глазами появляется красный восклицательный знак и Бета предупреждает: — Мертвая для наблюдения зона. — Чем чревато? — спрашиваю я. — В качестве устройств наблюдения я могу использовать только твои органы зрения, слуха, осязания и обоняния. — Тогда что за паника? — Наоборот, я отмечаю это помещение как безопасное. Вот же ж. Иногда она всё-таки передаёт интонации не совсем верно. — Ну и славно. Пинг вновь удивленно смотрит на меня, болтающего с самим собой. Бета реагирует подсказкой. — Мысли вслух, — объясняю парню, подхватывая её подсказку. Тот буднично кивает, будто говорящие сами с собой люди для него обыденность и объясняет, садясь за стол: — Официально это кабинки для завсегдатаев. Неофициально — идеальное место для всякого рода тихих встреч, — читаю я в нижней части поля зрения перевод того, что он говорит. Киваю, мол, понял, сажусь напротив и некоторое время мы сидим молча. Затем Пинг всё-таки спрашивает: — Если это всё-таки не шантаж, то что? Я отмечаю для себя, что голос его стал увереннее. Возможно, потому что он находится в знакомой для себя обстановке. — Скажем так, комплекс мероприятий, направленный на то, чтобы поднять мой авторитет посредством укрытия тебя от службы безопасности, полиции или как у вас называются те, кто занимается правонарушениями? — А тебе это для чего? — Не обязательно знать такие подробности для того, чтобы решить проблему, которая вот-вот возникнет у тебя. — Тогда говори, что я должен делать. — Ждать. — Чего ждать? — Ждать пока тебя начнут искать.