(за 13 месяцев до…) — Ржа-а-авая! — радостно восклицает Бакс и шагает мне навстречу с распростертыми объятиями. — Обнимашки, детка! Каждый раз, когда он так здоровается, кажется, что мои кости вот-вот захрустят. Здоровенный крепкий мужик, руки которого забиты татуировками. Не новомодными флуоресцентными, не безболезненными лазерными. Реальные чернила, занесенные в кожу при помощи роторной татуировочной машинки. Бакс… он похож на какого-то криминального авторитета из старинных, ещё плоских фильмов. Сломанный и неправильно сросшийся нос, изъеденное мелкими шрамами лицо: один над бровью, несколько хаотичных белых рубцов на левой щеке, шрам на подбородке, тянущийся вверх, словно маленькое растение-вьюнок, и замирающий в миллиметре от нижней губы. Пятно ожога на правой щеке, ближе к виску. Слегка опущенное, будто натянутое веко левого глаза, от которого также отходит тонкая, бледная ниточка шрама. Он и сам по себе бледный как смерть, но рубцы на лице всё равно контрастируют с цветом его кожи. — Убери лапы, — говорю ему. Нет, он действительно настолько рад меня видеть. Никакого сексуального или иного подтекста. Но мне сейчас не до того, чтобы разделять с ним радость от собственного возвращения. — Извини, — бормочет он и отстраняется, чтобы тут же услужливо отодвинуть стул. Я присаживаюсь и тыкаю пальцем в сенсорник разносчика, выбирая напиток. Робот, весело пискнув, уносится в сторону барной стойки. — Знаешь, Бакс, — вынимаю из кармана системный узел и кладу на стол, — я, наверное, немножко отдохну. Так сказать, возьму отпуск. — Да не вопрос, — кивает он, одной рукой пододвигая ко мне сигареты, а второй отодвигая от меня узел. — Ты последний месяц и без того на износ… — Там была какая-то незнакомая система защиты, — перебиваю его. — Вот как? — Вот. Так, — я вытаскиваю сигарету из пачки. — И я не знаю, сколько она успела слизать данных. — Да брось, — успокаивает меня Бакс, поднося зажигалку к кончику сигареты. — Узел был голый, я лично проверял. И больше в паутине не появится. — Знаю, — киваю я, — причина не в палеве. — Ну а в чем тогда? — Вот, — кладу руку на стол кистью вверх. — Ах ты ж… Бакс наклоняется к кисти и изумленно разглядывает чип. — Это чего с ним? — Дефы, — говорю я и затягиваюсь. Сигареты, конечно, так себе. Водоросли с богатым содержанием никотина. Наверняка китайские. Китайцы, несмотря на то, что оказались рядом с эпицентром заварушки, не сдали позиций и заново стремятся завоевать мир. — А-хре-неть! — растягивает слово Бакс. — А ты в курсе, что воздействие на имплантированное железо запрещено законом? Бакс имеет в виду, что использование программного обеспечения, выводящего из строя бионейромеханические импланты, карается строже, чем убийство или подпольная установка этих самых имплантов. Но это при условии, что ты законопослушный гражданин. — А ты в курсе, что слизывать информацию, находящуюся в закрытом доступе, запрещено законом? — парирую я. — Согласен, — кивает Бакс. — Не наш вариант. Приезжает разносчик. Я снимаю виски с подноса. Кубики льда позвякивают, касаясь стенок стакана. Отпиваю, ставлю на стол, снова затягиваюсь и, выдыхая дым, повторяю: — Я в отпуск. Пока не заживет. — Слушай, Ржа, не занимайся ерундой, — возражает Бакс, разглядывая красную опухоль вокруг вживленного в мою кисть чипа. — Сначала тебя нужно показать Медузе. И желательно прямо сейчас. А потом уже вали в свой отпуск. Медуза — это тот самый подпольный медик, которого, если узнают, чем она занимается, мгновенно изолируют от общества. Что именно сделают с Улле Зино — так её зовут, потому и Мед. У.З. а, — достоверно не знает никто, но версии ходят разные. И большинство из них звучит правдоподобно и омерзительно. Корпы с каждым днем имеют всё больше влияния, поэтому многое может оказаться правдой. — Обойдется, — говорю я и тушу окурок в пепельнице. — Вот ты дурная, Машка, — возмущается Бакс. — Сгоняй, пусть она тебя потестит. Это ж чип! Куда без него? — Мне через весь город переть, это как минимум две пересадки, — объясняю Баксу. — Я, пока к тебе добиралась, за проезд расплачивалась, чуть не сдохла. Чип к валидатору подносишь и такая подача, будто руку до локтя в мясорубку засунули. Подумала, случайность, но проверила в столовке — аналогично. Так что, я манала на другой край города с такими сложностями ехать. — Я тебе дам человека, — успокаивает Бакс, — по его чипу прокатитесь. Не спорь. И я не спорю. Говорю только: — За вискарик заплати. У меня это… — и машу перед его лицом рукой. Я и сама понимаю, что с моим чипом что-то не так. Не будет чипа — будут вопросы. А у меня нет ответов на них. По крайней мере, правдоподобных. И поэтому я еду с забавным пареньком, которого приставил ко мне Бакс, на другой край города. На входе в тату-салон нас уже встречает Медуза. Салон вполне рабочий и татуировку там можно нанести на любой срок, любой из красок и любым методом. Бакс наверняка набивал свои узоры именно здесь. Но тату-салон — всего лишь прикрытие для более сложных манипуляций с телом, о которых гарантированно не знают даже мастера, в нём работающие. — Я в курсе, Ржа, — кивает Медуза, когда я открываю рот, чтобы объяснить, кто я и зачем здесь. — Бакс всё озвучил. Затем она поворачивается к парнишке, сопровождавшему меня, и спрашивает: — Арахнид? — Да, — коротко кивает тот. — Пройдешь два здания вниз по улице, потом направо, — инструктирует его Медуза. — Там двадцать восьмой человейник и пристройка-клуб. «Неограф», кажется. Ваши там. Через час возвращайся. Нечего тут мельтешить. Парнишка кивает и, спрятав руки в карманы, прогулочным шагом отправляется в указанную Медузой сторону. Меня же она ведет через салон в подсобное помещение, жмет на какую-то кнопку и пропускает перед собой в открывшийся проём. — Вниз, — говорит она, когда дверь сзади с тихим шипением закрывается, а ступени подсвечиваются мягким синим светом. Мы спускаемся в подвальный этаж и попадаем в настоящую операционную, облицованную кафелем. Вдоль стены стоят стеклянные шкафы с инструментами, флаконами, упаковками пилюль. В центре металлическая кушетка, над которой нависла мощная разнопотоковая лампа. Медуза протягивает руку к ней и сенсор отзывается миганием, активируя все восемь световых ячеек. — Ложись, — командует Улле, пододвигая пластиковую стойку на колесах к кушетке. — Руку вытяни вот сюда. Она отходит к стеллажу, берет прибор, внешне похожий на «Диагност-А», и включает его, зафиксировав над моей кистью. Затем вынимает из пазов две световых ячейки и располагает их так, чтобы они освещали чип. — Больно не будет, — говорит Медуза и начинает колдовать над монитором. Действительно, не больно. Только легкое покалывание, словно я отлежала руку и сейчас чувствительность только-только начинает восстанавливаться. У Медузы сосредоточенное лицо. Она что-то бормочет себе под нос. Невнятное. — Ну, что там? — Четвертый случай, — отвечает она. — Не смертельно, но тенденция наводит на мысли. — О чем? — Те трое, как и ты, работают на Бакса, — пожимает плечами она. — Тебе где чип перешили? — Перешили? — Ну да. Перешили, — кивает она. — Сейчас извлеку биометрию, накачу оригинальную прошивку и залью биометрию обратно. — На что перешили? — Чуть разогнали. В рамках самого чипа это немного, но для сращенных с нервами железок достаточно, чтобы организм перестал считать имплант частью себя и начал его отторгать. — Твою мать… — Говорю же, не смертельно и исправимо. — Так где ты так встрять-то умудрилась? — «Кристалис». — Те трое тоже. Некоторое время Улле молча колдует над доской, прописывая команды, затем надевает перчатку-манипулятор и взгляд её становится пустым. Если бы не подергивание руки в перчатке, то можно было бы подумать, что она не живая. Уходящие в виртуалье почти всегда выглядят одинаково. Человек, способный контролировать своё нахождение там и одновременно присутствовать в реальности, — редкость. Очень большая редкость. У Иганта есть задатки, но он заядлый геймер и ему не интересно раздваиваться. Он, наоборот, стремится погрузиться в игру максимально. Мне, порой, кажется, что в реальности он отбывает. А в игры уходит, чтобы по-настоящему жить. — Готово, — сообщает Медуза и отключает «Диагност-А». Чувствую, как покалывание в кисти сходит на нет. Медуза тем временем возвращает в пазы световые ячейки и гасит всю лампу, проведя над сенсором рукой.