Он приподнимается на столе, равнодушный к этой жуткой наготе, свешивает ноги через край. Его телеробот уходит под потолок и разочарованно пощелкивает оттуда. Переборку на расстоянии вытянутой руки украшает панель связи. Лабин активирует ее. – Общий канал. Грейс, что там с гидрокожей? Нолан отзывается наружным голосом: – Нам до вас осталось десять метров. Да, и запасные линзы не забыли. – Тихое жужжание – акустические модемы плоховато передают фоновый шум. – Если вы не против, мы их просто оставим в шлюзе и сразу обратно. – Конечно, – невозмутимо отзывается Лабин, – никаких проблем. Лязг и шипение внизу, на входном уровне. – Ну, вот и они, милашки, – жужжит Нолан. Лабин сверлит Кларк своими выпотрошенными глазами. – Идешь? Кларк моргает. – Куда именно? – В «Атлантиду». – У меня нога… Но ее робот уже складывается на потолке, явно покончив с кройкой и шитьем. Она пробует приподняться на локтях – ниже живота все еще мертвое мясо, хотя дырка на бедре аккуратно заклеена. – Я до сих пор обездвижена. Разве поле не должно… – Может, они надеялись, что мы не заметим. – Лабин снимает со стены планшетку. – Готова? Она кивает. Он прикасается к иконке. Ощущения захлестывают ноги приливной волной. Просыпается заштопанное бедро, кожу колет иголками. Кларк пробует шевельнуть ногой – с трудом, но удается. Морщась, она садится. – Вы что там творите? – возмущается интерком. Кларк не сразу узнает голос Кляйна. Видимо, спохватился, что поле отключено. Лабин скрывается во входном шлюзе. Кларк разминает бедро. Иголки не уходят. – Лени? – зовет Кляйн. – Что… – Я готова. – Нет, не готова. – Робот… – Тебе еще не меньше шести часов нельзя опираться на эту ногу. А лучше двенадцать. – Спасибо, приму к сведению. Она свешивает ноги со стола, опирается на здоровую и осторожно переносит вес на вторую. Колено подгибается. Она хватается за стол, успевает удержаться. В операционной показывается Лабин с сумкой на плече. – Ты как? – на глазах у него снова линзы, белые как свежий лед. Кларк, оживившись, кивает ему. – Давай кожу. Кляйн их слышит. – Постойте, вам не давали допуска… я хочу сказать… Сначала глаза. Верхняя часть костюма легко обволакивает туловище. Рукава и перчатки прилипают к телу дружелюбными тенями. Она опирается на Лабина, чтобы дотянуться до бедер – под новой кожей иголки колют не так сильно, а попробовав заново опереться на ногу, она удерживается на ней добрых десять секунд. Прогресс. – Лени, Кен, вы куда собрались? На этот раз голос Седжер. Кляйн вызвал подмогу. – Решили заглянуть в гости, – отвечает Лабин. – Вы хорошо все продумали? – сдержанно спрашивает Седжер. – При всем уважении… – А есть причины воздержаться? – невинно интересуется Лабин. – У Лени но… – Не считая ее ноги. Мертвая тишина. – Вы уже проверили образцы, – замечает Лабин. – Не в полной мере. Анализы делаются быстро, но не мгновенно. – И? Есть что-нибудь? – Если вы заразились, мистер Лабин, это произошло всего несколько часов назад. Уровень инфекции в крови еще не поддается определению. – Значит, нет, – заключает Лабин. – А наши костюмы? Седжер молчит. – Значит, они нас защитили, – подытоживает Лабин. – На этот раз. – Я же сказала, мы не закончили… – Я думал, что Бетагемот сюда добраться не может, – говорит Лабин. Седжер опять затихает. – Я тоже так думала, – отзывается она наконец. Кларк вполуприпрыжку двигается к шлюзу. Лабин подает ей руку. – Мы выходим, – говорит он. Полдюжины аналитиков сгрудились у пультов на дальнем конце грота связи, перебирая симуляции и подгоняя параметры в упрямой надежде, что их виртуальный мир имеет некоторое отношение к реальному. Патриция Роуэн, стоя позади, разглядывает что-то на одном из экранов. За вторым в одиночку работает Джеренис Седжер. Она оборачивается, видит рифтеров и, чуть повысив голос, издает предупредительный сигнал, замаскированный под приветствие. – Кен, Лени! Все оборачиваются. Парочка малоопытных пятится на шаг-другой. Роуэн первая берет себя в руки. Ее блестящие ртутью глаза непроницаемы. – Ты бы поберегла ногу, Лени. Вот… – Она подкатывает от ближайшего пульта свободный стул. Лени с благодарностью опускается на него. Никто не суетится. Здешние корпы умеют следовать за лидером, хотя и не всем это по нраву. – Джерри говорит, ты увернулась от пули, – продолжает Роуэн. – Насколько нам известно, – уточняет Седжер. – На данный момент. – То есть пуля все-таки была, – отмечает Лабин. Седжер смотрит на Роуэн. Роуэн смотрит на Лабина. Большинство стараются кого не смотреть ни на кого. Наконец Седжер пожимает плечами. – D-цистеин и d-цистин – в наличии. Пиранозильная РНК – тоже. Фосфолипидов и ДНК нет. Внутриклеточная АТФ выше нормы. Не говоря о том, что при РЭМ-микроскопии инфицированных клеток просто видно, как там все кишит этими малявками. – Она переводит дыхание. – Если это не Бетагемот, то его злой брат-двойник. – Дрянь, – вырывается у одного аналитика. – Опять! Через миг Кларк понимает, что ругательство относится не к словам Седжер, а к чему-то на экране. Подавшись вперед, она видит изображение за плечами корпов – объемную модель Атлантического бассейна. Светящиеся инверсионные следы вьются по глубине многоголовыми змеями, разделяясь и сходясь над континентальными шельфами и хребтами. Течения, водовороты и глубоководная циркуляция – внутренние реки океана – отмечены разными оттенками красного и зеленого. А поверх изображения скупой итог: ЕДИНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ ПОЛУЧИТЬ НЕВОЗМОЖНО.