– Ну да. Разумеется. Встреча. Пугало сказал, что у него есть план. Что вместе мы справимся с тобой, и тогда Готэм станет нашим. – Только через мой труп. – Полагаю, в этом и заключался план, – она лукаво улыбнулась, – старые идеи самые лучшие, ты же знаешь. Маленькое растение в горшочке продолжало расти. Выпустило шипы. Некогда крошечный цветочек больше не выглядел миленьким. Казалось, одно неосторожное слово, и растение бросится в атаку. – В любом случае, я сказала ему, что меня не интересуют жалкие человеческие игры. Сам посуди, как уничтожение города, даже такого подавляющего жизнь места, как Готэм, поможет моим растениям? – И что он ответил? – Ну, если он что-то и ответил, то я ничего не услышала. Все, что я помню, так это то, что меня окутала темнота, после чего я очнулась уже в этой комнате, в этой клетке. Он пришел и нес какую-то околесицу, затем что-то услышал – скорее всего, тебя, и сбежал. Я уселась и стала придумывать какой-нибудь план, но тут появился ты и помешал мне. – Она застенчиво взглянула на него. – Знаешь, мы с тобой никогда не могли совпасть по времени. – Это все? – грубо поинтересовался он. Казалось, будто Плющ хочет что-то ему сказать, но она промолчала. Она вышла из комнаты, все еще держа в руках горшок с цветком и что-то напевая себе под нос, и направилась к лифту, останавливаясь перед каждым умирающим растением в квартире, чтобы оживить его. – Плющ, – повторил он. – Я спросил, и это все? Лифт бипнул, и мгновение спустя его створки разошлись. – По большей части. Я сказала ему, какая же это жалость, что его жуткий токсин не имеет на меня никакого влияния. Насколько я помню, ему это не очень понравилось. Хм-м-м. Ты думаешь, это поэтому он так со мной поступил? Она остановилась, оторвала от растения крохотный кусочек, затем поставила горшок на пол. Вошла внутрь кабины лифта и нажала на кнопку. Двери начали закрываться, и Бэтмен поспешил войти следом. Плющ улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Стебель растения внезапно вытянулся, рванул из горшка и обмотался вокруг Бэтмена. Цветок все крепче и крепче опутывал Темного рыцаря, все сильнее и сильнее сдавливал его грудь, не давая герою возможности сделать даже один вдох. – Природа всегда побеждает. Бэтмен отчаянно хватал ртом воздух, а растение тем временем выдернуло его из кабины лифта. Двери закрылись. – Интересно, он когда-нибудь научится? – Плющ взглянула на побег у себя на ладони. Она нежно коснулась его, и растение ожило. Пока крошечный лифт опускался на первый этаж, играла музыка. Растения любили эту мелодию, поэтому и она любила ее. Размеренные ритмы успокаивали, а с миллионами стрессов, из которых состояла ее жизнь, Плющ была рада любому спокойствию. Лифт добрался до первого этажа и остановился. Плющ подождала, пока откроются двери. Теперь ей предстояло вернуться в свои ботанические сады. Эти сады пугали Пугало до чертиков, так что лучше места для создания еще большего количества противоядия от его токсина и придумать было нельзя. Створки лифта распахнулись, и Плющ ахнула. Прямо перед ней стоял Бэтмен, мертвый стебель растения распростерся по земле, безжизненные коричневые лозы свисали с него. – Мои дети! – взвизгнула она. – Ты убил моих детей! – Нет, – ответил он, слово прозвучало резко, словно пощечина. – Это ты убила их, натравив на меня. – Бэтмен схватил ее за руку, выдернул из лифта, затем защелкнул на ее запястье наручники. – Ты пойдешь со мной. Ядовитый Плющ улыбнулась и надула губы. – Тебе достаточно было просто попросить. Пугало не был счастлив. Когда он еще был известным психологом, доктором Джонатаном Крейном, его работа заключалась в том, чтобы помогать людям избавляться от их самых сокровенных страхов. Крейн справедливо полагал, что страх мешает людям полностью реализовать свой потенциал, поэтому, минимизировав эти темные ужасы, индивид способен достичь покоя. Крейн исследовал страхи годами. Откуда они берутся, как они проявляют себя, становятся сильнее, и, наконец, когда он узнал все, что, по его мнению, ему нужно было знать, Крейн начал свои эксперименты по избавлению от страхов. Со временем он пришел к выводу, что для победы над одним страхом нужно создать и привить страх-заменитель. Пожарные боролись с пожарами, создавая стену огня, призванную помешать распространиться более крупному пожару. Доктора боролись со множеством заболеваний путем инфицирования пациентов небольшими дозами заразы для выработки антител, необходимых для сопротивления основной инфекции. Крейн верил, что если выработает меньший, легче управляемый страх, то он сможет избавиться от всепоглощающих ужасов, довлеющих над его пациентами. И это сработало. Он заменил никтофобию, паническую боязнь ночи и темноты, страх, который каждый день с заходом солнца захватывал жизни многих его пациентов, гидрофобофобией, весьма рациональным страхом стать водобоязненным. Он заменял арахнофобию, боязнь пауков, сифилофобией, легко предотвратимым страхом подхватить сифилис. Тысячи различных видов страха можно было заменить тысячами куда более легких разновидностей, которые с куда меньшей вероятностью могли помешать человеку вести нормальную жизнь. Крейн понял, что человеку куда проще избежать ситуаций, генерирующих таурофобию, боязнь быков, чем селенофобию, боязнь луны. Но с каждым своим успехом Крейн все больше начинал наслаждаться практически божественной способностью проникать в разум своего пациента, подчинять его своей воле и практически с нуля перестраивать его механизмы реагирования, по сути изменяя то, как человек воспринимает весь мир вокруг себя. Ему нравилось наблюдать за тем, как пациенты реагировали на свои новые фобии, и со временем он начал верить, что люди заслужили все те страхи, которые пытались побороть. В конце концов, будь они хорошими людьми, им не нужно было бы бояться. Бояться должны только те, кому было что скрывать. «Ниспошли на них страх, – подумал он, – зарази ужасом массы. Поглядим, что с ними станет». Хорошие люди смогут воспротивиться заражению. Те, кто заслуживал наказания, станут жертвами своей собственной тьмы. То, что он делал, было правильно и справедливо. И абсолютно заслуженно. Практически каждый поддавался самым низким страхам, и это означало, что Пугало был близок к тому, что подготовило для него Провидение. Он выбраковывал слабых. В течение всего одного поколения выживут лишь самые стойкие, самые чистые, его последователи. И это, решил Пугало, хорошо. Но были и те, кто противился его миссии. Кто боролся с ним. С большинством из них Пугало разбирался без всяких сложностей, но только не с Бэтменом. Темному Рыцарю всегда удавалось сопротивляться ему. Теперь Пугало перешел в нападение. Он собирался очистить Готэм, а для этого его величайший враг должен умереть. – Бэтмен – мой, – приказал он собравшимся преступникам. – Одолейте его и приведите ко мне. Тот, кто это сделает, получит награду. Теперь ему требовалось снова поймать Ядовитый Плющ. У нее был антидот, который делал его токсин неэффективным. Пугало помешает ей синтезировать его… и позволить слабакам противостоять его воинам. – Что касается женщины, приведите ее ко мне живой, и вы получите такую награду, какую и представить себе не могли в самых смелых мечтах. 8 Бэтмен и Ядовитый Плющ добрались до Западного Бродвея, когда за рядом припаркованных автомобилей показался очередной танк Пугала. С пронзительным металлическим лязгом он рванул вперед, круша стоящие машины под гусеницами. Пока танк приближался к ним, один за другим превращая стоящие на его пути автомобили в покореженные куски металла, Плющ попыталась вырваться из хватки Бэтмена, но он удержал ее. – Ты пришел сюда, чтобы спасти меня или убить? – Не то и не другое, – ответил Бэтмен, когда в поле зрения показался еще один танк. Новые танки продолжали появляться с разных сторон, и в конце концов их окружило уже шесть боевых машин. Все возможные пути к бегству были перекрыты. Затем он услышал рокот вертолетных лопастей, и над ними завис полицейский вертолет, в котором Бэтмен узнал «УэйнТех-467», модель, разработанную Люциусом Фоксом для разведки, а не для боя. Она не несла на борту оружия. Пилотом вертолета была лейтенант Адриана Брум, семь лет работы в департаменте полиции Готэма. Она участвовала в последней войне на Ближнем востоке, а после того, как войска вернулись домой, подала в отставку. Но Адриана не мыслила своей жизни без адреналина, поэтому, сменив за пару лет несколько работ, которые и близко не подходили к ее предназначению, подала заявку в воздушный дивизион полиции Готэма и была быстро принята на службу. Работа требовала постоянной концентрации, и, хотя большинство это пугало, Брум наслаждалась подобными условиями. Внизу она увидела Бэтмена. Темный рыцарь продвигался к бэтмобилю, припаркованному в одном здании от него. За собой он тащил рыжеволосую женщину, одетую в крайне облегающий костюм. Может, это свет вздумал играть с ней шутки, но кожа женщины казалась… зеленой. Преследующие их танки сокращали расстояние. Сохраняя спокойствие, Брум потянулась к передатчику. – Говорит Брум, – произнесла она, – комиссар, я наблюдаю шесть тяжело вооруженных танков в Чайнатауне. Они нацелились на Бэтса и женщину, которую я не могу опознать. Гордон ответил, и, судя по его словам, он не до конца осознал услышанное. – Ты сказала, танки? – Да, Бэтмен и женщина окружены. Им нужна подмога, причем с тяжелым вооружением. Бронебойным вооружением. Прошу совета. – Сэр, – в передатчике Бэтмена внезапно раздался голос Альфреда Пенниуорта. – Я подумал, что вам следует знать, что я не засек ни одного теплового сигнала. Я полагаю, что все эти танки – удаленно управляемые беспилотники. Бэтмен позволил себе улыбнуться. – То есть, я могу перейти в наступление? – Можете, сэр. Бэтмен щелкнул по панели управления на перчатке, затем повернулся к Плющу. – Держись крепче и повторяй за мной. Брум ждала от Гордона ответа, но передатчик молчал. После того как пауза затянулась слишком надолго, она снова нажала на кнопку. Огонек замигал зеленым – Брум по-прежнему оставалась на связи со штаб-квартирой департамента полиции Готэма. – Сэр, я запрашиваю у вас совета. Что мне делать, сэр? Спустя целую вечность (хотя, скорее всего, прошло несколько секунд), Гордон ответил, мягко, медленно и взвешенно.