Выражение его лица было достаточно дружелюбным, однако было видно, что он знает, кто она такая и что она здесь делает. – У вас тут все обо всем знают, как я посмотрю, – проговорила Барбара. – И какая же сорока принесла вам на хвосте свежую новость? Тот парень из приемной, Джек? – Это одна из его обязанностей, – ответил мужчина. Он представился как Нейл Гринэм и протянул для рукопожатия руку – мягкую, женственную и теплую. А после он сказал, что информация, полученная от Джека, оказалась излишней. – Я и так понял бы, что вы из полиции. – Личный опыт? Ясновидение? Моя манера одеваться? – Вы стали известным человеком. Ну, в некотором смысле. Насколько это возможно при вашей работе. – Гринэм подошел к преподавательскому столу, стоящему в углу комнаты, и взял сложенную трубкой газету. Вернулся к Барбаре и протянул газету ей. – Возвращаясь с обеда, я купил свежий номер «Ивнинг стандард». Посмотрите сами. Барбара с любопытством развернула газету. На первой полосе заголовок с надрывом извещал о мрачной утренней находке в туннеле на Шанд-стрит. Ниже были помещены два снимка: один – тусклая фотография внутренностей туннеля, где, подсвеченные портативными прожекторами, смутно вырисовывались силуэты людей, обступивших спортивный автомобиль, а второй – четкий, контрастный снимок самой Барбары, Линли, Хеймиша Робсона и инспектора из местного полицейского участка, сделанный в момент их разговора перед туннелем. Только Линли был назван по имени. Но лично ей безымянность никак не помогла, подумала Барбара. Она вернула газету Гринэму. – Констебль Хейверс, – представилась она. – Скотленд-Ярд. Он кивком указал на газету: – Разве вы не хотите взять ее себе? Вырежете статью на память. – По дороге домой непременно куплю три дюжины экземпляров. Я бы хотела задать вам несколько вопросов. Он оглянулся на учеников. – Это срочно? Мы только что начали урок. – Мне кажется, пока они отлично справляются самостоятельно. Гринэм еще раз оглядел класс, словно оценивая верность слов констебля. Потом кивнул и предложил Барбаре выйти в коридор. – Пропал один из ваших, – сразу же сообщила ему Барбара. – Вы еще не слышали? Ульрика должна была поговорить с вами. Взгляд Гринэма переместился с Барбары в дальний конец коридора, где размещался кабинет Ульрики Эллис. Ага, подумала Барбара, а вот эта новость ни одну сороку, кажется, не заинтересовала. И это было любопытно, особенно если вспомнить, что во время разговора с преподобным Сэвиджем директриса обещала поговорить о пропавшем мальчике с руководителем компьютерных курсов. – Шон Лейвери? – спросил Гринэм, подумав. – Бинго. – Он только сегодня не пришел занятия, а так все время был. – Разве вы не должны были сообщить об этом? – В конце дня – да. Вдруг он просто опаздывает. – Как вы, вероятно, прочитали в «Ивнинг стандард», тело подростка было найдено в районе Лондонского моста примерно в половине пятого утра. – Это Шон? – Еще не знаем. Но если да, то он будет вторым. – А первый – Киммо Торн. Вы имеете в виду, что убийца один и тот же. Серийный… – Слава богу, хоть кто-то здесь читает газеты. А то я уже начала задумываться, как так вышло, что о смерти Киммо в «Колоссе» никто не знает. Вы знали, но ни с кем об этом не говорили. Почему? Гринэм переминался с одной ноги на другую. Явно испытывая неловкость от собственных слов, он произнес: – Дело в том, что у нас существует некоторое разделение. Ульрика и руководители адаптационных курсов с одной стороны, а мы, все остальные, – с другой. – И Киммо был все еще на уровне адаптации. – Да. – И все-таки вы знали его. Гринэма не напугало скрытое обвинение, которое при желании можно было расслышать в словах констебля. – Да, я знал его, – сказал он. – Но разве можно было не знать, кто такой Киммо? Юный трансвестит? Накрашенный помадой и тенями? Его трудно было не заметить и еще труднее забыть, если вы понимаете, о чем я. И я не единственный. Все о нем узнали через пять минут после его появления здесь. – А второй мальчик? Шон? – Этот – одиночка. Немного враждебен. Не хотел сюда ходить, но согласился посмотреть, что это за компьютеры такие. Со временем, думаю, мы бы смогли… – Прошедшее время, – перебила его Барбара. Над верхней губой Гринэма выступил пот. – То тело, о котором вы говорили… – Мы еще не знаем, кто это. – Наверное, я предположил… раз вы здесь, и вообще… – Постарайтесь ничего не предполагать раньше времени. Барбара вынула блокнот. Она заметила, как на пухлом лице Гринэма промелькнула тревога. – Расскажите мне о себе, мистер Гринэм, – попросила она. Он быстро оправился: – Адрес? Образование? Родители? Хобби? Убиваю ли я подростков в свободное время? – Начните с того, каково ваше место в здешней иерархии. – У нас нет иерархии. – Вы только что сказали, что в «Колоссе» существует разделение. Ульрика и адаптационные курсы с одной стороны. Все остальные – с другой. А теперь утверждаете, что иерархии нет. Как-то не вяжется. – Вы неправильно меня поняли, – пояснил Гринэм, не смутившись на этот раз. – Разделение, о котором я говорил, имеет отношение к информации и ее распределению. Только и всего. А в целом мы здесь, в «Колоссе», все в одной лодке. Мы спасаем детей. Вот чем мы занимаемся. Барбара задумчиво кивнула. – Расскажите это Киммо Торну. И давно вы работаете тут? – Четыре года, – ответил он. – А до этого? – Я по профессии школьный учитель. Работал в Северном Лондоне. – Он назвал начальную школу в Килбурне. И прежде чем она спросила его о причинах перехода на другую работу, он по собственному почину поведал ей, что ушел из той школы потому, что понял: его призвание – дети постарше. И добавил, что помимо этого у него возникли проблемы с директором. Когда Барбара захотела уточнить, какого рода были эти проблемы, он откровенно признался, что не сошелся с начальством во взглядах на дисциплину. – Какую же точку зрения вы отстаивали? – поинтересовалась Барбара. – Что детей надо холить и лелеять или что лучше держать их в ежовых рукавицах? – У вас, похоже, есть избитые выражения на все случаи жизни. – Я ходячая энциклопедия избитых выражений. Так что насчет дисциплины? – Разумеется, речь не шла о телесных наказаниях, а о жесткой дисциплине в классе, подкрепляемой лишением определенных привилегий, внушениями, краткими периодами остракизма. Такого рода меры. – А также высмеивание ребенка перед одноклассниками? Ношение колпака, да? Гринэм покраснел. – Я стараюсь быть с вами честным. Вы все равно позвоните им, я знаю. И вам скажут, что мы разошлись во мнениях. Но это же нормально. Все люди разные и придерживаются разных точек зрения. – Точно, – сказала Барбара. – Мы все разные и судим обо всем по-разному. А здесь у вас возникают разногласия? Разногласия, ведущие к конфликту, который, в свою очередь, ведет к… К чему угодно. Кстати, то разделение, о котором вы говорили, – оно не стало камнем преткновения? – Я повторю вам то, что уже пытался объяснить. Все мы здесь в одной лодке. Цель «Колосса» – это дети. Поговорите с нашими сотрудниками. Они все скажут вам то же самое, и тогда вы поймете. А теперь, если вы позволите, я покину вас. Юсуфу нужна моя помощь. И он вернулся в класс, где Юсуф склонился над сканером с таким видом, будто хотел разбить его молотком. Барбара вполне разделяла его чувства по отношению к оргтехнике. Она оставила Гринэма заниматься учениками. Дальнейшее обследование помещений – по-прежнему беспрепятственное – привело ее в самую глубь здания. Там она нашла склад снаряжения, где с десяток подростков подбирали одежду и оборудование для сплава на каяках по зимней Темзе. Робби Килфойл – один из игроков в карты, тот, что был в бейсболке «Евродисней», – выстроил их в очередь и измерял каждого, чтобы найти водонепроницаемый костюм нужного размера из тех, что висели на вешалке вдоль стены. Мальчишки, которые уже получили костюмы, выбирали себе спасательные жилеты из кучи, сваленной на полу. Переговаривались мальчишки мало и тихо, что при данных обстоятельствах выглядело странно. Похоже, наконец-то и до них дошла новость о смерти Киммо Торна. Или же они просто притихли, зная, что по зданию ходит коп и что-то вынюхивает. Обеспечив всех необходимым снаряжением, Килфойл отправил ребят в игровую комнату и велел дожидаться там Гриффина Стронга. Грифф будет помогать руководителю их адаптационной группы при сплаве по Темзе и будет недоволен, если вернется и не застанет всех в сборе. Когда склад опустел, Килфойл занялся сортировкой резиновых сапог, беспорядочно сложенных в мешок. Он находил для каждого сапога пару и расставлял их на стеллаже: для каждого размера отдельная полка. Заметив Барбару, он кивнул ей, как давнишней знакомой. – Все еще здесь? – спросил он. – Ага. Похоже, весь «Колосс» ждет прибытия Гриффина Стронга. – А вот это вы в точку.