– Нет. Таким путем мы не пойдем, суперинтендант. У вас достаточно своих проблем. – Если задуматься, то семейный спор из-за крестильных нарядов нельзя назвать проблемой, – суховато заметил Линли. – И мне посчастливилось жениться на женщине, способной найти выход из назревающего конфликта. Хейверс невольно улыбнулась. – Я не имела в виду ваши домашние проблемы, и вы знаете это. – Конечно знаю, – улыбнулся он в ответ. – Ваши неприятности сыплются на вас из кабинета этажом выше, я полагаю. – Достаточно сказать, что постепенно мне становится ясно, какого труда стоило Малькольму Уэбберли удерживать Хильера и всех остальных от вмешательства в наши дела. – Хильер видит в вас конкурента, – сказала Хейверс. – Еще несколько ступенек по карьерной лестнице, и – оп-ля! – вы возглавляете столичную полицию, а он у вас в подчиненных. – Не испытываю ни малейшего желания возглавлять столичную полицию, – сказал Линли. – Иногда… Он оглядел кабинет, который согласился занять только на время: два окна, что свидетельствовало о повышении, стол для совещаний, за которым в данный момент сидели они с Хейверс, ковровое покрытие вместо линолеума на полу, и за дверью – мужчины и женщины, находящиеся под его руководством. Но по большому счету все это не имеет значения. И уж конечно, все это куда менее важно, чем то, с чем они столкнулись. – Хейверс, я думаю, вы правы, – произнес Линли. – Конечно я права, – ответила она. – Любой, у кого есть глаза… – Я говорю не о Хильере, а о «Колоссе». Он выбирает тамошних подопечных, значит, должен находиться где-то поблизости. Это противоречит тому, что мы обычно ожидаем от серийного убийцы. Но так ли не похож данный случай на случай Питера Сатклиффа, убивающего только проституток, или на поведение четы Уэст, нападающих исключительно на голосующих девушек? Так ли уж наш убийца отличается от человека, изо дня в день караулящего женщин, которые выгуливают в парке собак? Или от того, кто вечерами неизменно находит открытое окно, за которым, как ему известно, он найдет одинокую старуху? Наш человек делает то, что у него получилось в первый раз. И если вспомнить, что он обстряпал свое преступление пять раз кряду, а мы его так и не поймали, то почему бы ему не продолжить в том же духе? – Так вы думаете, что остальные тела тоже будут из «Колосса»? – Да, – подтвердил он. – А поскольку все те, кого мы уже опознали, никому не были нужны, кроме родителей, нашему убийце можно не беспокоиться, что его заметили. – Что же делать дальше? – Собирайте информацию. Линли встал и оглядел ее с высоты своего роста: не внешность, а катастрофа. И невозможное упрямство. Упрямство, которое сводит с ума. Но кроме этого, сообразительность – вот почему он ценит ее помощь. – А знаете, в чем ирония, Барбара? – сказал он. – Что? – не поняла она. – Джон Стюарт согласен с вашей оценкой. Он так и сказал перед тем, как вы вошли в кабинет. Он, как и вы, считает, что искать убийцу надо в «Колоссе». И вы бы услышали это, если… – Если бы придержала язык за зубами. – Хейверс отодвинулась от стола вместе со стулом, готовясь встать. – Ну и что мне теперь делать? Посыпать голову пеплом? Что? – Постарайтесь хоть раз не попасть в неприятности, – посоветовал Линли. – Постарайтесь делать то, что велено. – И что же это? – Сейчас – Гриффин Стронг и тот мальчик, который умер, когда Стронг работал в социальной службе в Стокуэлле. – Но остальные тела… – Хейверс, никто не спорит с вами по поводу остальных тел. Но мы не собираемся комкать все расследование, как бы вам этого ни хотелось. Вы выиграли этот раунд. Займитесь теперь делами. – Ясно, – смирилась Хейверс и повесила на плечо сумку, готовая вернуться к работе. Уже в дверях, однако, она остановилась и обернулась. – А что это был за раунд? – спросила она Линли. – Вы и сами отлично знаете, – ответил он. – Любой подросток, получивший предписание посещать занятия в «Колоссе», подвергается опасности. Глава 14 – Антон какой? – переспросила в телефонную трубку Ульрика Эллис. – Не могли бы вы произнести фамилию по буквам? На другом конце провода полицейский, чье имя Ульрика заставила себя немедленно выбросить из головы, продиктовал: Р-а-й-д. Он добавил, что родители Антона Райда, пропавшего из Фёздауна и недавно опознанного (как первая жертва серийного убийцы, убившего пять лондонских подростков), назвали «Колосс» в числе тех мест, которые посещал их сын в последние месяцы перед смертью. Не мог бы директор подтвердить данные, пожалуйста? А также следствию потребуется список всех знакомых и приятелей Антона Райда из числа посетителей и сотрудников «Колосса», мэм. Ульрика ни на секунду не поверила вежливому тону просьбы. Но тем не менее она попыталась затянуть время. – Фёздаун – это ведь к югу от реки, верно? А в этой части города о «Колоссе» многие наслышаны, констебль… Она замолчала, якобы забыв имя полицейского. – Эйр, – сказал он. – Констебль Эйр, – повторила Ульрика. – То есть я хочу сказать, что мальчик – Антон Райд – возможно, просто говорил родителям, что идет в «Колосс», а сам как-то по-другому проводил это время. Так бывает, знаете ли. – По сведениям, полученным от его родителей, в «Колосс» его направили из отдела несовершеннолетних правонарушителей. У вас в бумагах это должно быть отмечено. – Вы говорите, отдел несовершеннолетних правонарушителей? Тогда я должна проверить. Если вы оставите мне номер телефона, то я посмотрю… – Мы знаем, что он один из ваших, мэм. – Может быть, вы это знаете, констебль… – Эйр, – сказал он. – Да. Конечно. Может, вы это знаете, констебль Эйр. Но я – пока нет. Теперь мне придется поднять наши архивы, так что если вы дадите мне номер телефона, то я перезвоню вам. У него не оставалось выбора. Он мог бы получить ордер на обыск, но на это уйдет время. И она же не отказывается сотрудничать. Никто не может обвинить ее. Просто она сотрудничает в рамках своего рабочего графика, а не в рамках графика полицейского расследования. Констебль полиции продиктовал свой номер телефона, и Ульрика его записала. Звонить она не собиралась – кто она, школьница в кабинете директрисы, чтобы отчитываться? – но ей нужно было иметь бумажку с этим номером, чтобы помахать перед носом у тех, кто придет в «Колосс» за информацией об Антоне Райде. Потому что кто-нибудь непременно придет. В данной ситуации ее задачей является разработка плана действий для такого случая. Закончив говорить по телефону, Ульрика присела у шкафа с архивами. Сейчас она горько раскаивалась, что разработала и воплотила в жизнь систему двойного хранения информации: каждую запись в компьютере дублировал бумажный документ или распечатка. В крайнем – самом крайнем – случае она могла бы сделать кое-что с материалом, собранным на жестких дисках, даже если для этого пришлось бы отформатировать каждый компьютер в здании. Но копы, которые наведывались в «Колосс», уже видели, как она перебирает папки в ящике, изображая поиск сведений о Джареде Сальваторе. И они не поверят, будто о ком-то из мальчиков информация в электронном виде имеется, а о ком-то нет. И все-таки выход пока оставался: папка с делом Антона могла отправиться туда же, где уже находилось дело Джареда. Остальное будет несложно. Ульрика уже потянула из ящика папку, озаглавленную «Антон Райд», когда за дверью раздался голос Джека Винесса. – Ульрика? – окликнул он. – У тебя есть минутка? – и без дальнейших церемоний открыл дверь. – Так нельзя себя вести, Джек! – взвизгнула она. – Я уже говорила тебе об этом. – Я постучался, – запротестовал он. – Это был шаг первый, да. Ты постучался. Очень хорошо. А теперь давай поработаем над вторым шагом, который заключается в том, чтобы дождаться от меня приглашения войти. Его ноздри дрогнули, белые по краям. – Конечно, Ульрика, – проговорил он и развернулся, чтобы выйти. Вел он себя как поднаторевший в манипуляциях вздорный подросток, несмотря на свой возраст – сколько ему, двадцать семь лет? Двадцать восемь? Только его капризов не хватало. Сейчас для этого не лучший момент. – Что ты хотел, Джек? – спросила она, обращаясь к его спине. – Ничего, – буркнул он. – Просто тут есть кое-что, и я подумал, что тебе лучше бы это знать. Игры, игры, игры. – Да? Ну, раз ты считаешь, что мне лучше знать об этом, почему не расскажешь мне? Он снова повернулся к ней лицом. – Он пропал. Вот и все. – Кто еще пропал? – Журнал учета посещений из приемной пропал. Сначала я подумал, что засунул его куда-нибудь, когда прибирался вчера вечером. Но я уже везде посмотрел. Он определенно пропал. – Пропал? – Ну да, пропал. Исчез. Испарился. Крибле-крабле-бумс, и – фьюить!