– Я отправил тебя украсть несколько ряс у жрецов, причем так, чтобы их никто не хватился. Я велел не поднимать шума. – Ряс и мантий никто не хватится, – сказала Штелен. – Потому что мертвецам переодеваться не требуется, – сострил Вихтих. – И я сделала все тихо, – отметила Штелен. – Тихо, как на кладбище, – прокомментировал фехтовальщик. – Я сделала это, чтобы сбить их со следа, – начала выдумывать она. – Если бы я просто украла одежду, они могли бы догадаться зачем. В таком хаосе никто и не заметит пропажи одежды. – Мертвые мало что замечают, – с задумчивым видом отметил Вихтих. Бедект поморщился. – Да вы оба сумасшедшие. Я просто хотел, чтобы ты украла несколько ряс. Вихтих одобрительно посмотрел на Штелен. – А мне ее поступки кажутся разумными. Глава 6 Теократия есть искусство мыслить вместе. Кёниг Фюример Рыцарь в книге, которую читал Морген, считал себя особенным. Конечно, он вел себя как особенный человек, хотя, насколько видел Морген, ему еще только предстояло сделать что-то заслуживающее внимания. Мы, разумеется, вполне догадываемся, что в конце концов рыцарь убьет какого-нибудь злодея, но служит ли это оправданием тому, что рыцарь уже сейчас ведет себя, как человек особенный? Каждый считает себя самого особенным, и, возможно, в какой-нибудь мелочи это и так. Морген сомневался; многие люди казались напрочь лишенными хоть каких-то особенностей. Но он все же был особенным. Более чем особенным, и он это знал. Он станет богом. «Нет, подождите! Как и тот рыцарь, я еще не сделал ничего по-настоящему выдающегося». Но особенный ли он уже сейчас или только станет таким когда-то в будущем? В дверь тихо постучали, и в классную комнату вошел верховный жрец. Морген улыбнулся Кёнигу, стоявшему с прямой спиной, скрестив руки на груди. Верховный жрец несколько секунд смотрел на него и только потом улыбнулся в ответ. «Странно у него это выглядит. Кажется, будто он сначала принимает решение, улыбаться или нет, и только потом на его лице начинает что-то происходить». – Как продвигаются твои занятия? – спросил Кёниг, сбросив с лица улыбку. Морген глянул на книжную полку, на книги, расставленные на ней в сложном порядке – по древности, цвету переплета, теме, автору и тому, насколько Моргену нравилось их читать. Ауфшлаг всегда говорил, что они стоят как попало, но это было не так. Морген поморщился, глядя на книги. «Том о Меншхайт Лецте Империум… мне кажется или его корешок самую чуточку выступает вперед, выделяясь среди остальных книг? – Он потянулся и подвинул книгу назад. – Вот так будет лучше». – Хорошо, – наконец ответил Морген. – Правда, это, – он показал книгу с повестью, которую читал, – занятиями, пожалуй, не считается. Кёниг, не глядя, махнул ладонью, будто отметая эту мысль. – Из любого чтения извлекаешь для себя какие-то уроки. Не все знания обнаруживаются в солидных фолиантах. Это показалось мальчику мудрой мыслью. Но можно ли действительно чему-то научиться даже из самых низких и примитивных источников? – Я – особенный? – спросил Морген. – Конечно. Ты будешь богом. – Я буду богом. Я им еще не стал. Особенный ли я уже сейчас? – Да, хотя бы лишь из-за твоего потенциала. Тем, что есть у тебя, не обладает никто другой. – Значит, я особенный из-за моего потенциала. – Да. – И из-за моего потенциала я особенный, даже если не Вознесусь? – Ты Вознесешься. – А что, если нет? – Ты сделаешь это, – сказал Кёниг, вытянувшись вперед так, чтобы заглянуть в глаза Моргену. «Почему он всегда так делает, когда хочет, чтобы я во что-то поверил?» – Но при этом потенциал все же имеет значение? – спросил Морген. Кёниг снова выпрямился, явно довольный тем, что смог чего-то достичь. – Конечно. – То есть если я встречу кого-нибудь с огромным потенциалом, то это особенный человек. Даже если он никогда не пользуется своими возможностями. – Я, наверное, не стал бы употреблять именно слово… – А каким богом я стану? Теократ моргнул, сдвинул брови. – Правильным. – А что это означает? – Ты станешь как раз таким богом, который нужен Геборене. Это было понятно. Богом его делала их вера, поэтому их вера и придаст облик этому богу. Он будет тем, каким они его представляют. – А как считают люди – каким богом я стану? – спросил Морген. – Правильным. Правда ли это? В этом была логика. «Разве могут люди пожелать себе неправильного бога?» – Какого бога хотят иметь люди? – Правильного. Ответ был понятен, но Моргену все равно казалось, что здесь что-то недосказано. – А когда я стану богом, все мои решения станут идеальными и богоподобными? – Для того чтобы быть совершенным, не требуется быть богом. Старые боги фаллибельны[1]. Мы положим этому конец. – Молибельны? – Фаллибельны. Они ошибаются. Старые боги принесли в мир больше смертей и горя, чем… – Кёниг не договорил. «Больше смертей и горя, чем что?» – Я не должен быть фаллибельным. Мне нужно быть совершенным. – Он снова осмотрел пальцы рук, проверяя каждый ноготь. Все чистые. Безупречно чистые. – Я буду идеальным богом. Чистым и могущественным. Кёниг посмотел на руки Моргена, и брови его снова сошлись, собрав на лбу морщины. – Ты будешь идеальным. Морген хотел поговорить еще, но Кёниг неловко потрепал его по волосам, что-то буркнул насчет того, что ему пора по делам, и ушел. – Я заставлю других богов вести себя как следует, – произнес Морген, обращаясь к пустой комнате. – Так, как положено себя вести богам. Он рассказал о своем плане Ауфшлагу, и главный ученый согласился, что идея хорошая и что для Кёнига это будет замечательным подарком. Еще Ауфшлаг сказал, что Кёниг не любит, когда хвастаются, поэтому Моргену лучше всего будет не говорить, а показать все на деле. Поэтому план останется в секрете между ним и Ауфшлагом, до тех пор пока Морген не Вознесется. Морген недовольно посмотрел на книгу о Меншхайт Лецте Империум. Она была слишком глубоко задвинута, и это немного нарушало гармонию выровненного ряда подобранных одна к другой его книг. Отодвинуть ли назад остальные книги или подтянуть поближе эту? Несколько минут проведя в раздумьях, Морген вытащил книгу чуть ближе.