— Такая сладкая, — шептали его губы. — Такая влажная. Ты просто мечта солдата, крошка. Алька подняла лицо, чтобы на него посмотреть, но это было выше её сил — волна горячего желания грозила накрыть её с головой. — Да ты мастер, — выдохнула она. — Так я и думала. Его палец замер, влажный сосок окатил ледяной воздух, когда его отпустили горячие губы. — Прости, я… — испугалась она, буквально почувствовав холод, что вдруг стал исходить от Руслана. — Я не это имела в виду. Но что бы она ни имела виду — уже было поздно. Руслан отстранился. — Думала, я не замечу? — спросил он голосом, не сулящим ничего хорошего. — О чём ты? — беззаботно хмыкнула Алька, но это не сработало. — О твоей девственности. Решила, она стала тебе обузой, а я как раз подвернулся под руку? — Нет. И да. Я… — Я понимаю. Тебе сейчас тяжело. У отца новая подруга. С мачехой они разводятся. Школа, где всё было просто, легко и понятно, позади. Впереди университет, страх и полная неизвестность. Но побереги это для того, кто тебе действительно важен. Поверь, не стоит раскидываться невинностью. Уверен, тот, кому она достанется, оценит, потому что ты кого попало не выберешь. — Руслан, — приподнялась Альбина на локте, потому что Дымов сел. Чёрт побери! Ну как ему объяснить? Что он именно тот, кого она выбрала. Тот, кто ей важен. Один-единственный. Она поняла это, едва его увидела. Это просто — она с ним словно дома. Ей тепло, уютно, хорошо. С ним она чувствует себя в безопасности. Он один такой во всём мире — настоящий, надёжный. Он — её! Руслан потёр руками лицо, словно прогоняя наваждение, и покачал головой. — Да как ты не понимаешь! — Алька села. — Я Альбина Арбатова. Любой будет рад затащить меня в койку. С таким же успехом он может повесить на пояс мой скальп и хвастаться. Я желанная добыча, Руслан. Просто дичь, улов, трофей. А ты… — она передразнила: — Он оценит. — Ты не права, — покачал он головой. Сейчас она видела только его спину. Широкие плечи. Бугры мышц. Коротко стриженный затылок. Выпуклые позвонки. Алька коснулась их пальцами. Прижалась щекой к его спине. Ну, как ещё тебе сказать, что я люблю тебя. Что выбрала тебя не потому, что ты подвернулся, а потому, что ты тот, кого я люблю. Тот, кто мне нужен. Ты — тот самый. — Прости, — поднялся он и стал одеваться, словно принял решение. Очень важное. И очень плохое для неё. — Почему? — спросила Алька и разозлилась. — Или у тебя с этим проблемы? — Что бы ты ни имела в виду, у меня нет с этим проблем. Просто думаю, какое место я занимаю в твоей иерархии. Чуть выше косильщика газонов и чуть ниже репетитора по английскому? И что дальше? Заплатишь мне за услугу? — Что ты хочешь от меня услышать, Руслан? Что ты мне нравишься? Что я наивно подумала, что я тебе тоже… — она запнулась. — Хоть немного. Он резко развернулся. Его глаза сверкали, словно отражая грозу. — Ты мне нравишься. Куда сильнее, чем немного. Но это была плохая затея. Очень плохая. Мне жаль, что я… Не знаю, как я мог это допустить. Прости. Это непрофессионально. — Непрофессионально? — гневно выдохнула она. — Ты сейчас о чём, солдат? О том, что ты на работе? Ну, хорошо. Значит, ты уволен. Вот уже, — она посмотрела на часы, — полчаса как. Теперь ты можешь остаться? — Оденься, — прикрыл он её одеялом. — Нет. Этого не будет. Ни сейчас. Ни потом. Никогда. Он выругался и вышел, громко хлопнув дверью. — Ты куда? — Алька выскочила следом. — Ты не можешь уйти. Ты, вообще-то, моя охрана. Она смотрела, как он одевается и едва сдерживала подступившие слёзы. — А я слышал, что уже полчаса, как уволен, — посмотрел он на неё. — То есть это твоё окончательное «нет»? Он подтянул её к себе, поднял лицо за подбородок, заглянул в глаза. — Нет — это нет. — Я не хочу быть девушкой, которая тебе нравится! — почти крикнула она ему в лицо. — Я хочу быть грёбаной любовью всей твоей жизни! Он покачал головой. — Береги себя, пожалуйста! Не связывайся в сети со всякими утырками, не позволяй никому над собой издеваться и не делай больше никаких татуировок, не порть это потрясающее тело. Руслан нежно коснулся её ключицы, где она сегодня набила дым, сердечко и букву «Р». Поцеловал Альку в лоб и ушёл. Она плакала сколько могла, но потом уснула. А когда проснулась, у её двери уже сидела какая-то бравая девица, что теперь была её новым телохранителем. 21 21 Ещё через день после аварии… Наверное, раньше я думала, что в моей сумке вся моя жизнь. Но как оказалось, не так уж много в дамской сумочке того, что могло оживить память. А если точнее, то совсем ничего. Я тщательно перебирала её содержимое. Первое. Паспорт. Новый. Выдан всего полгода назад. Имя, дата рождения, прописка. Я узнала, что живу на третьей улице Строителей, дом двадцать пять. Шучу. В отличие от героев немеркнущей новогодней комедии (вот её я почему-то не забыла), я живу просто на какой-то улице, чьё название мне ни о чём не говорило. Ещё я выяснила, что по гороскопу Дева, но тут никаких выводов не сделала, потому что, кажется, не верила в гороскопы. Второе. Ключи от квартиры с брелоком-фонариком и магнитным ключом, видимо, от подъезда. Третье. Две карты двух разных банков. Пин-код ни одной из них я не помнила. Но смогла купить себе в больничном автомате несколько разных шоколадных батончиков (на покупки до тысячи рублей код не требовался) и до тошноты выясняла, какой вкус мне нравится больше. Оказалось, я вообще не люблю сладкое. Ещё. Старые квитанции, чеки, бумажки с непонятными записями. Я наивно надеялась, что имела привычку записывать пароли, но как выяснилось — вредных привычек у меня было немного. Я не курила, не грызла ногти, зато судя по мятым чекам, утром ходила в одно и то же кафе, где заказывала один и тот же завтрак, а вечером — в один и тот же магазин, где покупала почти идентичный набор продуктов: хлеб с семечками, сыр, вино, оливки и ничего, что нормальные люди обычно называют «еда»: ни мяса, ни картошки, ни пельменей. Увидев в сумке пакетик кошачьего корма, я немного попереживала, что дома меня ждёт голодный котик, пока я тут прохлаждаюсь, но потом поняла, что не стала бы покупать домашнему питомцу один «Ужин с ягнёнком от шеф-повара», если бы планировала накормить его ещё и завтраком, и насыпать что-то на обед. Назначение купленного корма мне так и осталось неизвестным. Как и то, где я работаю и на что живу. Вся надежда была на телефон. Я прижала его к груди, как самое дорогое существо на свете, пока он заряжался, и трижды пожелала всех благ разработчикам, что придумали систему распознавания лиц для разблокировки.