— Что значит, уехала? Как уехала? Куда? — на взводе после новостей про серийного убийцу и долбоёбов на дороге, почти орал Дымов. — Так домой, с мужиком еёным, — растерянно объясняла санитарка, что мыла Алькину пустую палату. — С кем?! — Руслан Валерьевич, — прозвучал за спиной знакомый голос, надменно-издевательский. — Вы в больнице, а не на плацу. Ведите, себя, пожалуйста, потише. Не надо так орать. — Вы сказали, что продержите её ещё пару дней, — сказал Дымов тише, но от этого не менее угрожающе. — Руслан Валерьевич, — повторила Светлана Игоревна, — с чего вы вообще взяли, что я вам что-то должна? Например, отчитываться? Я рядовой нейрохирург, рядовой больницы. У нас есть правила, есть нормы, которым мы обязаны соответствовать, а у меня есть начальство, которому я подчиняюсь. Если мне сказали освободить палату, я её освобождаю. Если сказали выписать пациентку Арбатову — я выписываю. И кто за ней приехал, вы или какой-то другой человек, вообще не моё дело. — Но как его зовут вы же, я надеюсь, спросили? — Я бы могла. Как и вы, например, могли мне вчера позвонить. Но вы не позвонили, а я не спросила, — пожала она плечиком, затянутым в кроваво-красное, как спартанский плащ. — Да и какое это имеет значение. Альбина Викторовна — взрослый дееспособный человек. — Дееспособный?! Она же ничего не помнит! — Ну пока судом или врачебной комиссией не доказано обратное — дееспособный, поэтому вправе выбирать, с кем и куда ей ехать, а вот я, наоборот, мешать ей не вправе. Она дала понять, что на этом разговор закончен, смерила Дымова взглядом и вышла из палаты. Что это и была её месть — и к бабке не ходи, но Руслану ничего не оставалось, кроме как убраться восвояси. — Самарский, ты что, твою мать, сделал с докторшей? — снова позвонил другу Руслан, уже выехав с больничной парковки. — Я? — опешил тот. — Переёбывай заново. Она как с цепи сорвалась. — Дым, я ей даже не звонил. У меня мелкий заболел. Я был у Светки-2. А чё случилось-то? — Я хрен знает чё. Может, ничего. А может, всё. Алька уехала из больницы с каким-то мужиком, и я понятия не имею с кем, и понятия не имею куда. 28 28 Самарский выругался. — Ты сейчас далеко? — спросил его Руслан. — В офисе. — Тогда, наверное, доедешь быстрее. Я тут встрял, — оценил Руслан плотность автомобильной пробки. — В любом случае езжай к Альке. Встретимся там. Но он приехал быстрее. Бросил как попало машину (меньше всего его сейчас волновало, что он перегородил проезд, кому надо объедет, двор сквозной) и рванул на четвёртый этаж. Даже через дверь было слышно, как разрывается звонок, но в квартире никого не было. Дымов помчался вниз, выскочил из подъезда и там чуть не врезался в Альку. Воздух выбило из лёгких: слава богу! Успев её подхватить, чтобы не упала, он аккуратно поставил Альбину на место. Чёртов больничный запах словно пропитал её насквозь. Руслан его вдохнул и осторожно убрал руки: — Прости. — Ничего, — мягко улыбнулась она. Сердце сжалось: не узнала? Не узнала. Резко шагнула вперёд, чтобы поймать закрывающуюся дверь, но не успела. Полезла в сумку за ключами. С её плеч шёлковой змеёй сполз и упал на землю платок. Руслан его поднял. — Альбина, — окликнул он. Она удивлённо повернулась. — Мы знакомы? — Я… я тут живу, — не знал, что сказать Руслан, протянул платок. — На… на третьем этаже. — Правда? — неожиданно обрадовалась она, намотав чёртов платок на шею. — Вы? — Ну как бы да, — смутился Руслан, не понимая, чему она радуется. — Так это вы были на месте аварии? Ах, она об этом. Чёрт! — Ну типа того, — пожал Руслан плечами. — И цветы приносили. Спасибо! Они такие красивые. — О, не стоит, — выдохнул Руслан. — Кстати, про вашу машину, — язык не повернулся снова сказать ей «ты», когда она так тщательно выкала. — Машина сейчас в ремонте. Ждут запчасти. Но к концу недели должна быть готова. Я пригоню, как сделают, занесу вам ключи. А вы… — Руслан оглянулся, чтобы спросить, с кем она приехала. — Я… — подумала она о чём-то своём и спохватилась. — Ой, вы столько сделали для меня, а я даже не спросила, как вас зовут. — Я Руслан, — скрепя сердце, выдавил Дымов. — Руслан, — повторила она задумчиво, словно ждала: что-то в ней отзовётся. И он ждал. Но ничего не отозвалось. — Красивое имя. Руслан, — повторила она. Тряхнула головой. — Простите, я ничего не помню. Если мы были знакомы, и я брала у вас по-соседски, например, мясорубку и не вернула, то вы можете её забрать, — улыбнулась она. — Нет, вы не брали у меня мясорубку, — засмеялся Руслан. — Я даже не знаю, была ли она у меня. А вы… Простите, как вы добрались до дома? — Я? — удивилась Алька. Меня привёз, — она оглянулась, — Игорь. Да, Игорь. Руслан оглянулся вместе с ней, и всё понял. — Игорь, это Руслан, мой сосед, — представила она ему Камалова. — Руслан, это Игорь, мой… ну, скажем, друг, потому что его я тоже не помню. Но это даже весело, — она засмеялась. У блондина, наконец, отросла борода. И хоть выглядела она странно — смоляная борода на фоне платиново-белых волос (Руслан подозревал, и то и другое он красит), выглядел засранец эффектно. Куда старше своего возраста. И куда краше того безусого юнца с карими глазами и девчачьими ресницами, что Руслан помнил. — Мы уже встречались, — ответил Игорь Камалов. — Да? Ну это же замечательно! — снова обрадовалась Алька. Весёлость её была какая-то шальная, Руслан бы сказал нездоровая, лихорадочная, шоковая. Именно такой, чумовой и весёлой, его Алька обычно творила глупости. И почему-то именно такой, бедовой, безбашенной и смешливой, больше всего Руслану нравилась. — Наверное, замечательно, — посмотрела она на хмурые лица мужчин. — Впрочем, неважно. Спасибо, что подвёз, — сказала она Камалову. — Может, я всё же зайду? — удивился он, явно не рассчитывая на такой поворот. — И я, — тут же сказал Руслан. И невинно пояснил: — За мясорубкой. Но Алька не дала разгореться конфликту.