Она догадалась, кто он. Или вот-вот догадается. — Таня — твоя жена? — сухо, по-деловому спросила Алька, когда в ресторане им принесли заказ. 54 54 — Нет, — уверенно покачал головой Руслан. — Она хозяйка квартиры, в которой я сейчас живу. — Но ты же сказал, что жил в этом доме с восьми лет, — удивилась Алька. — Я и жил. В другой квартире. — А почему сейчас живёшь в этой? — Это долгая история, но скажу коротко. Потому что не выполнил обещание. Я бы очень хотел открыть ту дверь, но… — он покачал головой. — Обещание оказалось выполнить труднее, чем я думал. И я выбрал… что выбрал. — Хочешь, чтобы я спросила, что это было за обещание? Та Алька, что знал Руслан, задала бы именно этот вопрос. Ведь если бы он не хотел, то придумал бы что-нибудь, что не подразумевало вопросов. Но ему не для того выпал второй шанс, чтобы он поступал как прежде. — Да, — честно признался он. — Хотя, к сожалению, я и не смогу ответить. — Тогда я не буду спрашивать, что это было за обещание, я спрошу: если бы сейчас у тебя был выбор, сдержать его или нет, сейчас, когда ты знаешь так много, ты бы поступил иначе? — Нет, — посмотрел на неё Руслан. — У меня тысячу раз была возможность, но это причинило бы боль человеку, который бесконечно мне дорог, поэтому нет. — Тогда давай выпьем за то, чтобы наш выбор был сложным, но правильным, — подняла Алька бокал. Руслан хотел заказать её любимое шампанское, но она предпочла безалкогольный коктейль, и Руслан выбрал то же самое. — Ты обещал шпионскую историю, — напомнила она, лукаво улыбнувшись. — Да, — кивнул Руслан. — Она случилась с одним моим другом-шпионом. Однажды его наняла жена шейха, чтобы соблазнить жену другого шейха. — М-м-м... — с энтузиазмом вооружилась Алька ножом и вилкой: им принесли горячее. — Что же не поделили шейхи? — В арабских эмиратах шейхи — это элита государства, в которую входит много семей. Более тысячи двухсот человек носят этот титул и принадлежат к королевской семье одного из семи эмиратов. А что обычно делят в большой семье? — спросил Руслан. И сам ответил: — Деньги и власть. — И жёны выступают на стороне своих мужей? — И порой используют куда более грязные и жестокие способы, чем их мужья. — И твоего друга наняли, чтобы наставить рога шейху? — сделала она упор на «твоего друга», принимая правила игры, в которую они раньше играли, когда хотели обсудить что-то насущное, но не поругаться. — Скорее поставить его жену в компрометирующую ситуацию, ну а дальше заставить её выдать инсайдерскую информацию, которую знал её муж. — И она выдала? — Конечно. Она изменила мужу, арабу, мусульманину, шейху — ей не оставили выбора. Но когда всё вскрылось, и её муж проиграл сделку — он не пощадил ни жену, ни человека, который всё это провернул, но клиент остался доволен, а значит, чёртова работа была выполнена. — Что значит, не пощадил? — Женщину изгнали, шейх с ней развёлся. Слава богу, обошлось без публичного забивания камнями, хотя в некоторых мусульманских странах это до сих пор обычное наказание за прелюбодеяние. А шпион… шпион должен был умереть. Это не обсуждалось. Ему не оставили выбора, но он, — Руслан сглотнул, — он выжил. Это было трудно. Это едва не стоило ему куда больше, чем жизни: он потерял разницу между «можно» и «нельзя», между «хорошо» и «плохо». Потерял любимую женщину. Но он справился. Вот такая она, грёбаная шпионская работа. — Да, грязная, — согласилась Алька, задумчиво помешивая трубочкой коктейль. — Но знаешь, если бы человек, которого я любила, был шпионом, я бы поняла. И простила. И она простила. Иначе Руслана бы здесь сейчас не было. И если бы она была другой, её бы здесь не было. Но что мог сказать ей Руслан сейчас? Спасибо? Это было слишком мало, чтобы вместить всё, через что они прошли. Вместе. И слишком мало, чтобы выразить, как ему важно было это услышать. — Ты просто мечта шпиона, Альбина Арбатова, — улыбнулся Руслан. — А чего бы хотела ты? Сейчас, когда в твоей жизни всё словно заново. — О, это просто, — горько усмехнулась она. — Я бы хотела невозможного. Встретить человека, которого любила, и не влюбляться в него снова. А ещё чтобы мама была жива. Чёрт! Руслан до боли стиснул зубы. А так ли это важно — сколько в твоей жизни будет шансов, если каждый раз мы всё равно выбираем то, от чего не можем отказаться. Если каждый раз делаем один и тот же выбор. — Ты знаешь, как погибла твоя мама? — спросил он. — Я прочитала об этом в интернете, — пожала плечами Алька. — А ещё прочитала в новостях, что на жену владельца этого ресторана — показала она на зал, в котором они сидели у окна, — напал тот же маньяк. Руслан мог бы догадаться, что она потеряла память, а не разум, когда повёл её в «Шанталь», но в этом и заключался его план — он хотел рассказать ей про Дориана Грея. И он рассказал. Не всё, что знал. Но всё, что мог. — Тебе не кажется это странным? — спросила Альбина, когда после ужина они гуляли по парку. — Что именно? — удивился Руслан. — Все женщины, которых убил Дориан Грей, были жёнами людей состоятельных и далеко не бедных. — Нет, — пожал плечами Руслан. — Женщины попроще и победнее, — прости за это определение, это не мужской шовинизм, просто логика, — не заказывают свои портреты. — Тут ведь дело не в деньгах, Руслан, и не в шовинизме, — обернулась Алька и подняла лицо, подставив его снегу. Чёртов первый снег навевал воспоминания, но Руслан их гнал как мог. — А в чём? — спросил он. — В том, что они жёны. Есть много одиноких состоятельных женщин. Есть до хрена женщин, что хотят любоваться на себя, искусно выписанную кистью художника, и способны за это заплатить, но ни одна жертва Дориана Грея не одинока. Не одна ни любовница, ни сестра, ни дочь… — Хм!.. — ответил Руслан. Конечно, он об этом думал. Но он не детектив, не следователь, не из полиции. Ему вообще всё равно, какие у чувака мотивы. Восемь лет назад тот, которого все звали Дориан Грей, писал Алькин портрет, и когда Алька уехала, Руслан задал ему один-единственный вопрос, на который тот дал ему ответ только сейчас. Если, конечно, это был ответ. Но ответов для Альки у Руслана не было. А вот у неё для него — были. Они дошли до подъезда и настал тот неловкий момент, когда надо было разойтись по разным квартирам или… не расставаться уже никогда. — Скажи, мы были близки? — задрав голову, смотрела Алька на тёмные окна. Их боковое крыло, где было всего четыре квартиры, казалось вымершим. — В том самом смысле слова, — уточнила она. — Да, — ответил Руслан. — Тогда, наверное, мне не следует встречаться с Максом? — так и стояла она, глядя на дом. — Ты имеешь право встречать с кем хочешь, Аль. — Но я сделаю тебе больно? — Тебе не нужно думать обо мне. Я большой мальчик, я справлюсь. Как же хотелось сказать, что всё это они уже проходили. Что всё это тоже у них было. Тоже. Было. Даже этот разговор, едва ли не слово в слово. Тогда он потерял её второй раз. Но честно, Руслан уже не знал, хотел бы он, чтобы Алька всё вспомнила или для неё лучше не вспоминать ничего и жить, не оглядываясь в прошлое. Она сказала, что хотела бы встретить человека, которого любила, и не влюбляться в него снова. Руслан хотел, чтобы она была счастлива, даже если не с ним, а там и с тем, кого выбрала в этот раз.