– Я же вижу, вас шокировал наш визит в связи с давними обстоятельствами. Следовательно, можно предположить, вы опасались того, что это произойдет. Скажите, Кристоффер, вы боялись этого на протяжении почти двадцати лет? Черты его лица вдруг как-то скукожились. Поджатые губы, сомкнувшиеся глаза, ввалившиеся щеки. Весьма своеобразная реакция. – Проходите, – пригласил он их без особого радушия, указав на стул, примостившийся посреди кучи деревянных игровых приспособлений на коврике с нарисованными дорогами, светофорами и домиками. Дома царил полный кавардак. На подоконнике стояла труба, с помощью которой хозяин некогда пытался произвести впечатление на окружающих; теперь она покрылась слоем пыли. – У вас много детей? – поинтересовался Ассад. Кристоффер безуспешно попытался улыбнуться. – Двое, но они уже съехали. Моя жена работает няней, – ответил он. – А, вот оно что!.. Итак, давайте не будем терять время, а сразу перейдем к сути, Кристоффер, – заявил Ассад. – Почему вы отказались от фамилии Студсгорд? Вы подумали, что благодаря такой ерунде, как смена фамилии, вам удастся скрыться от нас? Но в таком случае, вероятно, не следовало селиться так близко к народной школе, правда? Ассад явно что-то задумал, но зачем тратить на это время? Карл огляделся. Фотографии двух подростков в рамках на убогом аналоговом телевизоре. Огромное количество видеокассет с мультиками на полке. Подумать только, они еще существуют! – Не понимаю, о чем вы. Я поменял фамилию, потому что моя жена не захотела именоваться Студсгорд; пришлось мне взять ее фамилию. – Послушайте, Кристоффер. Мы прекрасно знаем, что когда-то вы встречались с Альбертой. Вы ведь не станете отрицать это? Хозяин опустил глаза, склонив голову набок. – Не-ет. Это правда, мы с Альбертой встречались, но, честно говоря, все было довольно невинно и продолжалось не больше двух недель. – Но вы были серьезно влюблены в нее, Кристоффер, да? – спросил Ассад. Кристоффер кивнул. – Да, все верно. Альберта была такая милая и красивая, что… – Что вы решили убить ее, когда она предпочла вам другого? – рубанул Ассад. Мужчина был обескуражен. – Нет, совсем нет. – То есть вы не особо расстроились, когда она решила вас бросить? – Нет-нет, конечно, я расстроился. Но тут все довольно сложно… – В каком смысле сложно? – подключился Карл. – Не могли бы вы рассказать нам, почему вы так считаете? – Скоро придет моя жена, а у нас с ней затянулся период перебранок, так что буду вам весьма признателен, если мы обсудим эти вопросы побыстрее, договорились? – Почему, Кристоффер? Разве вы не рассказывали обо всем своей супруге? Или ей известно что-то, о чем она не должна была узнать? Вы, наверное, доверились ей, а? Вы опасаетесь, что она как-то не так отреагирует? – Нет-нет, просто у нас сейчас такой период, что… Послушайте, у нас оба ребенка вот-вот закончат школу, а в плане учебы дела у них, мягко говоря, неважнецкие. Отсюда и вечные склоки дома, понятно? – Но какое отношение это имеет к вам с Альбертой? Почему вашей жене нельзя слышать наш разговор? Кристоффер вздохнул. – Мы с Ингой начали встречаться еще весной девяносто седьмого года, то есть были вместе уже почти полгода к тому времени, как решили пойти в народную школу, где и объявилась Альберта, вот почему! Я не желаю копаться в прошлом. По крайней мере, сейчас. – Вот как. То есть Альберта увела парня Инги прямо у нее из-под носа? Кристоффер еле заметно кивнул. – Ей было очень больно, и больно до сих пор. Тогда я предал Ингу, и она этого никогда не забудет. – Значит, она возненавидела не только вас, но и Альберту? – сделал вывод Карл, оборачиваясь к коллеге. – Ассад, что говорится об этом в рапорте? Ингу Дальбю допрашивали в связи с убийством Альберты? – Убийством? – Кристоффер Дальбю чуть не упал со стула. – Это же был несчастный случай. Тогда все так говорили. – Да, но у нас есть иная версия. Так что там, Ассад, ее допрашивали? – повторил Карл свой вопрос. Сириец замотал головой. – В том выпуске нет никакой Инги Дальбю. Учитель тоже покачал головой. – Что за ерунда, она стоит… – Он вдруг запнулся и кивнул. – Ну да, действительно, тогда она носила фамилию Куре, но ей всегда больше нравилась девичья фамилия матери. Здесь, на острове, всех этих Куре, Студсгордов, Пилей и Кофоэдов как собак нерезаных, ну, вы и сами в курсе. И вот перед свадьбой мы с ней договорились взять себе какую-то более редкую фамилию. Ассад вытащил папку, положил выпускной альбом с фотографией учеников на журнальный столик и принялся просматривать список фамилий. – Инга Куре, хм… Ага, вот она. Стоит прямо над Альбертой. Карл придвинулся ближе. Довольно пухленькая девушка с темными вьющимися волосами. Вполне обычная, совсем не красавица. Полная противоположность ангелу, сидящему в первом ряду и озаряющему светом всех присутствующих на снимке. Ассад полистал альбом. – Как бы то ни было, нам все же придется побеседовать с вашей супругой. Дальбю вздохнул. Прикусив щеку, он заверил полицейских, что ни он, ни жена не имеют никакого отношения к гибели Альберты. Просто от нее парни их выпуска были без ума, и этим она раздражала почти всех девушек. Альберта была очень популярна, но ее присутствие нарушало ту гармонию, которая свойственна для социума, где все обладают примерно равными возможностями в плане романтических отношений. Именно так Кристоффер сформулировал свой ответ, который прозвучал заранее отрепетированным. – Вы горевали о том, что Альберта бросила вас? – спросил Карл. – Горевал? Нет. Наверное, я расстроился бы гораздо сильнее, если б она предпочла мне парня из учеников. Но все обстояло иначе. – А Инга сразу приняла вас обратно? – поинтересовался Ассад. Учитель кивнул и вздохнул. Возможно, с тех пор он успел пожалеть о воссоединении с бывшей возлюбленной. – Вы говорите, Альберта переметнулась к кому-то вне школы? Кто он? – продолжал Карл. – Я точно не знаю, но Альберта говорила, что вроде бы он жил в каком-то лагере в Элене. Я не в курсе подробностей. На самом деле думаю, вряд ли кто-то из школы может рассказать детали. – Значит, именно таким образом Хаберсот вышел на след с лагерем. – Судя по всему, он был типа донжуана, – добавил Кристоффер. – Как это? У него имелись и другие подружки из школы? – Э, нет. По крайней мере, мне ничего об этом неизвестно. – С чего ж вы тогда взяли, что он донжуан? – Не знаю. Видимо, именно так я воспринял его после того, как Альберта к нему сбежала. – Вы никогда с ним не встречались? Учитель покачал головой. – Вы уверены? Взгляните на фотографию. – Ассад выложил перед ним снимок мужчины, вылезавшего из «буханки». – Вы не видели его? Возможно, когда он поджидал Альберту после занятий? Кристоффер взял фото и нащупал в нагрудном кармане очки для чтения. Карл бросил взгляд на Ассада, тот пожал плечами. Да, сейчас было очевидно: реакции Дальбю выглядели вполне логичными и понятными. Замешательство и нежелание вспоминать о былом поражении на личном фронте легко объясняли его поведение в тот момент, когда они позвонили в дверь. – Фотография очень нечеткая, но все-таки я думаю, что вряд ли встречался с этим человеком. Могу только добавить, что несколько раз видел такой «Фольксваген», припаркованный на шоссе неподалеку от школы. Правда, я никогда не видел его спереди, но по крайней мере тот, что стоял там, тоже был голубой и, насколько я помню, тоже с закрашенными боковыми стеклами. Почему он так хорошо помнил эту деталь по прошествии стольких лет? Это вновь возбуждало подозрения. Из коридора послышался какой-то шум, и лицо господина Дальбю вмиг переменилось. – Кто у нас гостит? – донесся женский голос от входной двери. – Не узнаю шестьсот седьмую модель у калитки. Неужели Ове опять какое-то старье втюхали? Наконец на пороге появилась мощная женщина. Довольно сложно было признать в ней одну из девушек с фотографии. Нахмурившись, она скользнула взглядом с поникшего Кристоффера на двух посторонних мужчин и опустила глаза на журнальный столик, папку с документами и выпускной альбом из народной школы. – Это древнее дело опять всплыло на поверхность? – Она враждебно посмотрела на мужа. – Кристоффер, что происходит? Неужели мы никогда не избавимся от этой шлюхи? Карл представил себя и Ассада и рассказал о причине возвращения к старому делу. – Хаберсот, спасибо тебе большое! Мужик, простреливший себе башку, – какое ничтожество! Даже сдохнув, он продолжает раздражать! – фыркнула она. – А я-то рассчитывала, что когда он наконец преставится, то и об Альберте все позабудут. – Инга, вы ненавидели ее, верно? – Не в том смысле, в каком вы думаете. И совсем не в том, в каком думал Хаберсот, если вы в курсе. Но с тех пор как Альберта объявилась в школе, все изменилось, и если вы с какой-то стати решили, что мне это доставило радость, вы глубоко заблуждаетесь.