Пирьо кивнула. Таков уж был Ату. Пребывая в своей возвышенной вселенной, он в безграничной наивности старался видеть во всех людях только хорошее. Но Пирьо имела свои мысли на этот счет, тем более что два месяца представляли собой слишком долгий срок, раз уж всплыли на поверхность кое-какие щекотливые вопросы. Конечно, можно было бы раз за разом отрицать свою причастность к делу. А что, если Ширли додумается привлечь полицию? А полицейские возьмут да и обнаружат тело? Из-за вмешательства Ширли нежданно-негаданно возникнет нить, связывающая Ванду Финн с Академией. Ведь ремень нашли именно в ее стенах… Она тяжко вздохнула. – Если Ширли продолжит оказывать на нас давление, думаю, придется завершить период ее пребывания у нас досрочно. – На каком основании, Пирьо? – На том основании, что она нарушает душевный покой слушателей. Что мы не можем найти для нее подходящий курс. Что в ней нет необходимых для учеников Академии качеств. Кстати, честно признаюсь, я действительно считаю, что у нее их нет. – Естественно, я прислушиваюсь к твоим словам. – Ату прикрыл глаза и прижался щекой к ее животу. Так ей был дан сигнал, что он передает право принятия решения ей. Это предоставило Пирьо относительную свободу действий. Глава 27 Четверг, 8 мая 2014 года Здание, перед которым договорились встретиться Ассад, Роза и Карл, оказалось совершенно неподходящим для такой творческой натуры, как Сюнне Веланд. В мелкобуржуазной идиллии Вэгтерпаркен на Амагере не увидишь никаких разрисованных граффити стен или припаркованных у стоек велосипедов родом из Кристиании, зато тут имеется свой бильярдный клуб, аккуратно подстриженные изгороди, интегрированные детские образовательные учреждения, желтые кирпичные домики и километры таунхаусов. Карл никогда прежде здесь не бывал, в отличие от своего коллеги Берге Бака. Тогда случилась поножовщина после вечеринки, насколько он припоминал. Но в целом квартал славился безупречной репутацией. – Моя дочь живет в доме номер двести тридцать два, – с порога заявила женщина, прежде чем попросила разуться в коридоре. Когда это было видано, чтобы обыватель заставлял чиновника при исполнении служебных обязанностей демонстрировать свои застиранные носки? Тут уж весь авторитет как рукой смоет. – Моя дочь в разводе, – пояснила Сюнне Веланд. – Поэтому я сюда и перебралась – хоть я буду под боком. Но в общем место для осуществления практики неплохое. «Почему она называет свое занятие практикой?» – подумал Карл. Или он не обратил внимания на табличку на двери? Хозяйка с улыбкой провела их в гостиную, обстановка которой не оставляла ни малейших сомнений в том, к какому чудесному специалисту вы попали. Здесь были развешаны всяческие дипломы и плакаты анатомического содержания, постеры с рекламой гомеопатических препаратов и других средств натуральной медицины. Особенно выделялся прейскурант. Не то чтобы услуги были дорогими, однако по сравнению с зарплатой заслуженного полицейского тут явно шла речь о вполне прибыльном малом бизнесе. – Да уж, у меня осталось всего несколько клиентов, да и куда их больше? – заметила Сюнне Веланд с улыбкой, словно прочитав его мысли. – Вот-вот грянет пенсия, и я жду ее с нетерпением, ха-ха. Так что нынче у меня по пятнадцать-двадцать постоянных посетителей в месяц. «Не так уж и мало», – подумал Карл. Кто вообще станет регулярно посещать такую «клинику»? – Вы называете себя «холистическим терапевтом»? – спросила Роза, естественно, более подкованная в теме, чем Карл. – Да, я училась в Германии, вот уже двенадцать лет среди прочего практикую иридодиагностику[19] и гомеопатию. – А до этого работали школьным учителем? – Да! – Она рассмеялась. – Но иногда для разгрузки мозгов смена обстановки не помешает ни людям, ни зверям, правильно я говорю? «Иридодиагностика»? Карл почесал бровь. Что за бред сивой кобылы? Он взглянул на карюю радужную оболочку глаз Ассада. Если кому-то удастся сделать вывод о внешности и характере человека на основании этих почти черных пятнышек, то этот человек обладает поистине орлиным глазом. Нет-нет, дырявые носки араба с выпущенным на свободу большим пальцем – и те сообщали об этой личности гораздо больше информации. – Госпожа Роза Кнудсен сообщила мне, что вы пришли поговорить об Альберте. Сколько уже воды утекло… Я не перестаю восхищаться вами, полицейскими. Вы и впрямь не отпускаете дело до последнего. – Возможно, вы в курсе, что следователь, с которым вы в свое время общались на эту тему, совершил самоубийство? Именно поэтому теперь дело перешло к нам, – объяснил Карл. Судя по выражению лица женщины, озвученная информация ее мало затронула. Возможно, она лишь смутно припоминала Хаберсота. Роза тоже обратила внимание на отсутствие реакции собеседницы. Затем она вкратце напомнила суть дела, упомянув неподдельный интерес Хаберсота, и перешла к допросу. Судя по всему, в памяти госпожи Веланд хранилось абсолютно все, ибо та поддакивала каждую вторую секунду и выказывала такое живое участие во время Розиного рассказа, что Карл вынужден был потупиться, чтобы не начать кивать за компанию. – Так что конкретно вас интересует? Насколько могу судить, я уже выложила прежнему следователю все, что знала. – Две вещи, – ответила Роза. – Вы помните, как она одевалась? Вы заметили в ее внешности какие-то перемены после того, как она начала встречаться с тем парнем? Женщина пожала плечами, рассматривая дождевые капли, стекающие по стеклу. – Наверное, спустя семнадцать лет я уже и не вспомню… – Не появились ли в ее образе характерные для хиппи штрихи? Свитер в богемном стиле, например? Или новая прическа? Растафарианские дреды? Или крупные африканские украшения? Что-нибудь такое? – Хиппи? Да нет, мне кажется, она выглядела вполне обычно. Роза вздохнула, сознавая всю сомнительность предприятия, да и Карл не был уверен, что допрос приведет к какому-то результату. Конечно, радикальная смена стиля одежды могла бы свидетельствовать о сильном влиянии, оказанном на девушку молодежью из Элене. Только приведет ли их это знание к человеку, которого они разыскивают? В этом Карл сомневался. – Мы пытаемся найти крупицы информации о мужчине, про которого мы не знаем ничего, кроме его имени – Франк. – Франк? – Да, и это второй вопрос. Говорит ли вам о чем-нибудь это имя? Альберта никогда не упоминала о нем? – К сожалению, нет. Но относительно первого вопроса могу сказать, что в какой-то момент Альберта стала носить значок. – Значок? – Да, небольшую металлическую пластинку с булавкой на обратной стороне, чтобы можно было прикрепить на одежду. Так-так. Эта вещица вполне может оказаться первым звеном, связывающим ее с мужчиной из «буханки», на которой тоже имелись какие-то символы. Звено слабое, и все же… – Да, мы поняли. А что там было изображено? – Ядерный символ. – То есть значок с эмблемой «Атомная энергетика – спасибо, не надо»? – Нет-нет. Это была эмблема, с которой обычно выходят на демонстрации по разоружению, символ мира. Окружность с вертикальной линией, проходящей через центр, и двумя опущенными вниз радиусами. – Она нарисовала в воздухе соответствующий знак. Карл кивнул. Когда-то этот знак объединял вокруг себя серьезные народные массы. – А поначалу она не носила этот значок? – уточнила Роза, устремив на собеседницу серьезный взгляд. В этот момент можно было подумать, что из них двоих именно она занималась анализом зрачка. – Нет. Кажется, только несколько последних дней. – Вы думаете, что значок подарил ей мужчина, с которым она познакомилась вне школы? – Точно не знаю. Но, насколько я помню, больше никто в школе с такими не ходил. Конечно, она могла привезти его с собой из дома. Карл кивнул. Такая версия была маловероятна, но все равно надо было проверить. – Еще кое-что, – сориентировалась Роза. – Вы сказали Хаберсоту, что Альберта прекрасно пела. Она, случайно, никогда не исполняла песню Джони Митчелл «Река»? Вам говорит о чем-нибудь эта композиция? – Нет, совсем нет. Роза достала маленький оранжевый «Айпод» и нажала на кнопку. – Вот эта. – Она протянула наушники Сюнне Веланд. Женщина на мгновение замерла, прислушиваясь к прекрасному голосу. Затем голова ее закачалась из стороны в сторону, губы дрожали все сильнее. – Вот черт! – выкрикнула она, не снимая наушников. – Не судите меня слишком строго за мою оплошность, но ведь верно – она постоянно напевала эту мелодию. Телефон Карла вдруг зазвонил. Он немного отодвинулся – это была его мать. – Карл, ну ты ведь приедешь в субботу, правда? – выпалила она без всякого предисловия. Он перевел дыхание. – Да, конечно, приеду. – А то я подумала, может, пригласить Ингер… – Ингер?.. А кто это? – Да это же дочка наших соседей. Ну, она вообще-то уже совсем не девочка… Но именно она держит на своих плечах всю ферму, так что… – Мам, не надо никакой Ингер. Я понятия не имею, кто она, я с ней никогда не встречался. Я – полицейский и не собираюсь становиться фермером или кем бы то ни было в вашей округе. Наверное, отец все это придумал? – Ладно. Ну так, значит, в субботу тебя ждать?