Эпилог В течение нескольких минут они стоя провожали взглядами мигалки, пока синие отблески не поглотил океан зеленой листвы. Карл осмотрел белоснежную перевязку на руке Ассада, в меру тугую и ровную. – Что сказал врач «Скорой»? – Я продемонстрировал, что могу согнуть палец, а затем он впрыснул мне антибиотик. – И?.. – Я могу сгибать его, Карл, что тут еще скажешь? Мёрк кивнул. Через пару часов Ассад отправится регулярным рейсом в Копенгаген, ожоговое отделение Королевского госпиталя находится всего в пятнадцати минутах езды от аэропорта Каструп. Он намерен убедить Ассада в необходимости нанести визит в больницу. – Ну что, мы пришли к согласию относительно дальнейших действий? – Да, мы едем в Листед. Единогласно. На полпути в Листед зазвонил телефон Ассада, тот включил громкую связь. Женщина представилась как Элла Перссон, секретарь полиции Кальмара, и сказала, что звонит по поручению инспектора уголовного розыска Франса Сундстрёма. – Нам удалось установить, кто вызвал полицию и «Скорую помощь» в Академию натурабсорбции в Эланде, – заявила она. – Прослушав запись из отдела регистрации вызовов, специалисты пришли к выводу, что это был голос главы Академии – Ату Абаншамаша Думузи. Мы также имеем основания предполагать, что именно он отключил от вас кабели. По крайней мере, на данный момент никто не признался в совершении этого действия. Инспектор Сундстрём считает, что этот факт может оказаться для вас полезным. Ведь таким образом поступки Ату Абаншамаша Думузи предстают в совершенно ином свете. Имейте это в виду, прежде чем арестовывать его. Карл с некоторой растерянностью смотрел на пейзаж, который этот самый Франк Бреннан пересекал много лет назад. И пока он размышлял об этом, Ассад сообщил секретарю полиции, что та может передать начальству весть о смерти Ату Абаншамаша Думузи, а соответствующий официальный рапорт они, вероятно, получат чуть позже от местной борнхольмской полиции. Оставшаяся часть поездки прошла в молчании. На переосмысление полученной информации требовалось время. * * * Вокруг дома Кристиана Хаберсота в Листеде сформировалась новая аура. Это жилище внезапно превратилось в пережиток прошлого. Мертвый дом, огромное поле деятельности для ремонтной бригады, памятник ушедшей жизни. Конечно, кое-какие тайны здесь еще сохранялись, но от мистического ореола не осталось и следа. Заглянув в окна, Карл с Ассадом констатировали, что развернутая Розой деятельность оказалась крайне эффективна. Кроме упаковочных материалов и мебели, представленной в основном книжными стеллажами, здесь не осталось ничего, что могло бы напомнить о некогда воссозданном здесь подробном манифесте о таинственном преступлении. Осмотрев двойные ворота гаража, они обнаружили, что полиция повесила на них замок. – Будем ждать слесаря, чтобы проникнуть в гараж через общий вход, или позволишь мне открыть? – спросил Ассад. Карл собирался спросить, каким образом он собирается сделать это без инструментов, но не успел и рта раскрыть, как сириец воткнул здоровую руку между створками и как следует дернул на себя. Замок остался висеть на своем месте, чего нельзя было сказать о креплении. Ворота распахнулись и обнажили темноту, к которой надо было привыкнуть. Картина, представшая перед ними, нисколько не изменилась с последнего раза: колесные диски, старые надувные игрушки, банки с лаками и красками на полках, повсюду пустые ящики и коробки. Синхронно откинув головы назад, Карл с Ассадом заглянули на потолочные балки, где лежала доска для серфинга, лыжи и лыжные палки. Отойдя к самым воротам, чтобы получить лучший угол обзора, они пытались разглядеть, не находится ли что-нибудь необычное сверху, на этих вещах. Не обнаружив ничего нового, покинули гараж. И, уже стоя рядом с воротами, вновь оглянулись и с новой точки заметили на старом парусе какой-то предмет, прижатый к скату крыши. – Без лестницы нам не добраться, – оценил высоту Ассад. – Давай я тебя подсажу. Мёрк обхватил руками ботинки Ассада и приподнял его. Непонятно, как хрупкая Пирьо сумела справиться с этой тушей! Сам-то Карл едва не надорвался. – Да, – донеслось сверху. – Что «да»? – Тут скребок. Около полутора метров в длину, с белой надписью. Не вижу, что там написано, но мы ведь и так знаем. Карл покачал головой. Какая неудача! Если б они в прошлый раз приставили лестницу, гонка за Франком прекратилась бы в ту же секунду. – Сфотографируй скребок, да не забудь включить вспышку, – еле переводя дух, продолжал руководить Карл. Он больше не мог стоять в такой позе, а потому сразу после щелчка вспышки опустился на колени, чтобы его помощник спрыгнул на землю. – Секунду, Карл… Там что-то висит на стене, у противоположного конца скребка. Подними-ка меня еще разок. Мёрк рывком подскочил вверх. Этот маневр мог закончиться весьма плачевно. Напрягая ягодицы, он держался из последних сил. – Йес! – воскликнул Ассад. – Теперь можешь спустить меня. – И что там такое? – поинтересовался Карл, распрямляя спину. Ассад протянул ему белоснежный конверт без следа грязи, пыли или паутины. Такой же девственно чистый, каким, вероятно, в свое время его извлекли из ящика. «Для следователей» – гласила надпись, сделанная, несомненно, почерком Хаберсота. Они переглянулись. – Открывай, – скомандовал Ассад. И Карл открыл. Внутри лежал плотно исписанный лист формата А4; с другой стороны было напечатано что-то не относящееся к делу. «Для следователей» – дублировалась надпись на внутреннем листе, внизу стояла подпись Хаберсота. – Читай вслух, Карл, я ни черта не понимаю в этих оракулах! – Каракулях, Ассад, но это неважно… И Мёрк принялся читать: Ну, вот вы и распутали дело. Миссия выполнена. Мое подозрение в отношении Бьярке укрепилось, когда спустя некоторое время после гибели Альберты я обнаружил вот этот предмет, который он, видимо, использовал на рождественской елочной распродаже. Кажется, я даже помню, как он изготавливал этот скребок. И вот я нашел его в собственном гараже, в то время как все население острова было задействовано в поисках. И все же, несмотря на то что многие факты указывали на моего сына, я не переставал подозревать в совершении наезда и любовника моей супруги. Да-да, я прекрасно знал об их связи, ибо обитатели острова зачастую не прочь поделиться сплетнями. От земляков же я узнал и о том, что человек с «буханкой» встречался одновременно и с Альбертой. Однажды на месте преступления я нашел деревянную щепку; обнаружились также иные улики, позволившие мне надеяться, что я ошибся в отношении Бьярке. К сожалению, жажда мести и исконный инстинкт оберегать потомство зачастую оказываются неотделимы друг от друга. К тому же я так и не смог понять мотив, который мог толкнуть Бьярке на преступление. Зачем ему понадобилось убивать какую-то девушку? Это была полная бессмыслица. Я знал, что его не интересует противоположный пол. Мы с Юной нередко ругались из-за его ориентации. Ей было очень непросто принять его выбор. Я думаю, что для полицейских принципы морали имеют несколько более широкую трактовку, чем для людей других профессий. Итак, в ходе моего расследования основные подозрения падали на человека из «Фольксвагена», но лишь до тех пор, пока я не наткнулся на ключевой аргумент в пользу виновности Бьярке – у него был веский мотив для совершения убийства. Я обнаружил компромат около месяца назад, когда решил приспособить бывшую комнату Бьярке для хранения материалов следствия. Тогда я нашел коробку со старыми компьютерными играми. Вы можете ознакомиться с этой уликой, если перевернете лист бумаги. На обратной стороне листа Карл обнаружил распечатку паролей для прохождения «Стар трека»; текст сопровождался кое-какими карандашными пометками, а в самом конце страницы мелкими буквами было написано стихотворение «Франку». Бьярке писал о своем чувстве к нему. Содержание стихотворения было уже знакомо Карлу с Ассадом. – Прочитай, что там дальше пишет Хаберсот, – попросил сириец. Только после того, как я нашел это стихотворение, я все понял. Бьярке был влюблен в того же человека, что и моя жена. И он убил Альберту, так как из-за нее оказался отвергнут. Видимо, Бьярке написал это стихотворение спустя некоторое время после случившегося, незадолго до того, как съехал отсюда. Все сразу встало на свои места, цепь событий предстала передо мной со всей очевидностью. И сердце мое едва не разорвалось от сознания произошедшего. Я приношу свои искренние извинения за то, что так неистово добивался наказания для невиновного человека за преступление, которое в действительности совершил мой собственный сын. Отныне я передаю его судьбу в ваши руки. Я просто-напросто не могу преследовать родного сына. И потому – ставлю точку. Кристиан Хаберсот, 29 апреля 2014 года Они стояли как вкопанные, как воды в рот набрали. И думали об одном и том же. – Он написал это послание за день до того, как позвонил тебе, Карл, – наконец прервал молчание Ассад. Мёрк кивнул. – Он принял решение о самоубийстве до звонка в отдел «Q».