— Знаешь, мне как-то в голову не приходило, что они жили вместе до свадьбы. Я изучила всю их историю. Странное чувство — словно за ними подглядываешь. Их профессиональная и семейная жизнь начиналась в городе, сотрясаемом войной. Поженились они в дедовом доме. Не надо было тратить на это время, но… — Чудесная история. — Чудесная. Теперь понятно, почему дом так много значит для мистера Миры. Ева натянула ночную рубашку и забралась в постель. — Сенатор с Мэнди поженились в «Паласе» — задолго до того, как ты его купил. Устроили большой пышный прием. Когда Рорк лег рядом, Ева повернулась к нему. — Ты ведь тоже мог устроить большой пышный прием в честь нашей свадьбы. Почему не устроил? — Тебе бы не понравилось. — Он обнял Еву и притянул к себе. — К тому же я хотел, чтобы наша совместная жизнь началась в самом важном для нас обоих месте — дома. Хотел, чтобы это счастливое воспоминание осталось здесь навсегда — как та картина, которую ты мне подарила, где мы с тобой стоим под цветущим деревом в день нашей свадьбы. Ева вздохнула. — Может, у нас и получится, — пробормотала она. — Что получится? Но Ева уже провалилась в сон. Глава третья Ева скользила на грани между сном и явью. В мозгу роились короткие и странные видения, сплетаясь друг с другом и тая, словно клубы дыма. Несмотря на туманную процессию снов, скорее нелепых, чем пугающих, ей было тепло, уютно и спокойно. Поэтому, когда Рорк отодвинулся, она вновь прижалась к нему, цепляясь за это тепло, уют и спокойствие. Он легко коснулся губами Евиного лба и осторожно разжал ее руки. — Не-ет… — пробормотала она. — Спи, — шепнул Рорк и хотел убрать ее руку, но она обняла его крепче. — Рано. Еще темно. Не уходи. — У меня голографическое совещание через… Еве было все равно. Она повернула голову и нашла в темноте его губы. Ей хотелось не просто пробудить в нем желание, а испытать тихую, шелковистую радость единения, пока мир не проснется и не затянет их в жесткую и слепящую действительность. Слиться с ним в широкой постели под окном в потолке, прежде чем сквозь стекло вползет холодный рассвет. Рорк почувствовал, как Ева вздыхает, целуя его в губы. И этот поцелуй мерцающим мостиком соединил день с ночью, наполняя тело любовью, словно расплавленным золотом. Ева легла на него — тело к телу, сердце к сердцу, губы к губам. Рорка завораживали гибкие линии ее стана, гладкая кожа, упругие мускулы. Его руки сначала бесцельно блуждали, затем скользнули под тонкую рубашку, в которой она спала. Лаская стройное Евино тело, Рорк думал, что стал бы абсолютно счастлив, а мир — совершенен, если бы это мгновение растянулось на вечность. Потом Ева поднялась, стянула через голову рубашку и приняла его в себя. Наслаждение усилилось одним резким, жарким скачком, а затем перешло в мягкую равномерную пульсацию, похожую на биение сердца — доказательство того, что оба они живы. Две тени во тьме, окутанные тайной, омытые тишиной, околдованные друг другом. Ева раскачивалась, раскачивала его, приближая их обоих к блаженству медленными волнообразными движениями, которые подчиняли себе тело Рорка и заставляли сердце ныть в груди. Рорк поднялся Еве навстречу, погрузил руки в ее волосы, приник губами к ее губам, и его сердце — каждый уголок — затопила любовь. Они увлекали друг друга в медленно разгорающееся пламя чувственных ощущений, подогреваемое ровным жаром этой любви, биение за биением, пока не осталось ничего, кроме пульсации. Слитые воедино, они вместе взмыли ввысь и вместе опали. Ева вздохнула, не размыкая объятий и прижавшись щекой к его щеке. — Вот так… — снова вздохнула она. — Вот так. Когда Рорк откинулся назад, увлекая за собой Еву, она была теплой и податливой, как расплавленный воск. Он провел рукой по ее волосам, по щеке, вызвав у нее улыбку. — Думаю, у нас получится. — По-моему, уже получилось, — заметил Рорк. Не переставая улыбаться, Ева ткнула его пальцем в живот. — Да я не об этом, хотя вышло здорово. Просто все время думаю о супругах Мира. Тебя не было с нами на месте преступления. Как они смотрят, как прикасаются друг к другу… Пару раз мне пришлось отвести взгляд — казалось, что наблюдаю что-то очень личное. Миры женаты много лет, и когда видишь их в подобные моменты, понимаешь, почему они до сих пор вместе. — Ева закрыла глаза. — Я тоже так хочу. Никогда не думала, что скажу нечто подобное, но я тоже так хочу. Хочу прожить с тобой целую жизнь, и чтобы после многих лет ты по-прежнему смотрел на меня, как он смотрит на нее. — Ты любовь всей моей жизни и навсегда ею останешься. — Не мог бы ты повторить то же самое лет этак через тридцать? — Договорились. А теперь, любовь всей моей жизни, спи дальше. Когда Рорк встал с постели, Ева нахмурилась. — Сейчас же глухая ночь! — Почти полпятого. — Некоторые — только не ты — считают, что это глухая ночь. — В Европе сейчас белый день, а у меня скоро голографическое совещание. Пока Рорк принимал душ, Ева немного подремала, но по-настоящему заснуть так и не смогла. Она почти не слышала, как он вышел из ванной и оделся. Двигался Рорк бесшумно, точно тень. Возможно, это отчасти объясняло, почему в прошлом он был таким успешным вором. Оставшись одна, Ева полежала еще немного и наконец сдалась. — Свет на двадцать пять процентов. Когда свет зажегся, Ева чуть не подпрыгнула: в ногах кровати лежал Галахад и пристально смотрел на нее. — Господи, да ты ничем не лучше Рорка! Тоже рыскаешь в темноте. Ева запрограммировала автоповар, чтобы сварить кофе, и пошла в душ, стараясь заставить мозг проснуться. Освободившись первой, приготовила завтрак для них обоих. Вафли — отличное начало холодного январского утра!.. Оставив их под двумя крышками с подогревом, она пошла одеваться. Потом вооружилась кружкой кофе, ППК и принялась за работу. — Что за прекрасное зрелище! Ева подняла голову. Сам Рорк в костюме а-ля король делового мира тоже выглядел что надо. — Уже скупил всю Европу? — Сегодня я не покупаю — пока, по крайней мере. Просто обсуждал кое-какие проекты на стадии разработки. Разработка идет полным ходом. Рорк сел, налил себе кофе и снял крышки с тарелок. — О, вафли!.. — Ровно в восемь Пибоди будет ждать меня в Институте Миры. Хочу разведать обстановку и понять, чем там, собственно, занимаются. На обратном пути попробуем допросить парочку сенаторских подружек. К десяти нужно вернуться в управление: Трухарт получает сегодня значок детектива. — Жаль, что не смогу приехать. Тем более что ты будешь в форме… Рорк наблюдал, как Ева окунает вафли сначала в масло, потом в сироп. Галахад осторожно, дюйм за дюймом, полз к столу, пока Рорк не глянул на него. Тогда кот перевернулся на спину и начал деловито сучить лапами в воздухе. — Я сдеру с себя форму, как только церемония закончится. — Тем более жаль такое пропускать! — Очень смешно. Допросим остальных подружек, затем поговорим с сенаторскими отпрысками. Может, они окажутся разговорчивее супруги. — Я так понимаю, Эдвард пока не объявился — ни живой, ни мертвый? — Пока нет. Позже опять свяжусь с отделом розыска и попрошу Пибоди постоянно обзванивать больницы. Уже разослала ориентировку на розыск. Ева запихала в рот очередную вафлю и подумала, что если бы у всех людей день начинался с секса и вафель, они, наверное, были бы менее настроены убивать друг друга. А может, и нет. — Если Эдварда найдут мертвым, мне сообщат. А пока я поручила местным копам проверить остальные две резиденции — просто на всякий случай. Думаю, сегодня лаборатория подтвердит мои подозрения насчет слона. — То есть?