Войдя в убойный отдел, Ева быстро огляделась по сторонам. Кармайкл, одетая в полную форму, только что появилась из раздевалки. Трухарт со своим бывшим тренером, а отныне напарником, то ли еще наводили марафет, то ли уже спустились вниз. Сантьяго и Дженкинсон сидели на рабочих местах, один уткнувшись в телефон, другой — в компьютер. На голове у Сантьяго красовалась ковбойская шляпа — результат пари, которое он проиграл детективу Кармайкл. А Дженкинсон умудрился отыскать очередной галстук расцветки «вырви глаз». На этот раз в полоску: зеленую цвета рвоты и желтую цвета мочи. Ева молча покрутила пальцем в воздухе, как бы говоря: «Закругляйтесь», и заскочила на минуту к себе в кабинет — хлебнуть кофе и кое-что записать. Когда Ева вошла в раздевалку, Пибоди стояла в одних форменных брюках, лифчике и майке, а из глаз у нее катились слезы. — Что ты?.. Немедленно перестань! — Штаны велики! — Ну так подтяни пояс, черт побери! В ответ на нетерпеливый приказ Евы по щеке Пибоди скатилась еще слезинка. — Широки в талии. И даже на попе немного отвисают. Я похудела! Наконец-то похудела! В прошлый раз форма была точно по фигуре, а теперь немножко велика! — Хорошо, отлично, круто. А теперь соберись! — Я очень старалась, особенно в последнее время. Ходила в спортзал три раза в неделю. Бросила взвешиваться, потому что цифра на весах никак не желала меняться. Ты не знаешь, каково это… Ева достала из шкафчика форму. Ей неприятно было раздеваться перед кем-либо, кроме Рорка, но она начала стягивать с себя одежду. — Может, и не знаю. По крайней мере, не вполне. Зато я была тощей. Не худой или стройной, а тощей. Слабой. Пришлось потрудиться, чтобы окрепнуть и нарастить мускулы. Так что я представляю, каково смотреть в зеркало и быть недовольной тем, что видишь. — Никогда не думала об этом в таком ключе. — Сидеть на диете и качать мускулы нужно, чтобы стать сильной и подтянутой, а не чтобы увидеть цифру на весах. — Я знаю. Увидеть цифру тоже хочется, но я знаю. Занимаюсь рукопашным боем. — Хорошо. Ева натянула форменные брюки и постановила, что сидят они как всегда. — А все-таки… не стала моя попа поменьше? — Господи, Пибоди! — Ну же, будь другом — ответь. Стала или нет? Ева натянула куртку и посмотрела на Пибоди долгим пристальным взглядом. — Вообще никакой попы не вижу. Пибоди исполнила танец радости. — Спасибо. Не забудь надеть медали. — Угу. — Помочь пристегнуть? Этакая тяжесть… — Отвали. В следующий раз буду переодеваться у себя в кабинете. Пибоди с улыбкой застегнула куртку. — Сегодня я горжусь тем, что ношу форму. То есть я всегда горжусь, но сегодня особенно. — Потому что штаны тебе велики? — Ну и поэтому. Но прежде всего из-за Трухарта. Я горжусь тем, что надеваю ее ради Трухарта. Да, ради Трухарта, подумала Ева, доставая коробку с медалями. Когда она вошла в зал, Бакстер, сменивший модный костюм на полицейскую форму, уже сидел в первом ряду. — Чуть не опоздали, лейтенант. — Время еще есть. Слушай, ты должен со мной поменяться — стоять на сцене рядом с Трухартом. Бакстер поднялся на ноги. — Благодарю за предложение, но Трухарт заслуживает того, чтобы стоять рядом со своим лейтенантом. А я буду сидеть здесь, в центре первого ряда — тебе тоже занял местечко, Пибоди, — и наслаждаться моментом. Вон его мама и девушка. Скажите им что-нибудь. — Скажу — после церемонии. Ева обошла сиденья сзади, пробираясь сквозь море синих форм, и тут заметила майора Уитни, который стоял в стороне и беседовал с шефом Тибблом. Она двинулась было к Трухарту, показавшемуся ей сейчас совсем юным, слегка бледным и свежим, как майская роза, однако Уитни сделал ей знак приблизиться. — Майор Уитни, шеф Тиббл, отличный сегодня день. — И впрямь. — Уитни, широкоплечий мужчина, казавшийся приземистым рядом с высоченным Тибблом, обвел глазами собравшихся. — Хорошо, что вы смогли прийти, шеф. Это очень многое значит для тех, кто вступает сегодня в должность. — Для меня тоже, — ответил Тиббл. — Прежде чем начнется церемония, хотел бы узнать, как продвигается расследование исчезновения сенатора Миры. — Мы с детективом Пибоди только что вернулись из Института Миры. Насколько можно судить, никто из персонала не знал, что сенатор исчез. Он не сообщил администратору имени того человека, с которым должен был встретиться в Сохо, и отпустил шофера сразу же по приезде. Я обратилась к детективу Хэнсону из отдела по розыску пропавших без вести. Думаю, он уже продолжил расследование в институте. Мы с Пибоди собираемся опросить женщин, с которыми сенатор состоял в отношениях в течение последнего года. У меня есть сведения, что он регулярно принимал их в принадлежащем институту люксе в отеле «Палас». Тиббл стиснул зубы и покачал головой: — Журналисты набросятся на дело, как львы на антилопу… Требований выкупа пока не поступало? — Насколько мне известно, нет. — Сами понимаете: работать нужно так, чтобы комар носа не подточил. Когда история просочится в прессу, сенатора растерзают на части, однако отдел и само расследование тоже окажутся в центре внимания. — Ясно, сэр. — А пока давайте поздравим офицеров. Наслышан о вашем парнишке, лейтенант. — Моем парнишке, сэр? Тиббл улыбнулся, отчего морщины вокруг глаз обозначились резче. — О Трухарте. Вы хорошо его подготовили. — Трухарта готовил детектив Бакстер. Это его заслуга. — Непременно ему передам. А теперь извините. Когда Тиббл отошел на достаточное расстояние, Уитни повернулся к Еве. Его круглое чернокожее лицо было сурово. — Посылать в жопу супругу бывшего сенатора неразумно и непрофессионально. — Так точно, сэр. Прошу прощения за любые неудобства, которые причинила вам и отделу моя несдержанность. — Моя жена велела ей катиться ко всем чертям. — Что, простите? Хотя голос Уитни оставался спокойным и серьезным, в глазах плясали веселые искорки. — Анна состояла в тех же благотворительных комитетах, что и Мэнди Мира. Обычно гнев моей жены проявляется как холодное презрение. — Я в курсе, — не подумав, брякнула Ева, но Уитни только усмехнулся. — Однако Мэнди Мире удалось довести ее до белого каления, и Анна, среди прочего, велела ей катиться ко всем чертям. Теперь жена наотрез отказывается состоять в одних комитетах с супругой сенатора или как-то с ней взаимодействовать. Прошлым вечером, когда Анна услышала мой разговор с Мэнди Мирой, она пришла в восторг и с удовольствием обсудила случившееся с нашей собственной Мирой, когда та мне позвонила. Однако официально я не могу потворствовать вашему поведению. — Понимаю, сэр. — Считайте, что я сделал вам выговор. — Лицо Уитни опять стало строгим. — А теперь давайте поздравим наших бравых копов и вернемся к работе. Ева вышла на сцену вместе с другими старшими офицерами и их подопечными. Пока Тиббл с Уитни произносили речи — к счастью, короткие, — остальные стояли по стойке «вольно». Оглядев зрителей, Ева обнаружила, что все до единого копы из ее отдела сидят в зале. Приятно сознавать, что они — и детективы, и патрульные — пришли поддержать Трухарта, хотя и непонятно, кто, черт побери, занимается делом. Кроме того, Ева увидела в зале Фини, Макнаба, Миру, которая, как и Трухарт, казалась немного бледной, и, к своему удивлению, Морриса. Когда очередного офицера называли по имени, он подходил к Уитни. Ему вручали значок детектива, после чего майор произносил несколько слов, и они фотографировались на память. Среди аплодирующих зрителей легко было узнать членов семьи — по блестящим от слез глазам. — Детектив третьей степени Трой Трухарт! Раздались бурные аплодисменты, и Еве каким-то чудом удалось сохранить серьезное выражение лица, даже когда копы из ее отдела начали свистеть и топать ногами. Трухарт, уже не бледный, а раскрасневшийся, пересек сцену и принял из рук Уитни золотой значок детектива. — Лейтенант Даллас заметила ваш потенциал, — негромко сказал Трухарту Уитни. — Детектив Бакстер его развил. Но этот значок вы получаете благодаря собственным качествам. Поздравляю, детектив!