— Профессор Мира, вы поняли свои права и обязанности? Когда Ева обратилась к нему «профессор», Деннис слегка улыбнулся. Он поставил на кастрюлю с водой еще одну кастрюльку, поменьше, — интересно, это еще зачем? — и начал ломать в нее шоколад. — Да, понял, спасибо. — Эдвард Мира — ваш кузен? — Да, двоюродный брат по отцовской линии. Деннис взял с полки металлическую миску и сунул ее в морозильник. Ева подумала, не указать ли на его оплошность, но продолжила допрос: — Не могли бы вы рассказать под запись, что произошло вчера, когда вы приехали в дом по адресу: Спринг-стрит 2314? Деннис принялся обстоятельно описывать погоду, поездку в такси. Когда он упомянул о злости на Эдварда, Ева пожалела, что не попросила не вдаваться в подробности. Наконец Деннис дошел до того момента, когда услышал голоса. — Сколько именно голосов? — перебила Ева. — Ох, даже не знаю… — Деннис нахмурился, и лицо у него сделалось трогательно растерянным. — По крайней мере, два. Это был диалог. Вернее, мне показалось, что это диалог. Слов я не слышал и, боюсь, вообще думал о другом. Когда окликнул Эдварда по имени, они замолчали. — По крайней мере, два голоса. Слов вы не разобрали, но, может быть, расслышали, мужские это были голоса или женские? — Отличный вопрос… — Отличный или нет, вопрос этот поставил его в тупик. — Я подумал, что один голос принадлежит Эдварду, но особого внимания не обратил. Такое со мной бывает. Чарли обучила меня одному трюку, который помогает вспомнить о том, на что сразу не обратил внимания. Похоже, я слишком часто думаю о постороннем. Деннис закрыл глаза, несколько раз медленно вдохнул и выдохнул. — Я вхожу в дом. Внутри тепло. Пахнет лимоном — значит, недавно прибиралась Сила. Я вспоминаю, каким был дом прежде, при бабушке с дедушкой, и мне становится грустно. Кое-какой мебели не хватает — ее завещали родне. На столике у входа раньше стояли свежие цветы. Жаль, что их больше нет, что в доме сумрачно. День хмурый и ненастный, и хочется, чтобы было светлее. Я слышу голоса. Мне досадно, грустно, и я слышу голоса дальше по коридору. Кажется, в кабинете, но я не уверен. Звучат они… то ли сердито, то ли возбужденно. Разговаривают двое, на повышенных тонах. Один голос вроде бы принадлежит Эдварду… да, точно Эдварду. Другой — женщине. Деннис открыл глаза. — Думаю, Эдвард был с женщиной. Я сумел вам помочь? — Да. Что вы сделали дальше? — Направился в глубь дома. Решил сказать риелтору, что ему здесь делать нечего и продавать свою долю я не собираюсь. Знал, что мы с кузеном поссоримся, но другого выхода не было. Я вошел в кабинет и увидел Эдварда. У меня словно землю из-под ног вышибли. Он сидел в кресле — не за столом, а перед ним. Из уголка губ течет кровь, один глаз… — Деннис снова зажмурился и помахал в воздухе руками. — Правый глаз подбит и опух. Вид у Эдварда был напуганный. Я бросился к нему на помощь, и тут… — Деннис поднес руку к затылку, — меня ударили по голове. Следующее, что я ясно помню, — я прихожу в себя, лежа на полу кабинета, голова раскалывается от боли. Эдвард исчез, кресло на обычном месте — позади стола. Такое впечатление, что мне просто привиделось, однако я лежу на полу, а на затылке кровоточащая рана. — Что вы делали, когда пришли в себя? — Искал Эдварда, звал его по имени. Голова у меня кружилась, мысли путались. Я прошел на кухню, затем поднялся на второй этаж. Эдварда нигде не было, и я понял: что-то не так. Позвонил Чарли… Шарлотте… доктору Мире. Сказал, что что-то случилось, и попросил ее приехать, привезти с собой вас. Поискал еще немного, а потом приехали вы. — Почему не позвонили девять-один-один? Ваш кузен был ранен и исчез, на вас напали, однако вы почему-то позвонили жене, а не в полицию. — Просто не сообразил. Моя Шарлотта работает в полиции. Работает с вами. Наверное, нужно было и впрямь позвонить девять-один-один, но я хотел, чтобы приехали именно вы, потому что с Эдвардом что-то случилось. — Я полицейский из отдела по расследованию убийств. Вы предполагали, что ваш кузен убит? — Нет-нет, даже не думал… Я до сих пор не вполне… Но вы полицейский, и это главное. Лучший из всех, кого я знаю. Я не сомневался: вы разберетесь. — Вы позвонили жене, — продолжила Ева с легким нажимом, — и попросили пригласить офицера полиции, с которым у вас… дружеские отношения. — Верно. — Деннис отмерил молока, вылил в шоколад. Затем маленьким каменным пестиком в маленькой каменной ступке растолок какой-то стручок. — Моя жена — известный и уважаемый специалист по психологии преступников, а вы — известный и уважаемый лейтенант полиции. Глупо соглашаться на меньшее, когда под рукой такие таланты. Деннис высыпал в шоколад сперва толченый стручок, затем сахар и принялся методично помешивать. Хорошо отвечает, подумала Ева. Очень хорошо — просто и логично. Однако она еще не закончила. — Профессор Мира, вы когда-нибудь ссорились с кузеном? — О да! — непринужденно, без тени лукавства ответил Деннис. — Много раз. Мы сильно расходились во взглядах. Вращались на разных орбитах, так сказать. У нас не было почти ничего общего. Не то что в детстве. — Вы ссорились по поводу того, как поступить с домом на Спринг-стрит, который завещан вам обоим в равных долях? — Да. — Ни колебаний, ни враждебности в голосе. — Мы обещали деду сохранить дом. Эдвард считал, что срок обещания истек. Я придерживался иного мнения. — Вчера вы тоже ссорились? — Нет. Не успели даже заговорить. Я произнес его имя, и тут меня ударили по голове. Думаю, мы бы обязательно поссорились, если бы не… Деннис продолжал помешивать, но смотрел на кастрюлю так, словно позабыл, зачем она здесь. — К кому переходит доля вашего кузена в случае его смерти? — Что, простите?.. Ах да. Если Эдвард не изменил завещания, принадлежащая ему доля будет разделена поровну между двумя его детьми. Деннис достал из морозильника миску и вооружился венчиком. Налил в нее какую-то жидкость из маленького пакетика — то ли молоко, то ли сливки — и добавил немного сахара. Затем подсоединил венчик к какому-то небольшому устройству, которое деловито зажужжало. — Какие у вас отношения с племянниками? — Чудесные молодые люди. Мы очень хорошо ладим. Надо будет их проведать. Они потеряли отца, и им нужна поддержка родных. — По-вашему, они более расположены сохранить дом? — Да, несомненно. Ева увидела, что Деннис приготовил взбитые сливки. Значит, когда готовят взбитые сливки, их действительно взбивают?.. Кто бы мог подумать… Деннис отставил миску со сливками в сторону, взял еще какое-то приспособление и натер остатки шоколада. — Ева… то есть лейтенант Даллас… как бы ни хотел Эдвард продать дедушкин дом, у него все равно ничего бы не вышло. Он не сумел бы заставить меня нарушить данное слово. Как я уже говорил, мы отдалились друг от друга еще в колледже. Мы оба окончили Йельский — Эдвард на год раньше меня. Если бы он остался жив, мы бы вряд ли сблизились, но я никогда не пожелал бы ему зла, а он никогда бы не вынудил меня продать дом, сколько бы ни наседал. — Иногда обидчикам дают отпор. — Да, и своих детей я учил тому же. Да и сам давал Эдварду отпор более сорока лет. — Деннис повернулся к шкафу, достал из него кружки. — Некоторые принимают мягкость за слабость, а вы? — Нет, сэр, я — нет. — Родные подтвердят: когда речь идет о чем-то важном, я бываю ужасно упрям. На другом конце комнаты Джиллиан тихонько фыркнула, и Деннис улыбнулся уголком рта. — Обещание, данное человеку, которого я любил всем сердцем, для меня важно — даже священно. Мне не за чем было причинять вред Эдварду, чтобы его сдержать. Достаточно просто не отступаться. Я не склонен к жестокости. — Он разлил густой горячий шоколад по кружкам. — Мне не нравился Эдвард — не нравился тот человек, которым он стал, — но я любил его. — Профессор Мира, не могли бы вы сообщить, где находились с одиннадцати часов вчерашнего вечера до трех тридцати сегодняшнего утра? — Здесь. То есть не здесь, в смысле на кухне, а в доме. Чарли, моя жена, настояла, чтобы я лег пораньше. Обычно я тот еще полуночник, но вчера и правда устал и лег около десяти. Чарли думает, будто я не знаю, но она проведывала меня каждые пару часов. — Деннис ласково улыбнулся и посмотрел в сторону жены и дочери. — Наша дочь Джиллиан тоже заглядывала ко мне пару раз, дабы удостовериться, что я не впал в кому, — так и сказала матери около полуночи. Спал я плохо. Хотя все равно отдохнул, — поспешно добавил он и снова глянул в сторону жены и дочери, накладывая поверх шоколада взбитые сливки. — Волновался за Эдварда, поэтому и не мог уснуть. — Хорошо. Спасибо за ваше время и готовность сотрудничать. Выключить запись. Деннис посыпал сливки тертым шоколадом и поставил перед ними кружки. — Встаньте, — велел он Еве. Она встала, внутренне напрягшись. — Вас нужно срочно обнять. Деннис привлек Еву к себе, и внутри у нее все растаяло. — Ну вот, беседа прошла не так уж и плохо, а? — Просто ужасно! — Ну ничего. Все уже позади. — Мне так… — Тс-с. Садитесь и пейте шоколад. — Меня тоже нужно обнять, — подала голос Пибоди. Польщенный Деннис расплылся в улыбке. — Вы хорошая девочка, Делия. Джилли, Чарли, идите сюда. Тут на всех хватит. Мира подошла, приложила ладони к его щекам. — Деннис, я люблю тебя. — Это радует. Иначе что бы со мной сталось?