В ответ Ева только закатила глаза. Она достала телефон и сделала три снимка. — Изображение нужно увеличить и подчистить. — Давай сделаю, — тут же вызвалась Пибоди, но Ева уже звонила своему эксперту. — Привет! — И тебе привет, — ответил Рорк. — У меня короткий вопрос — вдруг знаешь. Сейчас, подожди… Немного повозившись с телефоном, Ева отправила Рорку фотографию. — Видишь татуировку? Кожа вся в синяках, но… — Вижу. Как-то вечером мы с приятелями напились и решили сделать себе такую же. Кельтский символ. Означает «братство». — Братство… Да, подходит. Почему же вы не сделали татуировку, если были настолько пьяны? Глаза Рорка озорно заблестели. — Не настолько, чтобы позабыть, что в определенных деловых кругах особые приметы весьма нежелательны. Если тебе больше ничего не нужно, мне пора на встречу. — Нет, у меня все. Спасибо. Иди, купи Солнечную систему. Ева нажала на отбой, глянула на обоих убитых. — Братство… — повторила она. Они с Пибоди вернулись к машине и поехали в Центральное. — Позвони Харво — спроси, не нашла ли Королева волос и волокон чего-нибудь интересного на веревке. Пока Пибоди звонила в лабораторию, Ева набрала номер Миры. — Ева? — Извините, что так рано. — Ничего, мы уже встали. Я все равно собиралась приехать на работу пораньше. — Мне нужно с вами поговорить. — Сколько угодно и когда угодно. Могу сама к вам зайти. — Это сэкономит мне несколько минут. Я должна вам кое-что сообщить: Джонаса Вайманна убили. — Я… Мы его знали. Это близкий друг Эдварда. — Умер той же смертью. — О боже… Вы в Центральном? — Скоро там буду. — Выезжаю минут через десять. — Можете передать трубку мистеру Мире? — Да, конечно. Ева услышала невнятное бормотание, шорох, и на экране появилось доброе лицо Денниса. — Неприятная новость. Джонас Вайманн… Гениальный был экономист. — Да, я слышала. Мистер Мира, вы не знаете, когда ваш кузен сделал татуировку? — Эдвард? Татуировку? — В зеленых глазах Денниса отразилось недоумение. — Совсем не в его духе. — Вы не знали, что у него есть татуировка? — Нет. До отъезда в колледж ничего такого у него не было. Последние выходные перед началом учебного года мы провели на пляже. По ночам купались голышом, так что я бы заметил. Я иногда кое-что забываю, но такое запомнил бы. — Спасибо, вы мне очень помогли. И еще кое-что: ваша фамилия, случайно, не кельтского происхождения? — Кельтского? Нет. У меня есть кельтские корни по материнской линии, если вас это интересует. — Еще раз спасибо. Как вы себя чувствуете? Похоже, Мира поколдовала над его виском волшебной палочкой, потому что синяк был почти незаметен. — Совершенно нормально. А вы? — Хорошо. Передайте, пожалуйста, доктору Мире, что я буду ее ждать. Спасибо. — Будьте осторожны. Кто-то очень обозленный не хочет, чтобы вы его нашли. — Так и есть. До связи. — Самый заботливый мужчина планеты, — вздохнула Пибоди. — Еще и проницательный. Он сказал: «Обозленный». Не больной, ненормальный, опасный или жестокий, а обозленный. И он прав: главное здесь — злоба. А ты что выяснила? — Веревка самая обыкновенная, как ты и ожидала. На теле никаких волос, кроме его собственных. Волокон тоже нет. — Сенатора как-то протащили в дом. — Ева кивнула, живо представляя себе эту картину. — Обернули полиэтиленовой пленкой и внесли внутрь. Значит, их было, по крайней мере двое. После того что с ним сделали, сенатор наверняка слишком ослабел, чтобы сопротивляться, даже если находился в сознании. Дождаться ночи, втащить его в дом, снять пленку и привязать к люстре. Ева въехала в гараж Центрального управления, поставила машину на обычное место и так и осталась сидеть задумавшись. — Ужасно много возни. Гораздо легче просто избавиться от тела, но им этого недостаточно. Если они привозят изувеченного, полуживого человека в благополучный район, пусть даже посреди ночи, значит, место убийства имеет значение. Родной дом. Безопасный уголок. Зажиточный район. Наверняка это что-то значит. — Может, безопасная и зажиточная обстановка напоминает убийцам о чем-то? Если речь о сексе, возможно, именно в таком районе все и происходило. Если же речь об изнасиловании… — Речь об изнасиловании — вот увидишь. — Ладно. Может, их насиловали в похожем месте? — Возможно. Поговори еще раз с домработницей, пока я беседую с Мирой, — сказала Ева, когда они выбрались из машины и подошли к лифту. — Человек, который убирает в доме и стирает простыни, наверняка в курсе, чем ты в этом доме и на этих простынях занимаешься. Еве внезапно вспомнился Соммерсет, но она отогнала эту мысль подальше. Как можно дальше. — Спроси, не заметила ли она каких-нибудь признаков, что в доме на Спринг-стрит занимались сексом после смерти деда. И попроси Макнаба проверить дом и секс-робота Вайманна на тот же предмет. — Насколько я понимаю, насильниками движет скорее жестокость и жажда власти, чем сексуальное желание. — Ими движет и то, и другое, и третье. Если бы секс был ни при чем, он не был бы частью изнасилования. — И все же. Секса убитые могли получить и получали сколько угодно. Оба влиятельные люди — каждый в своей сфере. Богатые, привлекательные пожилые мужчины. Если бы захотели, могли бы оплачивать услуги высококлассных лицензированных компаньонок. Зачем кого-то принуждать? Ева подумала о Ричарде Трое — не могла не подумать. Он снова и снова насиловал собственного ребенка, потому что был хищником, бессердечным животным и преследовал определенную цель. Но если отмести все это в сторону?.. — Затем, что у них была такая возможность. Пусть Бакстер с Трухартом зайдут ко мне, как только вернутся. Не могут два человека знать друг друга пятьдесят лет, оставаться друзьями и умереть одинаковой смертью, если их ничего не связывает. Как минимум одна из женщин сенатора окажется в списке Вайманна. Посмотрим, какая именно. Ева прошла прямо к себе в кабинет и обновила отчет и доску. Нужно будет поговорить с бывшими женами Вайманна, с его дочерью, друзьями и коллегами. Разгадка где-то здесь — Ева уже различала отдельные ее части. Рано или поздно она найдет точку пересечения, на которой все держится. Нужно уговорить кого-нибудь из «Душевного покоя» побеседовать с ней о Су и Маккензи. Постараться раздобыть информацию об исследованиях на тему бессонницы, в которых участвовали подозреваемые. Заслышав быстрый перестук каблуков, Ева встала из-за стола, чтобы освободить для Миры единственный приличный стул. Мира влетела в кабинет. На шее небрежно намотан белоснежный шарф с льдисто-серебряными проблесками. На ногах серые сапоги с высокими серебристыми каблуками. Нежно-голубое пальто накинуто поверх ярко-голубого костюма. Ева ожидала увидеть Миру расстроенной, однако та была скорее рассержена. — Не отказалась бы от кофе, — отрывисто произнесла она, бросая пальто и шарф на стул для посетителей. — Конечно. — Сразу скажу, что при встрече Джонас всегда вел себя любезно и обходительно. В прошлом мы иногда общались: его первая жена — моя приятельница.