— Так, еще кто-нибудь? — Фредерик Бетц. Они с отцом, мистером Вайманном и Маршаллом Истердеем учились на одном курсе. Вместе снимали дом. А еще сенатор Фордхем — с ним отец подружился, когда сам был сенатором. Я сумела вам помочь? — Да, очень. Миссис Сайкс, вы все равно скоро узнаете из новостей, так что я вам сообщу: сегодня утром Джонаса Вайманна убили — тем же образом, что и вашего отца. — Что?.. — Гвен непонимающе уставилась на нее. — Я не… Почему? Почему это происходит? — Вы не знаете никого, кто желал зла вашему отцу и Вайманну? Для кого они могли быть как-то связаны? — Простите, я вообще ничего не понимаю. Когда мы с Недом были маленькими, мистер Вайманн тайком приносил нам шоколадки. И вот теперь он умер… убит… как отец… — Мне очень жаль. Если вам или вашему брату придет в голову, что может их связывать или кто мог затаить на них злобу, сообщите. — Я позвоню Неду. Не хочу, чтобы он узнал из новостей. А те, про кого вы спрашивали?.. Думаете, то же может случиться и с ними? — Не исключено. Я с ними поговорю. Если вспомните еще кого-нибудь, звоните. В любое время. — Непременно. Неду тоже передам. Спасибо, что сообщили. Я должна… Мне нужно идти. Ева выписала адреса сенаторских приятелей и уже хотела встать из-за стола, когда зазвонил телефон. Она могла бы не отвечать, однако увидела на экране физиономию Бакстера. — Даллас слушает. Что у тебя? — Потрясенные коллеги Вайманна, которых мы подняли с постели, а также горстка имен. Дамы, с которыми он встречался в течение последнего года. Для старпера подружек у него немало. Пока поговорили только с двумя. Тоже потрясены. У всех, кого мы успели опросить, алиби весьма сомнительное: утверждают, что спали. В качестве свидетелей — мужья и жены, отчего алиби менее сомнительным не становится. — Проверь, не учился ли кто-нибудь из любовниц в Йельском и не посещал ли центр психологической помощи «Душевный покой». — Проверю. Ни одного из имен, которые мы раздобыли, в сенаторском списке нет. Похоже, на чужой территории они не охотились. Человек, который охотится за наследством собственного кузена, способен охотиться и на подругу приятеля, подумала Ева. — Это мы еще проверим. Найдешь кого-нибудь, кто хоть как-то связан с Йельским, работает риелтором или жаждет душевного покоя, сразу звони. — Понял. И еще. Мы подняли с постели администраторшу Вайманна, и, когда немного ее успокоили, выяснилось, что она говорила с ним по телефону около трех дня. Вайманн оплакивал приятеля и на работу не вышел. Она подтвердила, что вечером он собирался на выступление внука. Но вот что интересно. На четыре у него была назначена встреча. Администраторша предложила ее отменить, однако Вайманн отказался. — Что за встреча? — С писательницей, которая то ли пишет, то ли собирается писать его биографию. Встретиться договорились у него дома в четыре. — Скажи, что знаешь ее имя! — Говорю. Сесили Ансон, пятьдесят восемь лет, состоит в браке, имеет одну дочь. Живет в Сохо. Ну-ка, подожди… Нет, в Йельском не училась. Окончила Университет Брауна. Ее жена — Энн Вайн, пятьдесят девять лет, разработчик программного обеспечения, окончила Массачусетский технологический институт. Дочь — Лилит, двадцать шесть лет, Университет Карнеги-Меллона, архитектор в фирме «Байстрап и Гроган». — Я все равно кое-куда собираюсь, так что заеду к ним по пути. Администратор первого убитого не знал, с кем у того назначена встреча. Уж больно удачно, что администратор второго в курсе. — Иногда удача нам улыбается. — Чаще всего нет. Но надо продолжать, пока не улыбнется. Ева положила трубку, взяла пальто. Выйдя в «загон», бросила только: «Пибоди!» — и зашагала дальше. Слегка запыхавшаяся Пибоди нагнала ее уже у лифта. — Прорыв? — Возможно. Администраторша Вайманна говорила с ним в три, а значит, он все еще сидел дома и ему ничто не угрожало. На четыре у него была назначена встреча с писательницей Сесили Ансон. — Мы знаем имя?! — Имя, адрес, общие сведения. Писательнице далеко за пятьдесят, так что для убитого старовата. А поскольку у нее есть жена, вряд ли она подходит ему по ориентации. Имеется взрослая дочь, которая, возможно, ему больше по вкусу, а также квартира в Сохо. Заедем туда, прежде чем отправиться к Лидии Су. Пибоди натянула ярко-зеленую шапку с голубой каймой. — Вряд ли убийцы оставили бы такой прямой след. — Вряд ли. Однако, вероятно, именно тот, кто пришел на встречу в четыре, похитил, пытал и убил Вайманна. Позвони Моррису. Спроси, не может ли он примерно назвать время, когда Вайманна избили. И давай отправим парочку ребят опросить соседей насчет того же временного промежутка. Вдруг кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Вскоре в лифт набились копы, штатские с печальными глазами и парочка подозрительных типов, в которых Ева опознала переодетых полицейских. Она мужественно выдержала толкучку, повторяя про себя, что дурацкий лифт все равно едет быстрее эскалаторов. — Я узнала у Гвен Сайкс имена ближайших друзей сенатора. Нужно с ними поговорить — лично или по телефону. — Думаешь, будет и третий? — Двое из них учились в Йельском и снимали дом вместе с Эдвардом Мирой и Джонасом Вайманном. Это может оказаться интересным. Еще один подружился с Эдвардом в Вашингтоне. Сенатор Фордхем. Ева протолкалась сквозь толпу и вдохнула полной грудью. Сев в машину, она первым делом ввела адрес Ансон, подумала немного, завела мотор и позвонила Уитни. — Сэр, у меня есть дополнения к отчету по Джонасу Вайманну. Мы с Пибоди собираемся допросить человека, который может знать что-нибудь интересное. Еще я говорила с дочерью сенатора Миры, и она назвала мне имена его близких друзей. Один из них — сенатор Фордхем. Думаю, его охране и персоналу стоит сообщить о возможной угрозе похищения. — Согласен. Я все устрою. — Сэр, мне, скорее всего, придется допросить Фордхема. Учитывая обстоятельства, вряд ли получится вести себя чересчур деликатно. — Понял. Однако некоторая деликатность все-таки необходима. Если понадобится, я или шеф Тиббл организуем вам с Фордхемом встречу. Буду на связи. — Ни фига себе! — Пибоди выпучила глаза. — Ты правда думаешь, будто сенатор США состоит в каком-то сомнительном секс-клубе? Если речь, конечно, о секс-клубе. То есть… да что это я? Секс и политика, так? — Вряд ли в нашем случае секс имеет отношение к политике. Тут другое. Братство. Власть. Собери досье на Фредерика Бетца и Маршалла Истердея. Оба учились в Йельском в то же время, что и убитые. Все четверо жили в одном доме. Выясни, учился ли в Йельском Фордхем. Пока Пибоди собирала данные, Ева лавировала среди машин. Она заметила свободное парковочное место и тут же его заняла. — Бетц, — начала Пибоди. — Владелец «Бетц кемикалз» в третьем поколении. Производит всякую химию, от моющих средств до ракетного топлива. Состоит в третьем браке. Супруге двадцать девять — меньше, чем его младшей дочери. Женаты три года. У Бетца четверо детей, в том числе трехлетний отпрыск от последней жены. Зачем мужику, которому вот-вот стукнет семьдесят, обзаводиться потомством? — Еще раз повторить? Член. — Понятно. Члену стыд неведом. Маршалл Истердей — юрист, тоже в третьем поколении. Старший партнер в фирме «Истердей, Истердей и Льюис». Второй брак, уже… пятнадцать лет. К тому же ей пятьдесят два. Двое детей, оба от первого брака. Дочь — второй Истердей в названии фирмы. Сын — нейрохирург в Филадельфии. — Ясно. Мы еще займемся ими сегодня. — А Фордхем окончил Университет штата Миссисипи — никакого отношения к Йельскому не имеет. Ева вылезла из машины и оглядела пятиэтажное здание. Старый дом времен Городских войн был заново отделан и побелен. Огромные входные двери выглядели по-старинному богато и значительно, однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что сделаны они из стали и выкрашены какой-то особой краской. Охранная система на доме стояла первоклассная. — Ансон живет на первом. Ева нажала кнопку домофона. Через некоторое время в динамике раздался сонный женский голос: — Что бы вы там ни продавали, сейчас слишком рано. — Полиция Нью-Йорка. Ева показала значок. — Господи… Майк? Что-то с Майком? Прежде чем Ева успела ответить, замок открылся. Едва она переступила порог, как из двери на противоположном конце стильно оформленной прихожей выбежала женщина. Беременная, босая, одетая в пижаму с пингвинами, двигалась она неожиданно проворно. — Что-то с Майком? — Женщина словно тисками сжала плечи Евы. Ее большие карие глаза остекленели от ужаса. — Говорите скорее! — Майк тут ни при чем. Успокойтесь. — Точно? С ним все в порядке? Она прижала руку к огромному животу и слегка покачнулась. Пибоди поймала ее за локоть. — Мэм, вам лучше присесть. — Вы не из службы, сообщающей родственникам о несчастных случаях? — Вовсе нет, — ответила Пибоди своим самым ласковым голосом, осторожно ведя женщину в глубь дома. — Извините. Гормоны, наверное. У меня сейчас вообще одни сплошные гормоны. Просто Майк, мой жених, как раз на дежурстве, и я подумала… Уф. Да, давайте и правда присядем. — Вы не Сесили Ансон, — сказала Ева, проходя вслед за женщиной и Пибоди в такую же стильную, как прихожая, гостиную. — Нет, это моя мама. Господи, с мамами что-то случилось?