— Жалея самого себя, — добавил Рорк. — О да. У бедного серийного насильника выдался тяжелый день. Пошли вниз. Если зажмем его в угол, он попробует бежать. Возможно, начнет сопротивляться, но особых проблем с ним не будет. Они вышли из комнаты и направились к лестнице, однако застыли на полдороге при виде Бетца. На первом этаже царила темнота. Рассеивал ее только луч Евиного фонарика, и этот луч выхватил тело, свисающее с люстры в прихожей. Ева особо не рассчитывала взять Бетца живьем, отвезти в камеру и заставить трястись от ужаса. Но все же она надеялась. Надеялась всей душой, что такой случай представится. — Четверо из шести, — сказала она. — Не стали ждать — привезли сюда и вздернули раньше обычного. Сначала закончим с обыском. Подозреваемых здесь нет, а вот Истердей — возможно. В глубине прихожей Ева нашла перевернутый стол и осколки стекла. Затем брызги и пятна крови. Она аккуратно обогнула их и заметила след в том месте, где по полу волокли что-то тяжелое. — Дом пуст, — объявила Ева, — а Истердей похищен. Судя по всему, когда женщины вошли, он сидел на первом этаже, вероятно, немного пьяный. Возможно, подумал, что приехал братец Бетц, потом увидел их и попытался бежать. Они бросаются следом, вырубают его шокером. Истердей падает, опрокидывает стол, ударяется головой об пол. Его волокут назад в прихожую. Хотят, чтобы посмотрел. Сначала наблюдал, как Бетц их насилует. Теперь пусть посмотрит, как они вздергивают Бетца. Ева убрала оружие в кобуру, включила свет. — Нужно сообщить местным копам, что тут произошло, но расследование в любом случае наше. Пожалуй, все-таки вызову Пибоди. — Если попробуешь отправить меня домой, я рассержусь. — Надо бы, но не стану. Да и не хочу, — призналась она. — Я могу справиться и справлюсь, но все равно предпочитаю, чтобы ты был рядом. Мне легче, когда ты рядом. — Я всегда буду рядом. — Знаю, и от этого тоже легче. Если «сестры» не глупы, а пока непохоже, они понимают, что добраться до шестого — до Макнейми — шансов практически нет. Возможно, поэтому уделят Истердею больше времени — он ведь последний. В противном случае Истердей уже мертв, а они сбежали. Рорк погладил ее по волосам. — Если бы я был на их месте и зашел настолько далеко, то выбрал бы первый путь. Мне бы захотелось… отдать должное последнему из братьев. Ева кивнула и достала телефон, чтобы вызвать местных копов. — Говорит лейтенант Ева Даллас, полиция Нью-Йорка. У меня здесь труп. Она позвонила Уитни и предоставила ему улаживать дела с начальством полиции Бронкса, если понадобится. Потом вызвала собственных чистильщиков и поговорила с двумя местными детективами, которые приехали на вызов. К тому времени как Пибоди и Макнаб прибыли в черно-белой патрульной машине с включенной сиреной, Ева уже сняла тело с люстры и установила время смерти. — Двадцать пятнадцать. Мы опоздали меньше чем на час. Адрес они, естественно, узнали от Бетца или еще кого-то из братьев. Славно они его отделали. Меньше времени, тяжелее побои. — Именно он вкалывал им наркотик, — заметил Рорк. — Вкалывал наркотик? — переспросила Пибоди. Ева взглянула на нее: — На записи из банковской ячейки. Там видны все шестеро. Групповое изнасилование — что-то вроде спортивного состязания. Бетц ввел жертве — первой, судя по всему, — нечто такое, от чего она перестала кричать, сопротивляться и просить о пощаде и стала умолять о продолжении. — Он сделал ей укол? — Зеленые глаза Макнаба под низко надвинутой ярко-синей шапкой сделались жесткими и холодными. — Что-то вроде «Шлюхи»? — Что-то вроде того. Бетц готовил наркотики сам. На верхнем этаже у него лаборатория. Ева заметила во взгляде Макнаба нечто такое, при виде чего резко бросила: — Детектив, мы говорим под запись! Он только отвернулся и начал возиться с установленной над входом камерой. — Как и у предыдущих жертв, — продолжила Ева, — у убитого в паху татуировка. Область вокруг нее сильно повреждена, поэтому неясно, есть ли след от шокера — это установит судмедэксперт. Скорее всего, повреждения нанесены резиновыми дубинками с утяжелителем. Кроме того, присутствуют ожоги, вероятно, оставленные тем же раскаленным предметом, которым его насиловали. На туловище также имеются ожоги и следы побоев — у двух предыдущих жертв их не было. Многочисленные кровоподтеки на лице. Порезы на шее и горле, скорее всего, нанесены самим убитым в попытке сдернуть удавку. Под ногтями на обеих руках — кровь и частицы кожи. Ева потерла пульсирующую от боли точку в центре лба и выпрямилась. — Упакуйте и оформите вещдок. Морриса я уже уведомила. Макнаб! Он обернулся. Лицо его по-прежнему напоминало застывшую маску. — Так точно! — Надо забрать электронику. Консультант уже установил, что записи с камер наблюдения отсутствуют, как и в случае предыдущих убийств. Жесткий диск преступники забрали с собой. Мне нужно, чтобы ты разобрал все компы и средства связи, какие найдешь. Вызови себе помощников. Ева отвернулась и перевела дыхание. — Наши чистильщики обыщут место преступления, а здешние копы выставят охрану. Пибоди, мы с тобой проверим вещи Истердея на втором этаже. Посмотрим, не укажет ли что-нибудь, куда его увезли. Когда Ева поднялась на второй этаж, Рорк подошел к Макнабу. — Не думай, будто она ничего не чувствует — не испытывает той же ярости, что и ты. — Да понимаю, просто… — Макнаб стянул с головы шапку и сунул в карман. — Я всякой мерзости насмотрелся, когда работал в полиции нравов. Изнасилование — само по себе мерзость, а групповое — вообще нечто запредельное. Но вкалывать «Шлюху»… Как будто недостаточно, что собираешься изнасиловать женщину, — надо еще сделать ее соучастницей. А если доза слишком большая или введена неправильно, у жертвы может случиться флешбэк, и она захочет, чтобы ее кто-нибудь трахнул, прямо здесь и сейчас. Я много такого видел. Слишком много. — Ева тоже. Рорк стиснул плечо Макнаба. С минуту молодой человек стоял неподвижно, словно пытался взять себя в руки. Из кармана ярко-зеленой куртки торчал конец полосатой шапки, в ухе полукругом блестели кольца, на свитере танцевал давным-давно умерший Элвис. Темно-зеленые глаза на симпатичном лице Макнаба смотрели мрачно. — Я не говорю, что с ним поступили справедливо. Нет, это несправедливо. Но трудно считать подобную смерть незаслуженной. Легче сказать «несправедливо», чем «незаслуженно». — Твоя правда. Я не так свято верю в то, во что верите вы с Евой и Пибоди. Однако понимаю, почему вы предпочли бы найти Бетца живым и заставить его испытать унижение и утрату свободы, а не мертвым на полу, сколько бы он перед этим ни выстрадал. — Иногда верить бывает труднее обычного, но да, я действительно в это верю. Спасибо, что напомнил. — Не за что. Давай подсоблю тебе, пока не приедут помощники или пока не понадоблюсь лейтенанту. Занимаясь электроникой, Рорк ждал Еву. Он понимал: волноваться за нее бессмысленно, но не мог ничего с собой поделать. Она не остановится, знал Рорк, чего бы ей это ни стоило. Когда Ева спустилась — лицо такое же окаменевшее, как у Макнаба, тени под глазами еще сильнее подчеркивают обычную бледность, — Рорку пришлось прикусить язык, чтобы не попросить ее прерваться и отдохнуть. Они вместе наблюдали, как бригада из морга выносит мешок с телом. — Если у Истердея было что-нибудь, относящееся к делу, они это забрали. Деньги, которые он взял с собой, исчезли. В чемодане лежит паспорт. Значит, планировал уехать. Ева отступила в сторону, чтобы не мешать чистильщикам, которые уже принялись за работу. — Хотел оставить жену и прежнюю жизнь. Это яснее ясного. Уж лучше так, чем то, что ждало его иначе. — Жалкий трус, — вставил Рорк. — Да, жалкий. Я хорошо на него надавила, поэтому он знал, что его ждет. Приехал сюда — думал, будет здесь в безопасности, пока не сможет выехать из страны. Возможно, напился от жалости к себе, как ты и говорил. Бедный я, несчастный! Потом пошел на первый этаж — за выпивкой или едой. Она подошла к перевернутому столу, рядом с которым алели пятна крови и валялось битое стекло. — Когда входят женщины, Истердей совершенно не готов. Возможно, слегка пьян. Они ведут Бетца, вталкивают его в дом. На это нужны как минимум две, а их четыре. Они моложе, быстрее, настроены решительно. Нетрудно догнать мужика, если ему под семьдесят и он слегка навеселе. Истердей хочет сбежать, но женщины окружают его всей стаей — око за око, так, по-моему? Что бы это ни значило. Они борются, опрокидывают стол, разбивают стеклянную вазу. Истердей падает. Скорее всего, ударяется головой. Возможно, режется о стекло. Он либо оглушен, либо без сознания, и его связывают. Ева оглянулась на чистильщиков, которые снимали отпечатки с люстры и веревки. — Связать его не составляет труда. Потом они ждут, пока он придет в себя, а сами надевают на Бетца удавку. Теперь у них две жертвы, и они заставляют Истердея смотреть, как поднимают люстру, как петля затягивается, а Бетц раздирает ногтями собственное горло, дергает ногами, корчится в судорогах. Ева перевела дыхание. — «Ты смотрел, как твои братья насилуют нас. Они смотрели, как ты насилуешь нас. Теперь посмотри, как твой «брат» умирает, и знай, что тебя ждет то же самое». — Они могли бы поставить точку прямо здесь. — Пибоди ссутулила плечи — слова Евы заставили ее ярко представить себе картину преступления. — Убить обоих и скрыться. — У них другой план. Истердей должен страдать. Им есть что ему сказать, что с ним сделать. Он должен молить, как молили они, и знать, как знали они, что мольбы не помогут. Подождите немного… Ева шагнула к только что вошедшему офицеру Кармайклу. — Извини, что вызвала. — Такая уж у нас работа, лейтенант. — Хочу, чтобы ты руководил опросом соседей. Нужно разбудить весь квартал, выяснить хоть что-нибудь. У преступников есть машина. Скорее всего, фургон. Цвет темный, современная модель. Проследи, чтобы у каждого копа были наброски Янси. Придется тебе согласовать свои действия с местной полицией. — Не беда. У меня здесь двоюродная сестра работает. Я уже ей позвонил, ввел в курс дела. Она поможет все уладить, если понадобится. — Отлично. Пусть местные выставят оцепление, но ты за ними проследи — я ведь их не знаю. Ева снова подошла к Рорку, Пибоди и Макнабу.