Семеню за ним и чертыхаюсь про себя. Одета я и, правда, весьма откровенно. Пару месяцев назад я бы не позволила себе выйти из дома в столь провокационном платье. Но мы долго над этим работали. Принять себя не так легко, как других. Я с детства привыкла воспринимать себя через критику. Большие уши. Слишком высокий лоб. Несуразно узкие бедра. Длинные руки. Я слышала многое. И каждый раз, глядя на себя в зеркало, искала недостатки. Если не находила, то дорисовывала их в своей голове. Кто бы только знал, как часто я проделывала это. Начиная лет с семи. Искать в себе недостатки вошло у меня в привычку. Вот так всё просто. Когда мы начали встречаться с Сережей, я была окрылена своими чувствами настолько, что ни о чем другом не могла и думать. Загоны отошли на второй план. Сказка во всем была. Со временем, когда появились проблемы, триггеры вновь вернулись из прошлого. Мы обсуждали с психиатром мои проблемы. И с Ярой. Первое время, после того как препаратами сняли острую фазу депрессии (до этого не могла, мне было противно), я подолгу смотрела в зеркало. Часами. Привыкала к себе и искала что-то, что может мне понравиться в себе. Вся старалась понравиться. Для этих же целей начала вести социальные сети активно. Даже перед тем, как приехать сюда, я сфотографировалась и выложила фотографию. Хотелось реакцию посмотреть человеческую. Так сказать, непредвзятое мнение. - Вот, смотри! Забрав у мужчины, по-видимому, - коллеги, папку с документами, Сережа мне её вручает. Раскрывает на первой попавшейся странице, и я прихожу в ужас. - Любуйся! Ты, наверное, также хотела?! Они тоже красивые девочки. Были. Перед собой я вижу изувеченные тела молодых девушек. Цвет кожи, неестественные положения тел, всё говорит о том, что они мертвы. - Что с ними случилось? – не своим голосом спрашиваю. Ком в горле мешает говорить. - Так же как ты – потусоваться решили. Захотели с Трубициным подружиться. Веселый парень, да? – кивает на папку. Ошеломленно столбенею. До меня доходит, наконец-то, причина его бурной реакции на мое пребывание тут. - Это он их? – бормочу. Мне дурно становится. Как же так?! Ничего такого и близко тут не происходило! - Представь себе. Как думаешь, я очень обрадовался, тебя тут застав?! Что бы я сыну сказал, если бы с тобой что-то случилось? Блядь, Маш! Я в ужасе! Ещё и вырядилась не пойми как, чтобы точно этот ублюдок на тебя внимание обратил?! - Я ведь не знала! – произношу сквозь слезы. - Не легче от этого! – его низкий голос растекается по моему телу. Я вспоминаю, как мы ругались. Бурно и со скандалами. А после мирились. Мне его не хватает. Только его и не хватает. Говорят, чтобы понять, насколько тебе человек дорог, нужно его потерять. Перестав общаться с мамой, я облегчение испытала. А Сережа… По нему я, не переставая, тоскую. Вспоминаю наши дни. Нанизываю их на свою память, как на нитку – одно за другим. Их великое множество. Судорожно вздыхаю. И часа моей жизни не проходит, чтобы я о нем не вспоминала. Не раздумывая, бросаю папку на капот рядом стоящей машины и подаюсь вперед. Тянусь ладонями к щекам Сережи. Мне так хочется к нему прикоснуться. Нестерпимо. Жизненно необходимо. У нас с ним всё началось неправильно. Вернее, не у нас. У меня. Поначалу я не о том думала, когда мы познакомились. Двигал мною лихорадочный интерес. Но всё изменилось очень быстро. Я втянулась в наше общение с головой и поняла – он особенный. В самом деле, особенный, так как Сафи и говорила. Как бы меня совесть перед ней не грызла, я не жалею о своем поступке. Не жалею, потому что не могу без него. Сережа обхватывает мои запястья и крепко сжимает их в своих ладонях. Электрический разряд через моё тело проходит. Он бьется током. Это его негодование рвется наружу. Мне немного больно, но я продолжаю смотреть на него. Ну же. Почувствуй! Я так хочу, чтобы ты меня обнял. Пожалуйста!