Волнение бурлить по всему телу начинает. - Давай ты участие в показе примешь? Я с Алексом договорюсь. Глава 31 Глава 31 Сафия - Обожаю касаться твоих волос, - возглас стилиста буквально вырывает меня из мыслей. Запрокидываю голову максимально назад. Смотрю на него с улыбкой. - Только волос? - спрашиваю игриво. - Боже! Ты ведьма! Я делаю комплимент тебе и сам же краснею. Тебе не говорили - это ты должна смущаться! Мы дружно хохочем. После я строю гримасу. Морщу нос. Уточкой губы складываю. Делаю вид, что задумываюсь. - Смущаться… Это что-то вроде испытывать неловкость? – уточняю. Давид кивает. Отрицательно качаю головой. - Нет, мой хороший, не припомню такого. Он наклоняется и целует меня в лоб. - Обожаю тебя, милашка моя. Тебя давно не было? Почему? Не хотели обложку с тобой утверждать? Ощетиниваюсь. Знаю прекрасно - Давид шутит. У нас не принято никого обижать. Атмосфера дружеская. Позитивом вся съемочная площадка пропитана. Девчонки ассистентки парят повсюду, исполняя любые желания в самом зачатке. Ты только губы пересохшие облизываешь, а тебе уже соломинку в рот вставляют, дескать, пей свою любимую минералку. При всем этом я ощущаю враждебность мира. Но дело во мне самой. Я не справляюсь с эмоциями. У меня давно не возникало с этим проблем. После того, как я приняла действительность и её обстоятельства исключительные. Ты или живешь здесь и сейчас, либо не живешь вовсе, скатываясь в депрессию и бесконечную жалость к себе. Ненавижу жалость. Из-за неё у меня долгое время не было друзей. Всё до банальности просто. Меня либо жалели, либо подшучивали. Дети очень жестоки. После смерти Расима я больше на зверка затравленного была похожа. Молчаливая и нелюдимая. Взрослые видели отношение сверстников ко мне. Вступались, делая только хуже. Травля только сильнее становилась. Я видела два полярных по своим эмоциям отношения к себе. Ни одно из них меня не утраивало. Пришлось научиться искусству равнодушия. В прямом смысле напротив зеркала отрабатывала холодный взгляд с капелькой пренебрежения. От этого со временем перешла в статус равнодушной стервы. Это изменилось, когда у меня Маша появилась. Даже после того, как я ей всё рассказала – абсолютно всё – мы продолжили с ней общаться на равных. После такая же штука и с Ло приключилась. Для меня они особенными стали. Маша. Имя пульсировать в моей голове начинает. Стараюсь удержать ассоциативный ряд, но не получается. Вот уже две недели я гоню от себя любые мысли, связанные с семейством Спириных. Выходит с переменным успехом, но надежда меня не покидает. Трудности возникают ежедневно. Мама, Ло, Фил. Каждый из них хочет знать, когда настанет «подходящее время» рассказать Сереже. А я не знаю. Если я что-то и усвоила – тонуть в драме, то ещё удовольствие. Никто не хочет слышать о твоей боли и страхе. Близких людей твои откровения вгоняют в отчаянье. Они стараются тебе помочь. Ищут различные варианты, как жизнь твою облегчить, сделать ярче или хотя бы приятнее. На деле это обратный эффект имеет. Видя их переживания, ты замыкаешься в себе, не желая перекладывать на них свое бремя. В противном случае просто доходишь до стадии, когда у тебя в душе живет одно желание. Побыстрее бы всё закончилось. В обоих случаях ощущаешь себя одиноким осенним листом, колыхающимся на пронзительном ветре.