— Но все же, Джамар. Мы без пяти минут партнеры, так что я был бы не против некоторой откровенности. Когда вы узнали, что у вашего пропавшего брата есть сын? Джамар нахмурился, но все же ответил: — Около полутора лет назад. По весне. — Тогда же и пропал Бренард? — Именно. — Вам не кажется это странным, граф? — Что именно? — усмехнулся ламхитанец. — То, что едва ваш брат исчез — в поле зрения появился его сын. А ведь он успешно скрывал его почти два десятка лет! Хотя ваше семейство славится навыками поиска и наблюдения. Джамар отложил в сторону очередной лист договора и откинулся на кресле, уставившись на герцога Каула в упор. — Чего вы от меня хотите, Эрих? Хотите знать, были ли у меня причины следить за родным братом? Доверял ли я Бренарду? Так вот, доверял. И доверяю до сих пор. — Но он скрыл от семьи отпрыска мужского роду… — возразил герцог. — И я прекрасно понимаю и принимаю его решение. Бренард отказался от брака не просто так, а если бы он привел Маловера в дом де Гранж, как того требовали правила, то парень занял бы место отца. — А так вам пришлось подписывать на это дочь. Каул словно пальцем ковырялся в семейных ранах де Гранжей. Но его любопытство было сильнее всяческих условностей вроде манер. Слишком опасное и щепетильное предприятие они затеяли с ламхитанцами. — Матерь Геора наградила меня еще и двумя сыновьями, — возразил Джамар. — И я еще до рождения Алиши знал, какой путь ей предстоит. И кстати, наличие Маловера в нашем доме никак не изменило бы то, что моя дочь должна была бы отправиться в храм Пала на обучение. Я глава семьи, она — третий отпрыск. Таковы правила. — Ну, тут не поспоришь, — вздохнул герцог. — Давайте вернемся к вопросу арсенала. Вы хотите установить опорный пункт в Агионе? — Да, было бы неплохо, — кивнул Джамар. — У нас есть что-то вроде холодного склада для Маловера, но он далеко за городом и… — У меня есть склады в порту, подойдет? — Идеально, — согласился Джамар. — С вас оборудование. — Конечно. Небольшой бланк, два росчерка пера — герцога Сонши и арха Ламхитана. Касательно процента продаж договорились оставить этот вопрос бухгалтерам. Джамар не мог сразу назвать полную сумму издержек вместе с накладными расходами, а Эрих Каул — не желал уступать. Договорились только о минимальных объемах. Каул хотел получить до конца года минимум несколько десятков револьверов и боеприпасы, а также противотанковые ружья, винтовки и оптику восточного производства. Джамар де Гранж был более сдержан в оценках, но документально намерения они все же зафиксировали. — Мне нужен будет десяток стволов ручной работы, — сказал герцог. — Они все делаются вручную, — возразил Джамар. — Вы понимаете, о чем я. Лучшая подгонка, гравировка. Можно даже сделать ограниченный серийный номер. Футляры. — Готовите подарки? Герцог Каул довольно усмехнулся, после чего откинулся на спинку стула, глядя Джамару в глаза. — Мой дорогой партнер, вы же знаете, чем вооружены агионские полицейские? Довоенные хлопушки. Не лучше дела обстоят и в армии. У нас до сих пор огромный процент винтовок и довоенных пулеметов в войсках, а о стандарте офицерского вооружения и речи не идет. — Я слышал, у вас отличные связи в палате министров, — кивнул Джамар. — Но вы же должны понимать тщеславие знатного сословия, Эрих. Едва вы сделаете мою продукцию обязательной к ношению среди офицеров — она тут же потеряет свою привлекательность. — Ох, получить заказ от Министерства обороны тоже входит в мои планы. Через несколько лет. Но для личного оружия у меня другая задача. — Сделать их модными? — предположил Джамар. — Вы и все сами прекрасно понимаете, граф! Я держал в руках оружие вашего племянника, и знаете… У него есть свой дух. Если ты берешь в руки обычный револьвер, то понимаешь, что он делался для массового использования. Штампованная продукция, без души и истории. Но ваше оружие… Из него не просто стреляют. Из него нужно убивать. И сразу видно, что для того, чтобы им пользоваться, надо быть умелым стрелком с твердой рукой. Если обычные пистолеты и револьверы — рабочие лошадки, то ваша продукция — гордые боевые скакуны. Проявишь слабость — и он укусит тебя, будешь достоин его мощи — и это оружие сделает для тебя невозможное. Джамар с удивлением выслушал тираду старого герцога, лениво складывая бумаги в папку. — Не думал, что вы в душе поэт или романтик, герцог Каул, — сказал де Гранж. — Ох, дорогой граф, проживете с моё — поймете, — рассмеялся Эрих Каул. — Но вы уловили суть. В Агионе скоро установится новая мода на оружие, и я хочу быть ее законодателем. Джамар только посмеялся про себя хваткости южного герцога. Эрих Каул создавал преятное впечатление. Конечно, скользкий и хваткий, как и многие южане, он был все же достаточно прямолинеен, чтобы с ним можно было вести дела. А сейчас, когда дела дома идут не слишком хорошо — даже такой рынок сбыта им на руку. Чем боги не шутят, может со временем ему удастся получить армейский контракт. Ламхитанская армия была давно и качественно вооружена, как и основные ударные подразделения Клерийской Конфедерации. На прочие государственные рынки их не пускали — хватало своих оруженийков. — Скажите, граф, — опять подал голос герцог. — А вы не думали над изготовлением чего-нибудь более современного, нежели револьвер? Скажем, обычный пистолет. — Под такой патрон сложно сделать одноручное оружие, которое бы не повторяло весом и профилем аркебузу, — ответил Джамар. — А в нашем деле, как вы понимаете, калибр имеет решающее значение. Кроме того, пистолет подразумевает движение затворной рамы, а в условиях… охоты, это ненадежное решение. — Больше движущихся частей — больше проблем, — согласно кивнул герцог. — Но у вас есть какие-нибудь наработки? Джамар внимательно посмотрел на Каула. Что знает старик? Что ему известно? Неужели он сумел прознать и про святая-святых его семьи — исследовательский отдел? — Мы не вывозим опытные образцы за пределы Ламхитана, герцог. И не торгуем сырыми изделиями, — расплывчато ответил граф де Гранж. Эрих Каул расплылся в довольной улыбке. Он собирался выжать из неприступных ламхитанцев все, что возможно. Редко удавалось подцепить такого партнера, да еще и в столь важной сфере, как вооружения. — Я думаю, мы с Леви с удовольствием посетили бы Ламхитан, — ответил герцог. — Конечно, когда вы убедитесь в том, что дом Каулов является надежным партнером для дома де Гранж. Мужчины продолжили работу с документами. Время приближалось к двум часам — скоро надо будет прерваться на обед, да и из города должна вернуться Алиша, Пириус и Леви. Эрих Каул был доволен собой, Джамар де Гранж — чувствовал, что допускает стратегическую ошибку. На его месте должна была быть госпожа Оверсонг, она бы мигом скрутила настойчивого старика в бараний рог, выбила бы лучшие условия для их семьи. Но директора больше с ними не было, значит, придется учиться справляться самостоятельно, пока ей не вырастет достойная замена. Запись №23 1289 год новой эры, месяц Барагаз, 08 число, вечер, Агион На Агион опустилась зима. Как и в любом портовом городе, близость моря просто превращала зимние месяцы в отвратительно холодное и слякотное продолжение осени. Даже если в Агионе шел снег, то довольно быстро он превращался в грязное месиво, которое мешало передвигаться и людям, и автомобилям. Температура стабильно стала опускаться по ночам ниже нуля, но уже к десяти часам дня устанавливались мерзкие зимние «плюс три». Я благодарил судьбу за то, что стал офицером раньше срока. Казенная полицейская шинель для младшего состава одновременно была невероятно тяжелой и при этом имела столь глубокие отвороты, что совершенно не защищала от стылого зимнего ветра. Кое-как спасал положение шарф, который, по тому же уставу, надлежало носить строго на груди, никак не прикрывая при этом большую часть шеи. Офицерский гардероб был получше, да и вольности некоторые мы имели. Например, нелепые зимние шапки можно было заменить обычной фуражкой — все равно и там, и там уши торчали наружу, но темечко при этом зазря не потело — а еще офицерам разрешались тяжелые кожаные перчатки, которые можно было подбить овчиной или шерстью. Ну и конечно же, офицерская шинель была на порядок лучше того тулупа, в котором предлагалось нести службу рядовым. Тут был и высокий воротник, который в совсем дурную погоду можно было по-щегольски поднять к ушам, да и отвороты на груди можно было запахнуть, застегнувшись под горло. Впрочем, удобство на этом заканчивалось — ткань была все такая же колючая и тяжелая. В шинели было прохладно на улице, и ты моментально покрывался липким, отвратительным потом от жары, едва зайдя в помещение. Я смирился со своей участью, неся службу еще в управлении, но последней каплей стал вопрос Леви, когда я в очередной раз ввалился на стрельбище весь красный и потный. Я учил молодого маркиза боевому владению оружием де Гранжей — не той потешной стрельбе, которой увлекаются в академии будущие военные офицеры или отпрыски аристократических фамилий, а той, которой меня когда-то обучил Пириус. Сын герцога Каула лишь повел бровью, глядя на мое потное лицо. Маркиз уже размялся, ожидая меня, я же был готов к стрельбе в любой момент. После занятия же Леви будто бы невзначай бросил: — Заглянешь завтра к нам? — Милорд Джамар советовал лишний раз не появляться в районе набережной, — ответил я, проверяя свой револьвер. — Брось, Маловер, отец всегда рад тебя видеть. Весь Агион и так уже знает, что ты мой учитель по стрельбе. Уверяю, не пожалеешь. Я с недоверием посмотрел на улыбающегося Леви. Для столь высокородного человека он был удивительно приятен и прост в общении. Нет, время от времени на его лице мелькала тень стальной маски старой аристократии, но Леви всегда держал ее под контролем и в основном выглядел как вполне комфортный и приятный молодой мужчина. В первую нашу встречу он не особо мне понравился — мне вообще в тот день мало что нравилось — но после, когда мне довелось пообщаться с ним еще, я свое мнение изменил. А едва из Ламхитана прибыли первые ящики с револьверами «Виконт» и патронами к ним, мне поступило предложение, от которого я не смог отказаться: обучить Леви основам боевой стрельбы. Младший сын герцога Каула был человеком глубоко гражданским и все, что касалось оружия, казалось, было ему чуждо. Нет, как любой мужчина он кое-что смыслил в огнестреле и технике, но интерес этот был сдержанный, почти поверхностный. До этого Леви несколько раз стрелял из винтовки и обычного револьвера-мелкашки, то есть имел навык достаточный, чтобы не застрелиться по неосторожности в случае, если к нему в руки попадет оружие. Но не более. Так что при всем моем небольшом на фоне того же Пириуса или Алиши опыте мне было чему поучить молодого маркиза. Начинали мы, конечно, с физподготовки и стрельбы из моего табельного оружия — тут Каулы дали промашку и зря ждали прибытия ценного груза. Но давать новичку в руки «Виконта» и надеяться, что его кисть и плечо после этого уцелеет, я не стал. Нет, я все же позволил Леви сделать выстрел, всего один, с двух рук и с широко расставленными ногами для устойчивости. Я помню, каким надменным был мимолетный взгляд маркиза, как он лихо расставил ноги на ширину плеч и поднял длинный ствол «Виконта» вровень с мишенью, как защурил один глаз, целясь. Чтобы пробивать шкуры безликих требуется огромная мощь, и даже «Виконт» справляется не всегда — приходится браться за «матушку». При этом револьвер охотника бьет в руки с силой талантливого боксера и не каждый мужчина способен сделать выстрел, не получив травм. Большинство же женщин отдача либо повалит с ног, либо ударит тяжелым револьвером по лицу. Кстати, я до сих пор не мог понять, какие законы физики нарушает Алиша для того, чтобы так точно и так бегло вести огонь из «Виконта». Но у храмовников свои секреты. Так вот, первый выстрел из тяжелого револьвера дома де Гранж расставил все на свои места; Леви плавно спустил курок, а в следующий момент едва не получил в лицо самим револьвером, так сильна была отдача. Да и сам маркиз ощутимо качнулся, просто не ожидая такой мощи от ламхитанского оружия. Я помню, как он молча опустил револьвер, подошел к столу и аккуратно положил ствол со словами: — Определенно, рано. Но это было несколько месяцев назад. К новому году мы уже стали делать по три-пять выстрелов из «Виконта», а во второй половине зимы полностью перешли на тренировку стрельбы одной рукой. — Ну, так что, заедешь? — повторил свой вопрос Леви. Деваться было некуда — завтра у меня был выходной, а отказ выглядел бы слишком грубо.