На следующий день, к полудню, я был на пороге знакомого дома. Слуга молча открыл дверь, принял мою фуражку и шинель. Нормальной зимней одеждой, в которой можно было бы показаться в доме герцога, я еще не разжился, так что решил ехать по форме. Только хорошенько почистил китель и надел белую, парадную рубашку, вместо повседневной сине-серой. — Господин Леви ждет вас в гостиной, — чопорно сообщил слуга, предлагая проследовать за ним. Застал я маркиза на табуретке. Леви стоял, слово памятник дому Каулов, а вокруг него сновало несколько мужчин с мягкими портными метрами и булавками. — Я не вовремя? — спросил я. — Маловер! Проходи! Нет, все, как и было запланировано! — воскликнул Леви, спрыгивая на мягкий ковер. — Наши занятия благотворно сказались на моей форме и разрушительно — на гардеробе. Почти все приходится перешивать и подгонять в плечах заново. Я с интересом посмотрел на маркиза, после — на гору пиджаков, и рубашек, что лежала на одном из гостевых диванов у стены. — Господин унтер-офицер, подойдите, — подал голос один из портных. Ничего не понимая, я подошел к мужчине, после чего как-то мигом оказался на табуретке, минутой ранее с которой спрыгнул Леви. — Я больше не могу смотреть на твое красное лицо, Маловер, извини, — ответил на мой вопрошающий взгляд маркиз. Портной же почти брезгливо ковырнул ногтем ткань моего кителя, чуть помял в пальцах манжет рубашки, после чего приступил к замерам, диктуя какие-то совершенно случайные цифры своему коллеге. — Ганс и его мастерская просто волшебники, — с улыбкой сообщил Леви, наливая воды из графина в массивный хрустальный стакан. — И у них лучший выбор тканей в городе. — Поднимите руки, господин унтер-офицер, — скомандовал портной которого, по всей видимости, звали Ганс. — Ваша светлость… — начал я, но Леви только недовольно цыкнул. — Ни слова! Вчера ты был совершенно прав — весь Агион в курсе, что я учусь стрельбе из какого-то особого оружия. И я не могу позволить своему наставнику шарахаться по столице с красной рожей! Все присутствующие мигом смутились от таких выражений, Леви же только улыбнулся и отпил еще воды. После снятия мерок портные совершенно бесцеремонно стали прикладывать к моей груди и лицу отрезы тканей, а через десять минут — вовсе удалились из помещения, гордо подняв головы и неся в руках свое добро. — Ганс выглядел немного оскорбленным, — сказал я Леви, глядя на то, как спины портных скрылись за дверью. — Он всегда такой, — махнул рукой маркиз. — Его семья шьет для Каулов и еще десятка домов поменьше уже лет триста, если не дольше. Есть чем гордиться. Я только с удивлением покачал головой. Триста лет! Это сколько поколений одной семьи обшивает этот дом? Восемь? Двенадцать? — Я все же думаю, что снятие мерок было лишним, — сказал я. Леви только покачал головой. — Маловер, у тебя крайне опасная работа и покровительство сразу двух влиятельных семей двух разных государств. Ты должен иметь некоторые привилегии. Кстати, не думал перебраться на этот берег? — На работу далеко. И слишком дорого, — ответил я. — Так переведись в управление. Или в какое министерство. Я могу поговорить с зятем, он пристроит тебя инспектором в архитектурное. Максимум свободы, минимум вопросов почему ты лазаешь по подвалам… Принесли чай и закуски. Я тяжело посмотрел на Леви, я понимал, куда он клонит. После стычки с безликим во дворе, у господина Варро я бывал всего дважды — сразу после столкновения и еще через несколько недель — и эти встречи сложно назвать приятными. Исправник был мной недоволен, но сейчас я четко понимал причину его плохого настроения. Каулы, дело было во влиятельных старых аристократах, которые проявили интерес к моей персоне. Выбирать лагерь не хотелось, меня целиком устраивал нынешний паритет. Каулы не могли на меня давить, так как связали себя контрактом с де Гранжами. Отец Алиши в приватном разговоре, перед самым своим отлетом из Агиона, объяснил мне, что к чему. Если Каулы попытаются как-то использовать меня в своих придворных и политических игрищах, я просто должен дать знать об этом Пириусу, а граф де Гранж сделает все остальное. Каулы тоже это понимали, так что была выбрана сама простая, но при этом эффективная тактика — мягкий подкуп и дружба. Между мной и Леви Каулом была социальная пропасть, этого было невозможно скрыть, это было невозможно игнорировать. Но, к моему удивлению, Леви довольно легко опустился на мой уровень, не нагружая наше совместное времяпрепровождение лоском высшего света. Мы встречались с ним на стрельбище, иногда выходили пообедать в довольно простые заведения на левом берегу, пару раз он приглашал меня в дом своего отца, где мы потягивали вино или бренди и болтали о всяком. Я рассказывал об учебе в академии, уроках Пириуса и прочих вещах, Леви тоже вспоминал эпизоды своего детства и юности, которые сводились, в основном, к актам непослушания и бегства из дома, чтобы покутить с сокурсниками и случайными знакомыми. Сложных тем старались не касаться, да я и не настаивал. — Ни один инспектор не носит с собой револьвер на работу, — ответил я маркизу. — Я считаю, что мне стоит остаться в полиции, если исправник позволит. — Какие-то вести из управления? — мигом включился Леви. — Нет, все тихо. Что и смущает, — ответил я, отпивая чаю и выбирая слоеную булочку пожирнее. Свежая выпечка. Булочка еще теплая. Серебряные приборы, посуда из тонкого фарфора. Крепкий, настоящий чай с архипелага. Идеальной жирности, чуть солоноватое масло и лучшие фруктовые джемы. Орудуя тонким столовым ножом, я с грустью подумал о том, насколько же чужд я миру Леви. Уверен, маркиз даже не обращает внимания на подобные мелочи. — Ты знаешь уговор с… графом де Гранжем, — с небольшой паузой сказал Леви. — Твой нейтралитет и свобода действий одно из основных условий нашей с ним работы. Но действия исправника… Я молча отпил чаю и только кивнул. Знаю я, знаю! Нейтралитет, независимость… То, что я целиком и полностью подчиняюсь дому де Гранж как-то во внимание не бралось. У меня было два пути — стать охотником дома, потому что меня выбрала перчатка, или обеспечить ситуацию, при которой реликвия могла бы сменить хозяина. Вот только загвоздка была в том, что это происходило только со смертью предыдущего. И то, что ламхитанское семейство не стало по-быстрому кончать меня, чтобы вернуть домой ценный артефакт, уже заслуживало благодарности. А они могли. Наверное, будь я на месте графа Джамара де Гранжа, то так бы и поступил. — Кстати, я через пару дней устраиваю танцы, — внезапно сообщил Леви. — Я бы хотел познакомить тебя с парой сокурсников. Они уже проявили интерес к стрельбе. — Собираешь себе ударную группу? — усмехнулся я, отпивая чаю. — Почти, — улыбнулся Леви. — Почти все гости будут гражданскими, так что никакой неловкости с армейскими не предвидится. Потанцуешь немного, выпьешь, выберешь, кого мне позвать на стрельбище в следующий раз. — Я так понимаю, визит обязателен? — деловито спросил я. Леви недовольно поморщился. — Маловер, я не отдаю тебе приказы. Но Мой отец и твой покровитель работают вместе. А на вырученные от продажи револьверов и других товаров деньги в том числе будут организованы склады и конспиративные квартиры как для тебя, так и для твоих коллег. И не только в Агионе, но и по всей Сонше. — Какая щедрость со стороны дома Каулов, Ваша светлость, — ответил я. — Мы несем половину расходов, — проигнорировал мою шпильку маркиз. — Но продвигать торговый дом де Гранж на рынке Сонши и в твоих интересах. — Во сколько? — спросил я. — Первые гости будут к десяти, а закончим во сколько получится. — Я в это время спать ложусь уже, — удивленно сообщил я. Леви осекся, а после — громко расхохотался. — Ох, Маловер! Большинство молодых аристократов предпочитают вылезать из постели самое ранее после полудня. Десять — лучшее, что я могу тебе предложить. Хорошо, что не в полночь! Пакет с одеждой прибыл через два дня с курьером. Я как раз только пришел с дежурства и готовился пойти в кабак, увидеться с Мелоди и поужинать, как в дверь постучали. — Доставка для унтер-офицера Кейна! — отчеканили с лестничной площадки. Уже через две минуты и одну подпись на бланке я стоял у стены, а посреди комнаты расположилась весьма объемная коробка. Дорогой, плотный картон, толстая бечева, совершенно чистая. Даже коробка сама по себе выглядела дорого. После разлада с господином Варро я сел на голый оклад. Ремонт холодильника влетел в копеечку и сейчас я старался экономить. Неизвестно, что будет дальше. А тут — такие подарки. Словно робкая девица, я с опаской подошел к посылке. Охотничьим кинжалом срезал бечевку, аккуратно намотал ее на кулак, после чего — поддел края коробки, прихваченные железными скобами. Слой плотной бумаги — защитить содержимое от влаги. А под ним — новенькая серая шинель, поверх которой лежала простая записка, написанная рукой Леви: «Сегодня в десять. Не забудь револьвер». Отложив бумажку в сторону, я взглянул на шинель. Цвет был хоть и уставной, но одного взгляда на идеально прямые лацканы, воротник и богатую подкладку мне хватило, чтобы оценить уровень изделия. Они это пошили за два дня⁈ Даже если портные ателье Ганса и в самом деле владеют магией, это было им не под силу. Значит, Леви разместил заказ заранее. Мастера сделали выкройку, а потом уже делали подгонку по точным размерам… Я был не силен в портном ремесле, так что просто извлек обновку из коробки. Благородный серый оттенок. Не тот, дешевый цвет мокрой шерсти, который больше походил на грязный асфальт, а ровный, похожий на графит. Стараясь не дышать, я с удовольствием достал шинель из коробки и почти сразу же накинул на плечи. Под китель будет идеально! Немного приталенная, новая шинель приятно облегала тело, оставляя пространство в плечах и на уровне локтей для ношения кобуры. Все продумали! На мне впервые была одежда, пошитая по моим размерам, и ощущение это было ни с чем несравнимое. А внутри коробки был еще и новый парадный китель, пара брюк, несколько белоснежных рубашек, тонкие, такие же белоснежные перчатки и пара дорогих, из мягкой кожи ремней с хоть и уставными, но посеребренными пряжками, а так же пара шарфов. Даже мои знаки различия уже были нашиты — погоны с гомбочками, выполненные не из помятой меди, а ровные, с тонким слоем позолоты. Заглянув на самое дно коробки, я увидел комплект простого, но добротного белья и пару высоких зимних сапог, нечета моим казенным. Все больше и больше ощущая себя девицей, которую умело обхаживает Леви Каул, я все же не удержался и сразу же напялил на себя все это добро. Даже усталость двух рабочих дней как рукой сняло, такой эффект имели на меня новые вещи. Зашел в ванную, посмотрел на себя в зеркало. Унтер-офицер? На меня смотрел молодой полицейский звания не ниже секретаря, а то и вовсе титулярного советника. Только стрижка немного портила эффект — была слишком короткой и скучной, но тут уж не попишешь. Кое-как уняв накативший восторг, я все же снял перчатки, но все равно, я чувствовал себя главным полицейским модником Агиона. Ежедневная служебная рутина перемежалась с ослепительной работой ателье Ганса. До кабака, где сегодня играла Мелоди, я буквально долетел. В новой одежде было тепло и комфортно, спина оставалась сухой, единственное, новые сапоги нужно было еще разнашивать. Но после рабских колодок, которые выдают на службе, даже они казались мне крайне удобными. В зале было как обычно довольно темно. Нестройный гул голосов, снующие официанты, редкие взрывы смеха. Кивнув управляющему, я сбросил с плеч новенькую шинель и передал ее работнику на входе, после чего занял место у самой сцены, за небольшим столиком для двоих. Я постоянно приходил на выступления Мелоди, один-два раза в неделю точно. Пока она играла и пела для гостей, я потягивал рюмку настойки или сидел с кружкой светлого пива, а после мы с девушкой ужинали. Я понимал, куда все движется, видел, как Мелоди мне улыбается, как она изредка касается тонкими пальцами моей ладони, как мило смеется над моими простыми историями, но духу пригласить ее хоть раз к себе после ужина у меня не хватало. Все и так было слишком хорошо, я боялся все испортить, а еще я боялся не совладать со взрывным характером артистки. Ситуация же в сквере, когда мы с Мелоди поцеловались и артистка откровенно со мной заигрывала, ясности в наши отношения не вносила, а наоборот, только все запутывала. Вдруг я неправильно понимаю ее? Одно дело курсантом сбегать из казармы, чтобы погулять с девчонками из рабочих кварталов, а другое — быть осмеянным и отвергнутым сейчас. Так что я не спешил, предпочитая не форсировать события. Сегодня мы с Мелоди будто бы сговорились. Девушка была при параде. Я в своих обновках, деланно-лениво потягивая на этот раз неплохой бренди — визиты к Каулам давали о себе знать — Мелоди же была в изумрудно-зеленом платье и коричневых сапожках на высоком каблуке. Старые боги, какого же она на них роста? Наверное, вровень со мной, если не выше. В приталенном платье с высоким лифом под старый стиль, с убранными в ленивую прическу волосами и выбивающимися на лицо вьющимися локонами, Мелоди была похожа на лесную фею из сказок. Красоту артистки заметил не только я. В зале резко стало тихо — только слышались редкие шепотки и сальные комплименты от выпивших мужчин — девушка заняла свое место на высоком стуле, ухватив поудобнее гитару.