Интересно, доведется ли увидеть это еще раз. Он закрыл глаза. Мир вдруг стал другим. Внезапно от них начало зависеть намного больше. От Сэма Бергера и Молли Блум. Они держали в своих руках семь жизней. Они метнулись наверх, выбежали в прихожую, увидели безумный свет прожекторов, льющийся через открытую входную дверь. Снова можно было дышать. Они держались друг за друга, вцепившись друг другу в плечи. Почти обнимались. — Черт бы его побрал, — ругнулся Бергер. — Черт! Он сохранил им жизнь. Он ждал нас. — Его заметили в Мерсте. Должно быть, он, в свою очередь, заметил женщину с собачкой, которая видела его фургон. Он вычистил дом, полностью удалил из него все, скрыл двери, пропылесосил очень мощным пылесосом. Потом отвез девочек сюда, всех семерых. Он ждал нас здесь. И ровно сейчас он увез их отсюда в автофургоне. Видимо, здесь есть и другая дорога, кроме той, что отмечена на карте. Вдруг перед Бергером все предстало с удивительной ясностью. — «Рамане любую свою конструкцию повторяют трижды», — сказал он. Блум удивленно посмотрела на него. — Любимая книга Вильяма, — пояснил Бергер. — Фантастический роман Артура Кларка «Свидание с Рамой». — Понятно, — ответила Блум с видом человека, напряженно пытающегося сопоставить полученную информацию. — Что ты хочешь этим сказать? — Есть третий дом. Третий дом-близнец. Сказав это, Бергер с силой ударил кулаком по стене. Раны на правой руке опять открылись. На стену брызнула кровь. Но ему было плевать. Плевать на все. Действительно на все. Кроме одного. Того, к чему все свелось. Спасти не одну, а семь девочек. Бергер посмотрел на отвратительный свет прожекторов, проникающий в прихожую. Вышел на террасу. Расстрелял один за другим все прожектора, пока пистолет не дал осечку. Потом ему показалось, что какой-то свет еще остался. Спустившись с террасы, он понял, что это фасад дома светится своим собственным внутренним светом. Как будто он покрашен светящейся краской. Бергер снова кинулся в дом. Взбежал по лестнице на второй этаж. Прошел в мастерскую, нашел множество молотков разных размеров и форм, нашел несколько литейных форм для ножей, увидел, что одна стена полностью испещрена ножевыми отметинами, а на столярном верстаке явно заметны следы сильных ударов молотком. — Мразь, — процедил Бергер сквозь зубы. — Чертова мразь. Блум кивнула. У нее по щекам текли слезы. Они попали в самый центр ада. Прямо в средоточие зла. Повсюду оставляя за собой следы крови, Бергер подбежал к следующей двери. За ней находилась небольшая комната с постелью, застеленной грязно-желтым бельем. В углу стоял письменный стол в форме буквы «Г», на котором виднелись следы, оставленные компьютерами, принтерами, роутерами. Здесь Вильям Ларссон сидел и строил все свои планы. — Откуда-то идет свет, — сказала Блум. Бергер кивнул. Слабый свет направлял их куда-то вниз, под стол. Бергер отшвырнул стол от стены. В розетку была воткнута лампа. Они сели на корточки. К стене рядом с лампой оказался приколот листок бумаги. В центре листка торчала булавка. На булавке висела очень маленькая шестеренка. А на самом листке было выведено несколько букв, судя по всему, кровью. Там было написано: «Скоро я приду за вами». И в конце фразы — смайлик. При ближайшем рассмотрении оказалось, что внизу приколот конверт. Блум сняла его со стены и встала. Бергер поднялся следом за ней. С него капала кровь. Дрожащими руками Блум открыла конверт, осторожно-осторожно, и достала фотографию. На ней был дом, чей фасад, казалось, светился собственным внутренним светом. Это был снимок лодочного домика. IV 32 Пятница 30 октября, 01:29 Кровь стекала в ледяную воду. Она образовывала тонкие струйки, которые в итоге сливались во все более размытую дельту и поглощались мировым океаном. Или, по крайней мере, исчезали из виду, за границы света, который выхватывал круглый фрагмент из всей поверхности воды. Бергер погасил фонарик и вытащил руку из Эдсвикена. Он почувствовал, что холод постепенно заставил открытые сосуды на костяшках руки закрыться. Время шло. Они изучили каждый пиксель в записях камер слежения, прежде чем с огромной осторожностью приблизиться к лодочному домику. В нем никого не было. Но они знали, что Вильям Ларссон придет. Что он может прийти в любой момент. Бергер тряхнул головой, словно хотел взбодрить малоподвижные клетки мозга, и посмотрел на залив, который очень узкой перемычкой был связан с мировым океаном. Он зашел в дом. Блум стояла около открытой доски и рассматривала портреты семи жертв Вильяма Ларссона. Уже в который раз. — Я почти уловила, — сказала Блум и покачала головой. — В этом скрыто озарение. — А ты следишь за этим? — Бергер кивнул в сторону открытых ноутбуков и отошел к противоположному концу доски. На обоих мониторах были виды с камер слежения вокруг дома, среди них несколько новых. — А ты? — спросила Блум. — Не тогда, когда я был на улице, — ответил Бергер и показал на новое фото на доске. Оно висело между фотографией шестнадцатилетнего Вильяма Ларссона и двумя субъективными портретами Эрика Юханссона. — Фотография из водительских прав Улле Нильссона. Единственная, которую я смог найти. Он похож на твоего Улле из «Виборг Детальист АБ»? Блум кивнула и сказала: — К тому же он неприятно похож на оба субъективных портрета: из Эстермальма и Мерсты. Бергер тоже кивнул и показал на деформированное лицо подростка. — А с этим сходство есть? Блум покачала головой. — Может быть, разве что во взгляде, — помолчав, добавила она. — Возможно, — сказал Бергер и попытался спроецировать оба портрета на сетчатку. — Во всяком случае, он владеет домом в Больсте сам, под своим именем в «Виборге» Улле Нильссон. Дом приобретен за полгода до того, как был снят дом в Мерсте. Все кажется тщательно и профессионально подготовленным, была возможность моментально перемещать девочек с места на место во взятом в долгосрочную аренду фургоне «Статойл» из Евле. — Чтобы получить работу в «Виборг Детальист АБ», он должен был не просто быть высоко квалифицированным специалистом, но и пройти строжайший контроль СЭПО. И я по-прежнему считаю, что это странно. Немногое на свете сделать сложнее, чем внедрить агента в полицию. Я это говорю как специалист по внедрению. — Он интересуется техникой по меньшей мере со времен коллекционирования часов, — сказал Бергер. — Улле Нильссон представляет собой очень умело разработанную роль, как минимум настолько же умело, как роль Натали Фреден. Он зарегистрирован как инженер, закончивший Технический университет Чалмерса, и у него, несомненно, непроверяемое резюме. Никаких признаков того, что он бывал где-то за пределами ЕС. И вообще никаких указаний на то, когда именно он начал играть роль Улле Нильссона. — А также никаких указаний на то, когда он вернулся в Швецию. Я бы все же предположила, что пластическую операцию ему сделали в арабском мире, может быть, в Ливане, может быть, в Саудовской Аравии, как я думала изначально, и что его отец Нильс Гундерсен ввел его в местное общество и проследил за тем, чтобы он получил основательное техническое образование. — Хотя не только, — добавил Бергер. — Думаю, все указывает на то, что Вильям пошел по стопам отца. Думаю, он стал военным, наемником, может быть, как раз разведчиком. Блум кивнула. — Согласна. И поэтому он вернулся в Швецию? В таком случае по чьему приказу?