— Само собой, — ответил Август Стен, направив тяжелый взгляд в самые глубины души собеседницы. — Однако справедливость — понятие сложное и включает в себя не только какую-то нейтрализацию, когда преступление уже было совершено. С точки зрения справедливости, еще важнее предотвращать преступления, останавливать преступников до того, как они перешли к действиям. Справедливость становится менее однозначным понятием, когда преступление еще не было совершено. — Я только не понимаю, как это связано с охотой на Вильяма Ларссона, — сказала Блум. — На Улле Нильссона, — поправил ее Август Стен. — Никакого Вильяма Ларссона в этом деле нет. — На Улле Нильссона, — сказал Бергер, — который как нечего делать проскочил через абсолютно надежные проверки персонала СЭПО, когда устраивался на работу в «Виборг Детальист АБ» в ноябре три года назад. — Что, вероятно, оказалось возможно именно потому, что он просто-напросто был Улле Нильссоном, — ответил Стен, сверля взглядом Бергера, который впервые ощутил его силу, зато уж ощутил по полной. — Не может быть, чтобы в компьютере Улле Нильссона не было ни намека на его прошлое как Вильяма Ларссона, — возразил Бергер. — Содержимое компьютера изучается, — сказал Стен. — Но в ваших так называемых материалах неофициального расследования нет никаких доказательств тому, что ваш исчезнувший и, вероятно, давно уже мертвый друг детства Вильям Ларссон имел хоть какое-то отношение к Улле Нильссону. — Но мы нашли похитителя. Мы бы никогда не сделали этого без неофициального расследования, проведенного, прежде всего, Молли. — Вы нашли похитителя, потому что он отказался тратить государственные средства на незаконные услуги той, кого он, судя по всему, считал частным лицом, то есть Молли Блум, — спокойно парировал Стен. — Вместо этого он оставил в незаконном устройстве предупреждение для нас, чтобы мы могли найти вас, когда вы готовились совершить серьезное преступление. Ты, Молли Блум, при помощи вируса вывела из строя записывающее устройство в комнате для допросов и после этого еще смеешь утверждать, что о неподчинении начальству не шло речи. — Значит, оказалось чистой случайностью, что именно этот инженер оказался серийным убийцей и похитителем, которого мы искали? — спросил Бергер. — Похоже на то, — ответил Стен. — Но, как я уже сказал, выяснение обстоятельств продолжается. — Стало быть, нам просто повезло? — воскликнул Бергер. — Только не в финале. Там вы действовали эффективно, хотя и с излишней жестокостью. Но даже на это мы готовы посмотреть сквозь пальцы, поскольку это привело к освобождению шести девочек. — С излишней жестокостью? — повторил Бергер. — Но ведь любой полицейский знает, что выстрел экспансивной пулей с расстояния в один метр в промежность приводит к такому кровотечению, что смерть наступает довольно быстро. Бергер прикусил язык и посмотрел на Блум. Она сидела совершенно неподвижно и ответила на его взгляд нейтральным выражением лица. Это удержало его от дальнейших тирад. Стен продолжил: — Поскольку вам удалось заставить преступника признаться, где находятся его жертвы, до того, как он умер, мы поддержали решение стокгольмской полиции о признании ваших действий необходимой обороной. Но очевидно же, что это было не так. — И что же это было? — поинтересовался Бергер. — Убийство, разумеется, — сказал Стен и обратил взгляд на Блум. — Убийство из мести за воображаемые обиды, пережитые в детстве. И это не единственная подозрительная смерть в вашем так называемом неофициальном расследовании. Когда нам, наконец, удалось реверсировать GPS в угнанном «мерседесе», принадлежащем СЭПО, вы направлялись в лечебницу для больных деменцией в Вендельсё. Мои люди нашли вас там, но вам удалось от них сбежать. Но вы оставили после себя труп. — Мы? — воскликнул Бергер. — Вы были последними, кто видел пациентку по имени Алисия Ангер живой. В этом случае нам также удалось убедить полицию спасти вас и прекратить дело, признав откровенное убийство несчастным случаем. Однако мне хотелось бы знать, что вы хотели узнать у этой женщины и что такого она вам сообщила, что ее стоило убить. — Вы прекрасно знаете, что мы ее не убивали, — возразил Бергер как можно спокойнее. — Откуда мне это знать? Бергер успел осознать каверзность вопроса, но тут в разговор вступила Блум: — Алисия Ангер была тетей Вильяма Ларссона. Мы думали, она может что-то знать об исчезновении Вильяма. — И она знала? — Не совсем. Она окончательно впала в старческий маразм. Утверждала, что она валькирия по прозвищу рыжая дева и живет в десятом веке. Из нее не удалось вытянуть ни одного разумного слова. И конечно, мы ее не убивали. Август Стен хмыкнул и очень внимательно посмотрел на Блум. Бергер и Блум быстро переглянулись. Он увидел в ее взгляде готовность к сопротивлению и понял, кто должен взять слово. Август Стен легко постучал кончиками пальцев по столу, как будто сыграл десятисекундный пассаж на невидимом фортепиано. Потом сказал: — Очень важно, чтобы вы ничего не скрывали от СЭПО, мы должны ясно представлять картину в целом, особенно сейчас, когда расследование входит в решающую фазу. Вы совершенно уверены, что рассказали все, что знаете? — Да, — ответила Блум. Стен строго посмотрел на свою бывшую ученицу. — Хм. Я не вполне доволен. — Но что еще мы можем рассказать? — Именно этот вопрос задаю вам я. Я не чувствую удовлетворения. — Не чувствуете? — воскликнул Бергер и тут же раскаялся. — Не думаю, что мне нужно объяснять роль ощущений именно вам, Сэм Бергер, — сказал Стен. — Вы вообще, кажется, доверяете только чувствам. Так что вам ли не знать им цену? И, как я уже сказал, сейчас я не чувствую удовлетворения, глядя на вас обоих. Он помолчал и добавил: — Вы слишком много дерзите для людей, которых еще недавно искала вся полиция Швеции. Вам было бы к лицу проявить хотя бы намек на покорность. — К лицу? — переспросила Блум. — И не только. Это было бы и более выгодно. Если бы вы продемонстрировали хоть тень раскаяния или осознания всех своих прегрешений, у меня было бы для вас предложение. Высшее руководство СЭПО даже рекомендовало мне сделать его вам. Август Стен покривился и уставился на стену над головами Бергера и Блум. Потом сказал: — И комиссар Аллан Гудмундссон, и я, пока все это происходило, были настроены выдвинуть против вас обвинение, возбудить дело по всем правилам и отправить вас в тюрьму. Больше мы так не думаем. Как СЭПО, так и полиция пришли к выводу, что вами двигали завышенные амбиции и ничто иное. Поэтому мы не дадим ход подготовленному обвинению. Но мы не можем забыть о внушительном списке ваших служебных проступков и прямых правонарушений. Вы нарушили столько писаных и неписаных правил, что сложно сохранить вас в штате. Проще говоря, вы больше не служите в полиции. Мне жаль. Бергер и Блум посмотрели друг на друга. Пока никаких сюрпризов. Остается только стиснуть зубы. Придержать язык. Принять ошеломленный вид. Не получилось. Бергер спросил: — А предложение? Август Стен нахмурил брови и ответил: — Высшее руководство СЭПО было настолько довольно вашим вкладом в расследование, что высказало пожелание, чтобы я предложил вам два места во внешних ресурсах СЭПО. Однако окончательное решение доверили мне. — «Внешние ресурсы» означает, что мы бы работали на СЭПО, но не числились бы полицейскими? — уточнил Бергер. — С сегодняшнего утра вы уже не полицейские, — ответил Стен. — Это окончательное решение. — По-моему, это разве что чуток получше, чем рядовой служащий в полицейском архиве, — сказал Бергер и не смог сдержать улыбку. Больше всего ему хотелось громко рассмеяться. — Это не так, — парировал Стен. — Наши внешние ресурсы играют очень важную роль. — Черта с два, — воскликнула Блум. — Никогда. — Вот и хорошо. Я все равно не собирался вам это предлагать. Как я уже сказал, я недоволен. Мы, конечно, можем отправить вас в отставку без лишних слов, но это выглядело бы не лучшим образом для обеих сторон. Будет лучше, если вы оба добровольно напишете заявление об уходе. В качестве компенсации мы предлагаем вам выходное пособие в размере зарплаты за полгода. Что скажете? — За год, — ответила Блум. Бергер уставился на нее, но сумел удержать язык за зубами. — Что? — воскликнул Август Стен. — Надо же принять во внимание средства массовой информации, — пояснила Блум. — Об освобождении Эллен Савингер и остальных девочек трубят все газеты, телеканалы, блоги, Твиттер и Фейсбук. И до настоящего момента вам удавалось сохранить подробности в тайне от общественности. Полагаю, будет нехорошо, если наружу выплывет тот факт, что двоим снятым с должности полицейским удалось то, с чем не справились СЭПО и уголовная полиция. Аллан Стен смерил ее ледяным взглядом. Помолчав полминуты, он сказал: — Давайте уточним, правильно ли я понял. Выходное пособие в размере годового жалованья гарантирует, что в СМИ не попадет никакая информация, в то время как полугодовое жалованье такой гарантии не дает? — Вполне уместное истолкование, — кивнула Молли Блум. — Вы можете идти, — сказал Август Стен. Они развернулись и пошли к двери. Когда они уже выходили, Стен в заключение добавил: — Я хочу подчеркнуть, что крайне важно, чтобы вы не утаивали от СЭПО никакой информации. Крайне важно для всех имеющих к этому отношение, чтобы мы получили все сведения, которые вы собрали. Бергер и Блум переглянулись. Уходя, они ни разу не обернулись.