— Больше почти ничего, я не все успела. Но о ней и информации мало. Квартира на некой улице Видаргатан. Установить слежку? — Немедленно. И напиши мне все, что удалось о ней узнать. Паспорт? Водительские права? Идентификационный номер? — Я пришлю по мейлу все, что знаю. Но у меня нет ничего из вышеперечисленного. — Нам придется устроить глобальный поиск, — сказал Бергер, уходя. Через пару секунд он снова просунул голову в закуток Силь и добавил: — Спасибо. * * * Потом время проявилось в двух следующих друг за другом формах. Сначала все развивалось быстро и непонятно, так быстро, что почти невозможно было за всем уследить. Бергер стоял у доски, и все больше и больше людей подбегали к нему, сообщали свежие данные и убегали за новой порцией. Он пытался суммировать информацию, насколько это было возможно на старомодной доске, прикрепляя магнитами записки и рисуя стрелки и линии. Ни паспорта, ни водительских прав, никаких фотографий, кроме уже имеющихся. Но в контракте на квартиру на Видаргатан указан идентификационный номер. И есть план этой квартиры. — Кажется, она не очень дружит с технологиями, — сказала Ди. — Ни фейсбука, ни твиттера, ни инстаграма, по крайней мере не под этим именем. Никакого легко вычислимого адреса электронной почты. Ни блога, ни собственного сайта. — Такое вообще возможно в наше время? — спросил Бергер. Подошел Самир, почесал бороду. — Декларации, — сказал он, помахав бумагами. — Хорошо. Есть место работы? — Нет, в декларациях указаны только небольшие суммы в последние четыре года. До этого вообще никаких деклараций. — Небольшие суммы? — Из разных мест, и всегда не больше двадцати-тридцати тысяч крон. Я попытался разыскать пару работодателей, но пока не получил ответа. — О какой работе идет речь? — Непонятно. Возможно, услуги офисам. Может быть, уборка. Не получается установить. Предприятие по лизингу персонала. — Продолжай, — сказал Бергер, закрепляя декларации на доске. Он не отрывал от них взгляда, изучая педантичную подпись, которую явно можно было расшифровать как «Натали Фреден». — Отчет с Видаргатан, — произнес голос за спиной у Бергера. Он обернулся и увидел молодого опера, чье имя вылетело у него из головы. — И что там? — В квартире никого, — ответил молодой человек, в то время как Бергер все еще пытался нащупать в памяти его имя. — Только не говори, что какой-то идиот пошел туда и позвонил. — Внешнее прослушивание и тому подобное. И посменное наружное наблюдение. Фотографируем входящих и выходящих. — Спасибо, — сказал Бергер и, когда тот уже направился к выходу, добавил: — Спасибо, Раймонд. Бергер повернулся к доске и задумался о двух моментах. Во-первых, что в данном контексте означало «и тому подобное», и во-вторых, где, собственно говоря, находится Видаргатан. В итоге он просто стоял и пялился на ничем не заполненный участок белой доски. Потом снова обернулся. — Черт побери! — заорал он в направлении офисной зоны. — У нас есть идентификационный номер, должна же быть возможность узнать больше. И быстрее. Если она не работает, откуда у нее средства на квартиру около Уденплана? Банковские счета? Почему до тридцати с чем-то лет она не зарабатывала денег? Сидела дома? В клинике? В тюрьме? Дайте мне хоть что-нибудь! — В базе данных информация о судимости отсутствует, — донесся откуда-то голос Ди. — Но это ты уже знаешь. Вдруг рядом возникла Майя, высокая и статная, и сказала с присущей ей невозмутимостью: — Семейное положение Натали Фреден указано как «не замужем», она родилась в Умео тридцать шесть лет назад. Родителей звали Йон и Эрика, оба уже умерли. Однако мне удалось отыскать кое-что в тамошней Марихемской средней школе. Они сейчас раскапывают данные, которые у них сохранились. Включая классные фотографии. Судя по всему, Натали училась там только до третьего класса включительно. — И чем же, черт возьми, нам могло бы помочь фото третьего класса? — закричал Бергер. Ди подошла к Майе, рядом с которой она выглядела еще меньше, чем обычно. — Ты говоришь, как Аллан, — сказала она и окинула его своим самым невинным — то есть недобрым — взглядом. Глядя на нее, Бергер сделал пару глубоких вдохов через нос. — Йоговское дыхание, — констатировала Ди. — Понимаю, — сказал, наконец, Бергер. — Мы можем убедиться, действительно ли это она. — В биографии Натали Фреден есть явные пробелы, — спокойно сказала Майя. — Было бы хорошо, если бы мы хотя бы смогли убедиться, что это тот же человек. А может быть, еще лучше, если это не тот же. — Хорошо, — кивнул Бергер. — Я прошу прощения. Продолжай этим заниматься. Майя вернулась на свое место, Самир снова подошел и встал рядом с Ди. Казалось, он ждет своей очереди, так что первой заговорила она. — Возможно, я нашла ее страницу в Фейсбуке. Имя указано как Н. Фреден. Нет ни записей, ни друзей. Вероятно, она ей не пользуется. Но при регистрации были указаны и номер мобильного, и мейл. Я позвонила по этому номеру, но он не зарегистрирован в сети. — Все равно наведи о нем справки, — сказал Бергер. — А что адрес? — Перенаправила запрос в техотдел. — Молодец, Ди. Продолжай искать. Самир? — Первый разговор с предприятием по лизингу персонала, где Натали Фреден работала три года назад. Она есть в их базе, но никто ее не помнит. Она занимала должность офис-менеджера в уже закрывшейся фирме, занимавшейся прокатом автомобилей в Ульвсунде. — Хм. Явные белые пятна в биографии Натали Фреден становятся еще более явными. Продолжай работать. Найди тех, кто тогда работал в этой фирме. Самир резко развернулся и возвратился на свое рабочее место. Возникла неожиданная пауза. Бергер не отрывал взгляда от доски. Прежде всего, от пустых мест в схеме. — Вероятно, она мало времени провела в Швеции, — сказала Ди. Бергер совсем забыл, что она стоит рядом. — Может быть, — сказал он. — Однако у нее шведский номер мобильного, и она явно бывала в Швеции в течение последних… — Трех лет, — закончил Бергер. — Но возможно, что не ранее. — Возможно, — согласился он. Тут снова подошла Майя. Она без слов протянула ему лист бумаги. Это была бледная цветная фотография — лицо, явно вырезанное из коллективного снимка. Очень юное лицо. — Нос немного курносый, — сказала Ди. — И блондинка, — добавила Майя. — Это может быть она. — Третий класс, — возразил Бергер. — Третий. Сколько им? Девять лет, десять? Что происходит с людьми в подростковом возрасте? Некоторые выглядят очень похожими на себя в детстве, а другие меняются в корне. К какой группе принадлежит Натали Фреден? Они стояли втроем и смотрели на школьное фото, которое Бергер поместил между двумя наиболее четкими изображениями лица велосипедистки. — Возможно, — сказала, наконец, Ди. — Хороший вывод, — кивнул Бергер. — Возможно, и не более того. Поэтому по существу это бессмысленно. Ни правда, ни ложь. Я бы предпочел, чтобы девятилетнюю Натали Фреден удочерили, привезя из Биафры. — Из Биафры? — переспросила Ди. В этот момент Бергер впервые за очень долгое время бросил взгляд в окно. Снова шел дождь, тяжелые, хлесткие капли заливали стекло. И в тот же момент время приняло свою вторую форму. Скорость уступила место медлительности. Ни один из возможных путей не вел далее, все остановилось и топталось на одном месте. Выяснилось, что среди работодателей Натали Фреден были только предприятия по лизингу персонала и что ее профессиональная деятельность в Швеции, кажется, началась четыре года назад. Однако было нереально получить более подробную информацию от этих фирм, поскольку они принципиально не входили в личный контакт со своими сотрудниками. И с адресом «Н. Фреден» ничего не выяснилось, равно как и с закрытой фирмой в Ульвсунде, занимавшейся прокатом машин. Никаких банковских счетов и ничего подобного не нашлось. И не выявилось ни одного человека во всей вселенной, который мог бы сталкиваться с Натали Фреден хоть раз во время ее тридцатишестилетнего жизненного пути. Ни одноклассников, ни соседей, ни коллег, ни друзей. В конце концов терпение Бергера лопнуло. Идя к выходу, он услышал, как Ди очень осторожно поинтересовалась: — Стоматолог? Бергер повернулся, махнув рукой в сторону доски, и сказал: — Ты можешь меня так и называть. До полного комплекта еще далеко, и дыр полно.