– Я с вами согласна, эта баба чокнутая, но существует шайка, специализирующаяся на таких аферах. Вы не можете это игнорировать, по крайней мере не то, что связано с деньгами. Заявление Марты у вас на компьютере? Можно мне посмотреть? Вы же знаете, я могу помочь поймать этого парня, не отсвечивая… Я атаковала, а Карвана не подготовился. Он был застигнут врасплох. Безусловно, это обойдется недешево. Старик скривился, фыркнул и снова выдал аргументы, которые всегда меня настораживали: – Веро, ты действительно безнадежна! С попыткой суицида в твоем послужном списке тебе абсолютно запрещено расследовать такие вещи! Какая у тебя объективность? Ноль. Секретарша – самое большее, что я мог сделать, чтобы пристроить тебя здесь. И даже это – не ради тебя, а ради моего друга Жулио! Никакой уличной работы, никаких расследований. Я же говорил тебе, забудь! Пусть новости остынут тогда же, когда остынет труп! Подонок даже ухмылялся. Снова плюнул мне в лицо! Такова жизнь: ты совершаешь сотню правильных поступков, а эти ублюдки помнят только один, неправильный. Это чертовски несправедливо, и несправедливость ранит душу. Я почувствовала тяжесть в груди. Волна тоски, которую я хорошо знала, пыталась прорваться сквозь плохо залатанные лоскуты моего прошлого. Я платила по счетам, навечно привязанная к этому столу со стопками постоянно теряющихся бумаг. Я собиралась возразить, но телефон Карваны зазвонил раньше, чем я успела открыть рот. Это был начальник управления. Приятно видеть, как эта мумия дрожит всем телом от звонка вышестоящего. Старик, прочищая горло, расхаживал туда-сюда, когда рассказывал о своих проблемах. – Ну, шеф… О чем вы? Все под контролем, вам не о чем беспокоиться. Нет, дело не заводили. Я тоже потрясен. Мы всячески поддерживали бедную женщину, сеньор. Я знаю, по телевидению… У девушки, к сожалению, не все в порядке с головой. Да, я в курсе, делегат. Да… Да… Да… Нет. Разумеется. Слушаюсь. Разговор окончен, он потерпел поражение. Старик взглянул на меня, словно просил о помощи. – Начальник управления на меня наседает. Мне нужно съездить на совещание. Выключишь все у меня? – Выключу. – И обещай, что забудешь эту историю. – Обещаю. Стоило старику выйти, как я улыбнулась. Не только внешне, но и в глубине души. Я достала из кармана флешку, воткнула в его компьютер и скопировала все данные за этот день. Не теряя времени, отправилась в комнату вещдоков. Полицейский участок практически опустел, и мое присутствие никого не могло насторожить; было тихо. Я осторожно открыла пакет с сумкой Марты Кампос, небрежно заброшенный на полку. Я даже не удосужилась надеть перчатки: мои отпечатки пальцев во внимание не примут, поскольку я работаю в этом здании. Сомневаюсь, что кто-то их заметит. В Бразилии вообще никто ничего не проверяет. Женщина покончила жизнь самоубийством. Совсем скоро дело закроют. Я просмотрела содержимое сумки, попутно фотографируя все на мобильный телефон. Слава богу, Марта Кампос была гораздо организованнее, чем я. Внутри обнаружился даже кошелек, в котором все было разложено по своим местам. Я нашла мазь «Орабаз»[5] (без сомнений, для тех ужасных ран на губах), ключи от машины и небольшой ежедневник, похожий на «Молескин»[6]. Просмотрев страницы, я увидела, что заметки кое-где выделены маркером. Записную книжку я быстро бросила в свою сумку. Все равно никто не заметит. Еще один ключ – в кошельке внутри сумки; должно быть, от ее дома. Косметичка с зубной щеткой, пастой и зубной нитью. Я просмотрела несколько квитанций по кредитным картам, но не нашла ничего особенного. После чего сосредоточилась на мобильном телефоне. В наши дни вся жизнь человека хранится внутри этих маленьких гаджетов. И, к моему счастью, одинокие люди вроде Марты даже не удосуживаются запаролить доступ. Я быстро просмотрела несколько последних электронных писем, и вот оно: электронная квитанция от компании такси с адресом отправления и адресом полицейского участка. Ладно, приехала она не на машине. Несколько писем показались мне странными: в теме указан адрес почтового администратора – так делается, когда получатель не найден. Я убедилась, что все они были отправлены на адрес «estudantelegal88@gmail.com». Несомненно, именно эту электронную почту использовал мошенник, обманувший Марту. И даже после всего она не прекратила писать парню, у нее все еще оставалась крошечная надежда, что произошло какое-то недоразумение и что их история любви не была фальшивкой. Ей отчаянно хотелось поверить в реальность происходящего. Комплиментов, адресованных ей, любовных сообщений. Как кто-то может так жестоко лгать лишь ради того, чтобы вытянуть деньги у обманутой женщины? Я хотела посмотреть всю почту, однако приходилось спешить. Кто-то может и войти сюда, а у меня нет желания ничего объяснять. Я сунула все ключи в карман, закрыла пакет для вещдоков, выключила свет и вышла. Взглянула на часы: почти девять. Не теряя времени, я позвонила мужу из пустого лифта и солгала: – Тигра, у нас проблемы в участке. Я задержусь немного. Заберешь детей у своей мамы? И я тебя люблю. Повесив трубку, я не могла не подумать о Марте: «Теперь он меня полюбит». Репортеры продолжали толпиться у дверей департамента. Мне пришлось сказать несколько слов об этом деле на камеру; конечно, я старалась не называть имени Марты. Предпочла не комментировать самоубийство, лишь заявила, что расследование ведется и что я не успокоюсь, пока не докопаюсь до истины. А после сбежала на парковку. Я успела сесть в свою черную «Хонду Фит», когда завибрировал мобильный. Карвана. Без сомнений, он хотел удостовериться, что я отключила все согласно его приказу, не наговорила ерунды прессе, стерла из головы эту историю и по-прежнему на его стороне. Я завела машину, не обращая внимания на мобильный: пусть вибрирует. К черту Карвану! 3 Waze[7] был настоящим спасением. Я родилась без внутреннего компаса; могу заблудиться в собственном квартале. Навигатор спокойно и без всякого стресса доставил меня прямо к месту назначения. Хоть день и был ужасным, мне везло. Рядом с домом Марты я легко нашла парковочное место. Проблема возникла позже: она жила в очаровательном комплексе в Сан-Паулу, но центральные ворота были заперты. В тени дерева я ждала удобного случая. Многие в это время возвращаются с работы, кому-то точно придется открыть ворота, чтобы заехать. Ноги сильно болели. Знаете этот день, когда выбираешь не тот каблук? Если б я знала с утра, как это будет утомительно, то пошла бы на работу в теннисных туфлях, честное слово. Каждый ремешок туфель врезался в мою кожу, но Марта заслужила шанс выяснить, что же произошло в ее жизни. Не так уж много времени прошло до появления местного жителя, который активировал пульт дистанционного управления. Я заняла отличную позицию, поэтому смогла быстро проскользнуть в комплекс, стоило ему проехать. Вскоре я обнаружила дом Марты: номер восемь, маленький, выкрашенный в бело-желтый цвет, он казался совсем кукольным. Но только снаружи. Внутри – совершенно другая история. Я частенько повторяю, что место, где мы живем, говорит о нас столько же, сколько и отпечатки пальцев. Дом Марты хорошо отражал ту трясущуюся, рыдающую женщину, которая покончила с собой у меня на глазах сегодня. Здесь царил беспорядок. Это было похоже на мою сумочку, только гораздо хуже. Я прошла внутрь и споткнулась о потрепанный ковер. Взяла мобильник, швырнула сумку в кресло-качалку у входа и с облегчением сбросила туфли. Осматриваться босиком значительно лучше. Я фотографировала все, что считала важным для понимания жизни Марты Кампос. Под внешней запущенностью становилось заметно, что до недавнего времени в доме царил порядок: некое единство цвета в мебели, красочных коврах (хотя и затоптанных) и со вкусом подобранных картинах (запыленных). Очевидно, не так давно в ее жизни случился некий поворотный момент, два пересекающихся события, кульминацией которых стало противоречие красивого, но запущенного дома и прекрасно организованного пространства в сумке. Была ли Марта в депрессии? Я отправилась в ванную. Плитка, покрытая налетом, стоки, забитые волосами, влажные полотенца. Последние несколько дней Марта существовала словно зомби. На полочке – краска с истекшим сроком годности и повторно используемые флаконы для шампуня и кондиционера, наполненные водой. Она была высокомерна, но уже давно перестала заботиться о себе. Я открыла шкафчик и вскоре нашла два антидепрессанта, «Донарен» и «Симбалту». Были также флаконы с «Фронталом»[8], но это ладно: если тебе за тридцать и ты не нуждаешься в успокоительных, ты заслуживаешь награды. Я сфотографировала все и пошла в спальню. Я поколебалась, прежде чем открыть дверь, и молча извинилась перед Мартой за вторжение в ее личную жизнь. Меня охватило странное чувство: словно я мертва и незнакомый человек роется в моих вещах. Это было совсем не круто. Мне пришлось напомнить себе, что я делаю это с благой целью: засадить в тюрьму засранца, обманувшего ее. Комната была обставлена со вкусом, но несколько чересчур. На стенах висели постеры с Элвисом и Мадонной. На полу и на двуспальной кровати разбросана куча подушек с лицами знаменитостей: Мэрилин Монро, Джеймс Дин и Клуб 27: Джим Моррисон, Дженис Джоплин, Курт Кобейн, Джимми Хендрикс и Эми Уайнхаус улыбались мне. Все эти звезды умерли от «передозировки жизни». Возможно ли, что самоубийство было частью фантазий Марты? Может быть. Я проверила ящики и шкафы. Прощального письма не было, как не было и ничего, указывающего на то, что утром она вышла из дома с намерением выпрыгнуть из окна высотки. Она просто хотела, чтобы ей помогли. Но разговор с Карваной оказался смертельным. Мое тело молило об отдыхе, но я попыталась сосредоточиться. Взяла стакан воды из холодильника и, пользуясь возможностью, заглянула внутрь. Слишком много бутылок кока-колы, слишком мало съестного, кошмарный запах испорченной еды навынос из ресторанчика «Траттория Сарженто», остатки чего-то в больших контейнерах, и все без какого-либо порядка. В раковине скопилась посуда, на столе крошки. В кладовой – еще бутылки из-под кока-колы. Никакой марихуаны, кокаина или алкоголя. Только кола. Вот и вся зависимость Марты. Я вошла во вторую комнату и заметила, что та служит кабинетом. На полках стояли всевозможные книги: классические, коллекционные, дерьмовые, сладкие романы, бульварное чтиво. Я сделала снимок, чтобы проанализировать их позже. Быстро пролистала семейные альбомы. Несколько фотографий, все старые, с пожилыми людьми – дяди, двоюродные братья, бабушки и дедушки. По-видимому, у Марты не было потомков, только предки; печальная реальность, когда мы стареем. Я села за компьютер, который меня интересовал больше всего. Он находился в спящем режиме. Я воткнула флешку и, копируя содержимое, воспользовалась возможностью изучить историю поиска. Я заметила, что за два месяца до смерти Марта частенько заходила на сайт знакомств AmorIdeal.com, а потом перестала. Несомненно, тогда-то она и познакомилась с аферистом. Я попыталась получить доступ к ее профилю на сайте, но не смогла: аккаунт удален. Возможно, она сама его удалила, думая, что нашла настоящую любовь. Последние два месяца она витала в облаках, подпитываемая лживыми комплиментами обманщика. Звучало смешно, но реальность была ужасной. Я открыла несколько электронных писем от @estudantelegal88 и убедилась, что это действительно тот самый мошенник, с его сладенькими любовными посланиями. Марта называла его Пьетро, но я была уверена: имя фальшивое. В одном из последних писем он в открытую просил 1500[9] реалов, чтобы заплатить за медицинские анализы, которые должен был сдать в срочном порядке и на которые не распространялась его страховка. Не знаю, кто сказал, что любовь слепа, но он был совершенно прав. Все женщины слышат по телевизору про такие аферы, но думают, что подобное происходит только с кем-то другим. А попав в аналогичную историю, верят первому попавшемуся мудаку. @estudantelegal88 был умным, он профессионально забрасывал почтовый ящик Марты страстными посланиями, отправленными посреди ночи: «Сейчас четыре утра, и я проснулся, думая о тебе =) Знакомство с тобой изменило мою жизнь. Ты моя настоящая любовь. Я не говорю, что люблю тебя, потому что, если произнесу это, ты сбежишь… но я люблю тебя, моя принцесса! Ты прекрасна, ты часть моих снов… Жду не дождусь, когда мы будем вместе. Пьетро». Еще одно электронное письмо, отправленное им через несколько минут: «Моя красавица, я все еще не могу уснуть. Ты не выходишь у меня из головы. Как мне теперь с этим жить? Мне очень повезло найти тебя. Я надеюсь убедить тебя в своей порядочности и завоевать навсегда. Пьетро». И еще, в восемь утра: «Я проснулся с улыбкой. Очень приятно быть любимым и любить кого-то по-настоящему. Спасибо, что вернула мне надежду на счастье, моя красавица! =)». Если проанализировать содержание сообщений, становится заметно, что поначалу Марта осторожничала в своих ответах, но постепенно сдалась и смягчилась, пока ласковые слова не поглотили ее целиком. Тут-то Пьетро и начал ее использовать, прося денег в долг: «Моя принцесса, мне стыдно даже говорить об этом, мы не встречались лично, но мои чувства настолько сильны, что, думаю, я могу обратиться к тебе за помощью в момент крайней необходимости. Мне некуда податься, это действительно серьезно. = (Можешь ли ты одолжить мне пятьсот реалов? Мой банковский счет заблокирован из-за судебного иска к моей семье, и мне нужны деньги на оплату месяца в колледже! Обещаю, я верну тебе деньги, как только все уладится. Целую, Пьетро!» Мой телефон завибрировал, слегка напугав меня. Снова муж, в четвертый раз. Больше задерживаться нельзя. Мне не хотелось ссориться по возвращении домой, только этого не хватало. Паулу не мог приспособиться к тому, что был женат на офицере полиции, истинная правда. Порой, когда я рассказывала истории, услышанные в участке, мне казалось, что он воспринимает меня как дикого зверя. Он был не в состоянии понять той лихорадки, которая охватывает полицейского с появлением тайны; это прилив адреналина, желание узнать правду, вернуться к началу. Я всегда с нетерпением ждала расследования «в поле». Итак, я «в поле». Я поспешно вырубила компьютер и уже выключала свет, когда заметила пробковую доску, висевшую за дверью спальни. Там, среди стикеров и пришпиленных кнопками записок, я нашла сокровище. Среди множества бумаг, чеков из ресторанов и других бесполезных на первый взгляд вещиц. Марта, похоже, начала собственное расследование, чтобы установить личность @estudantelegal88, он же Пьетро. На доске висели распечатки переписок в Фейсбуке[10] и электронной почте, всевозможные документы, листочки с признаками мошенника, а также любительский набросок его лица – знак того, что у Марты действительно не сохранилось никаких его фотографий. Я собрала все бумаги, чтобы потом просмотреть и отделить зерна от плевел. Безусловно, кое-что из этого бардака она относила к Карване, но старый ублюдок, должно быть, спрятал записи от меня или выбросил в мусорное ведро. Я собиралась уйти. Взяла сумку со стула, сунула в нее мобильник, флешку и бумаги – и снова там хаос. Решила не обуваться – не заслужила я таких мучений. Уже возле двери заметила небольшой столик, на котором лежало несколько конвертов и почтовых пакетов. Я ворвалась в дом с такой стремительностью и жаждой добыть информацию, что проигнорировала этот столик. Я просмотрела конверты: счета за электричество, газ и телефон; стандартные письма от благотворительных организаций с просьбой о финансовой помощи и, наконец, уже вскрытый конверт из лаборатории. Результаты осмотра рта и влагалища Марты: пробы на бактерию Defungi vermibus дали положительный результат. Я сфотографировала бланк анализов и ушла. Направляясь через комплекс к воротам, я нажала на кнопку сигнализации на ключе от машины Марты, желая посмотреть, где та припаркована. Мне было непонятно, зачем женщина взяла такси, чтобы добраться до полицейского участка, если у нее имелся автомобиль. Была не в состоянии водить? Поиски оказались безрезультатными: авто не обнаружилось ни рядом с домом, ни в пределах района. Я даже прогулялась по кварталу: ничего. Заинтригованная, я бросила ключи в сумку и забралась в свою «Хонду». Прежде чем завести двигатель, проверила мобильник: еще три звонка от мужа. Воспользовавшись случаем, я залезла в Гугл и поискала информацию о Defungi vermibus[11]. Через несколько секунд появился результат: это грибок мертвых, который, как известно, появляется только на трупах. Я продолжала читать. Некоторые статьи рассказывали о городской легенде «поцелуй некрофила»: девушка целует красавчика в клубе и подхватывает бактерию, которой свойственно появляться исключительно на трупах. У меня поползли мурашки по коже. Просто сложите два и два. Если Марта подхватила эту заразу в результате их романа, она обнаружила не только то, что ее обманули, но и то, что тот тип, мужчина ее мечты, был некрофилом. Уронив голову на руль, я разрыдалась так, как не плакала много лет. Я вспоминала, как Марта беспомощно съежилась рядом со сломанным кофейным автоматом. Вспоминала ее отвратительный рот, сочившийся болезнью. Испуг в ее глазах, ощущение, что ее обманули, а потом проигнорировали. Для многих быть невидимкой – это реальность. Марта знала об этом. Обида, удар, обследование, ложь. И я вспомнила фразу… Фразу, которую она произнесла перед тем, как бросилась в окно. У нее появился смысл. Теперь он меня полюбит… 4 Жанета вытирает руки о клетчатый фартук, который выбрала в тот день. Идеально выглаженный, с аккуратными рюшами, почти не забрызганный, чистенький. Она кладет ладони на раковину и вздыхает. Ей хочется плакать, но она не доставит ему такого удовольствия. Проглотит рыдания. Она просит себя успокоиться, слушая, как ее муж ворчит на всю комнату, ударяя кулаком по обеденному столу: – Черт возьми, Жанета, я голоден, и я опаздываю! Боже, женщина, почему ты так тормозишь? У меня сегодня дежурство! Жратва сегодня появится или нет? Так было не всегда. В начале брака Брандао делал все, чтобы доставить ей удовольствие, балуя ее, окутывая заботой. Казалось, он полон решимости завоевать ее, и действовал очень ловко. Постепенно он стал смыслом ее жизни. Он был требовательным мужчиной, она всегда это знала, но чувствовала, что ее ценят. Ценят в том, что ей удавалось лучше всего: в заботе о муже и доме. У Жанеты были больная мать и три сестры, все замужние, с детьми, но все они переживали, когда она, младшенькая, решила уехать жить в большой город со своим будущим мужем. Тогда Жанета была уверена в том, чего хочет, и расцвела, ощутив небывалую свободу. Она считала себя победительницей: у нее будет собственный домик в Сан-Паулу, она создаст уют и комфорт для мужа, который будет любить ее и заботиться о ней. Это походило на сказку. И долгое время все так и было. Больше всего на свете Жанета любила своего мужа. Поэтому она все поняла, когда он намекнул, что ее семья чересчур назойлива. Мать звонила едва ли не ежедневно, сестры – раз в неделю, и все они хотели узнать об их жизни, а Жанета имела дурную привычку рассказывать. Это прекратилось. Постепенно она перестала их навещать, потому что забота о Брандао отнимала слишком много времени. А когда мать умерла, она даже не поехала на похороны, из-за чего сестры навсегда разорвали с ней отношения. Жанета не скучала по ним. Она была действительно нужна Брандао – без нее все пойдет кувырком. Она очень гордилась, когда муж рассказывал, как нахваливают коллеги его всегда хорошо отутюженную форму военной полиции, когда он получал к обеду блюдо, о котором мечтал, когда отмечал новый фартук или ухоженные ногти. Жанета выбрасывала из своей жизни все, что могло угрожать ее чудесной любви. Она практически никого не знала в городе, поскольку редко выходила на улицу. Друзья исчезли, забыв о ней, нога которой больше никогда не ступала в деревеньку Жалис. Звонки тоже смолкли. Кто ей позвонит? Брандао считал, что социальные сети – мусор, предназначенный для лентяев, и она быстро удалила свои аккаунты в Фейсбуке, Твиттере и Инстаграме[12]. У нее даже мобильника не было, чтобы не возникло путаницы с номерами. Каждый день муж проверял историю браузеров и последние номера, набранные на стационарном телефоне, заявляя, что беспокоится о безопасности семьи. Это не имело значения. Брандао был для нее всем, и ей больше ничего не требовалось. Но сегодня все не так… Жанета вздрагивает, грохот, доносящийся из-за обеденного стола, вырывает ее из мыслей. Муж сидит, вцепившись в нож и вилку. Он в нетерпении стучит по столу металлическими столовыми приборами, просто чтобы вывести ее из себя. – Эта дерьмовая жратва подгорает! Почувствовав в воздухе запах подгорающего обеда, она наконец возвращается в реальность. Достать финиковый пирог из духовки, уменьшить огонь под сковородкой, зацепить солонку на указательный палец, захватить салат и выставить все на скатерть в цветочек. Она подает мужу тарелку со свежим салатом и кусочком пирога, чтобы он мог заморить червячка, пока дожариваются стейки на сухой сковородке. Жанета вытирает капли пота со лба кухонным полотенцем, украшает стейки карамелизованным луком, выпрямляется и готовится встретиться с ним лицом к лицу. Брандао сидит за столом, совершенно не голодный. Но тем не менее он ест. В абсолютной тишине, как того требуют правила дома. Она жует, зная, что еда вкусная, но ощущает во рту только песок. Это вкус горечи. Брандао смотрит местные новости по телевизору: шокирующая история о женщине, выбросившейся из окна полицейского участка. В этот момент Жанета по странному извращению собственного сознания узнает себя: в мире есть и другие люди, жизнь которых не удалась настолько же, как и ее собственная. Даже в своей трагедии она не уникальна. Погрузись в репортаж, вслушайся в него, смотри внимательно. Только представь, покончить с собой. Ты думала об этом раньше, в моменты отчаяния, когда не могла уснуть, потому что помнила крики. Крики из темноты. Но у нее недостает мужества, которое было у той, другой. Она трусиха. – Жуй тише, Жанета! – муж хлопает ее по плечу. – Я хочу слышать, что говорит этот сукин сын! На экране седовласый мужчина с пышными усами и усталым взглядом, окруженный микрофонами различных телеканалов, торопливо рассказывает о деле. На экране горит строка с его именем: «начальник департамента Уилсон Карвана». – Этот парень ненавидит военную полицию! А баба молодец, что испоганила его тротуар! – веселится Брандао. Он даже посмеивается, когда камера приближается к кровавым следам перед полицейским участком, которые пытаются смыть с тротуара. – Пусть только перейдет мне дорогу! Я покончу с этим старым ублюдком. Муж откусывает большой кусок пирога. Жанета видит гнев на его лице, когда он неаккуратно жует. Она чувствует всю глубину его ненависти: муж терпеть не может начальника департамента; Брандао пережевывает новости, переваривает их, а затем извергает куда ни попадя. – Пирог весь крошится, да? Буквально «гнилье», верно? А твой стейк? Подметка! Ты неспособна его приготовить, – выплевывает он. И засовывает в рот еще кусок. Это начало кошмара. Когда муж в таком состоянии, вне зависимости от происходящего, он ненавидит всё и вся. Словно это другой мужчина. Жанета съеживается, смотрит на собственные колени, едва дыша. Со временем она научилась правильно реагировать. Молчать и выжидать. Надо просто подождать. Ее отстраненность, кажется, еще больше раздражает его. Брандао безостановочно ворчит и ругается, разбрасывая повсюду крошки. Неожиданно он вскакивает из-за стола, надевает форму, берет кобуру и пистолет, насвистывая зловещую песню, которую она ненавидит – и он об этом знает: «Колыбельная для Элен» Шику Буарки[13]. Брандао обладает исключительным талантом: все, к чему он прикасается, превращается в гниль. Едва Жанета слышит первые ноты, как ей хочется плакать. Она прикидывает, сколько минут осталось до начала смены мужа. Мало, очень мало. Скоро ночь будет принадлежать только ей. Но Жанета должна быть сильной.