– Мэди, я не думаю, что сейчас подходящее время для таких вопросов. – И зачем ты посадил ее в машину с Эли и Сэйнтом? – Потому что мы все хотели быть рядом с тобой, и ты в приоритете. Я вздыхаю, прислонив голову к прохладному окну. – Зачем ты заставил ее к себе привязаться? Он усмехается. – Я этого не делал, и, сестренка, сейчас действительно не время. Но можешь быть уверена, что она точно знает о моей позиции. Я всегда был с ней честен, я не виноват, что она позволяет чувствам ее контролировать. – Нейт… Просто держись от нее подальше, пожалуйста. Тишина. – Мне нужно кое-что тебе сказать. Я не сделал это раньше, потому что не хотел, чтобы ты нервничала всю дорогу, – Бишоп встречается со мной взглядом, – хорошо? – Хорошо, – отвечаю я. – Мы здесь, потому что вчера мне позвонил Деймон. Он был… не в себе. Я леденею. Мое сердцебиение замедляется до несовместимой с жизнью скорости. – Ч… что? Затем я словно прихожу в сознание. – Что?! – кричу я, лихорадочно оглядываясь по сторонам. – Что значит «не в себе»? – Вот видишь, – Бишоп закатывает глаза. – Я принял правильное решение, – он бросает взгляд на кого-то из сидящих сзади через зеркало заднего вида. – Вам лучше прекратить молчать, – предупреждаю я. Бишоп ерзает на своем месте, резко сворачивая налево и выезжая на трассу, которая едва ли похожа на нормальную дорогу. Ветки с грохотом бьются о лобовое стекло, а колеса внедорожника подпрыгивают то вверх, то вниз по ухабистым ямам. – Он позвонил мне вчера, после чего звонок оборвался. Я не смог до него дозвониться, но судя по тому, что он успел сказать, сейчас здесь не очень спокойно. Я массирую виски. – Бишоп, пожалуйста, короче. – В обрывках его речи я расслышал что-то о Серебряном Лебеде и о тебе. Потом звонок прервался. Естественно, после этого звонка мы все были в состоянии повышенной готовности. Я позвонил отцу, и он отправил нас сюда, чтобы все проверить. Если понадобится, к нам пришлют подмогу, но раньше до этого не доходило. Этот остров разделен на четыре части, но все они находятся в границах огромного закрытого сообщества. Нихил (Нильский), Реджис (Королевский), Секундус (Второй) и Терциум (третий). Каждая фракция формируется исходя из родословной и того, насколько важную роль ты выполняешь. Здесь все свободно говорят на латыни и почти никто не говорит по-английски. Мне нужно, чтобы ты ни на шаг от меня не отходила. – Уверен, что все будет хорошо, – бормочет Нейт себе под нос, судя по тону, он пытается успокоить самого себя. – Люди, Нейт. Они просто люди. – Так вот почему мы здесь? Потому что мне что-то угрожает? Деймон упомянул меня, а потом сказал что-то о Серебряном Лебеде? Бишоп неохотно кивает. – Думаю, да, и поэтому я хочу сам проверить Деймона. Его признание согревает мне сердце. Неважно, правда это или нет. – Хорошо. Я отмахиваюсь от лишних переживаний и поднимаю голову. – Каков наш наихудший исход? Бишоп прочищает горло. – Хуже всего будет, если выяснится, что Деймон мертв, Катсия вышла из-под контроля, а Потерянные Мальчики завладели островом. Начнутся беспорядки и хаос, поэтому мы не хотим этого допустить. Я зажмуриваю глаза, чувствуя, как болезненно сжимается мое сердце. – Нет. Этого не может быть. – Либо моя интуиция меня подвела, и я ошибаюсь. – Черт, – выдыхаю я, держась за грудь. – Это тоже не вариант, но я не верю, что с Деймоном могло что-то случиться. Бишоп кивает. – Согласен. Скорее всего, с ним все в порядке, потому что он умен и силен, но я действительно, черт возьми, надеюсь, что ошибся. Машина в очередной раз подскакивает на ухабах, и моя голова едва не разбивается о крышу. Глава 24 – Бишоп! Тут охренеть как жутко! Хейл подбегает ко мне сзади, на ходу собирая волосы в высокий хвост. – Ты часто сюда приезжаешь? Это твое секретное место? Здесь можно купить пирожные? Я усмехаюсь. – Замолчи. Нет, я не часто здесь бываю. Мне нужно выполнить поручение отца. Она скептически оглядывает маленький городок. – Поручение? Я пожимаю плечами и указываю на один из маленьких магазинчиков. – Здесь есть пирожные. Глаза Хейл загораются, она хватает меня за руку и тащит к кондитерской. Мы входим внутрь под звук дверного колокольчика. Я качаю головой. – Знаешь, тебя было бы очень легко похитить. Достаточно просто помахать тортом у тебя перед носом. – Смогут ли они меня удержать – вот в чем вопрос… Она подмигивает и вприпрыжку бежит к прилавку, где в стеклянной витрине на крошечных блюдцах расставлены всевозможные пирожные, нарезанные небольшими кусочками. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на улицу, и дрожь ужаса пробегает по моей спине. Я вижу людей, бродящих по темной улице, освещаемой редкими фонарями. Некоторые из них одеты в спортивную одежду, некоторые – в костюмы и военную экипировку. Пердита была странным местом, но она была единственным, что знали эти люди. На первый взгляд, все выглядит благополучно, но большинство этих людей даже не знают, что лежит у них под ногами. Они живут, думая, что это единственная доступная жизнь. Несколько поколений назад была проведена целая операция, благодаря которой удалось заставить людей поверить в апокалипсис, уничтоживший все остальное человечество. Они были заперты в городе, не имея ни малейшего представления о внешнем мире. На самом деле это был всего лишь хорошо срежиссированный фарс, и все ради чего? Власть. Власть, деньги, уважение и порядок. – Держи! Хейл протягивает мне кусок ванильного торта, но я отрицательно качаю головой. – Нет, спасибо. – Да ладно, Биш. Тебе нужно немного расслабиться. Ты все время напряжен, я это понимаю, но… Мы выходим из кондитерской, и ее голос остается где-то за пределами моего сознания. Когда я приезжал на остров, люди молча передо мной расступались. Они знали, кто я, но не знали, откуда я появляюсь. Они почти ничего не знали о Пердите, и все говорили на латыни. Никто не знал английского. Для них английский являлся мертвым языком. Я продолжаю идти по главной улице, в то время как Хейл семенит у меня за спиной. Увидев незнакомую женщину, я рычу и скалюсь на нее с ухмылкой на лице. Она кричит и убегает, схватив на руки своего ребенка. Я был монстром, который жил под ее кроватью. – Биш! Это было подло, – хихикнув, фыркает Хейл и хватает меня за руку. Я вырываю у нее свою ладонь. Она закатывает глаза. – Хочешь сказать, что мы можем трахаться, но я не имею права держать тебя за руку? – В этом и дело. Мы трахаемся, Хейл. Мы друзья, которые трахаются, а не друзья, которые держатся за руки. Она ворчит что-то себе под нос, кажется, я слышу «придурок», и через пару минут мы оказываемся у входа в ад, известный как Реджис.