9 Мы с Алисией сидели в полной тишине. Понемногу я привык к каждой ее тишине, стойко переносил их, ориентировался в них, справлялся с ними. Мне было почти уютно молчать, сидя вдвоем в крошечном кабинете. Алисия держала ладони на коленях, ритмично сжимая и разжимая кулаки – словно бьющееся сердце. Она сидела лицом ко мне, но смотрела в зарешеченное окно. Дождь прекратился, и сквозь просветы в облаках виднелось бледно-голубое небо. Вскоре налетела плотная серая туча, стало темнее. – Недавно я узнал одну интересную историю. Мне поведал ее ваш двоюродный брат Пол, – осторожно начал я. Реакции не последовало, и я продолжил: – Оказывается, в детстве вы случайно услышали очень жестокие слова отца. Сразу после аварии, в которой погибла ваша мама… Он сказал, что лучше бы вместо нее погибли вы… Я думал, что сейчас уж точно последует непроизвольная физиологическая реакция, в знак подтверждения. Однако я ошибался. – Любопытно, как вы относитесь к тому, что Пол мне об этом сообщил. Получается, он без разрешения открыл ваш секрет… Впрочем, я уверен, что Пол действовал из лучших побуждений. В конце концов, я ваш психотерапевт. Алисия даже бровью не повела. Тогда я снова заговорил: – Я хочу кое-что сказать – для вашей же пользы. Впрочем, не стану врать: скорее для себя самого. На самом деле я понимаю вас, как никто другой. Если слишком не вдаваться в подробности, мы росли в схожих условиях, со схожими по характеру отцами. И оба покинули родительский дом при первой же возможности. Но вскоре выяснилось, что никакие расстояния не в силах облегчить душевную боль. Не все так легко оставить в прошлом. Я на собственном опыте знаю, насколько неполноценным было ваше детство. Важно, чтобы вы понимали, какую сильную психотравму тогда получили. Выкрикивая те слова, мистер Роуз совершил психологическое убийство. Он вас убил. И на этот раз Алисия отреагировала на мои слова. Она вскинула на меня глаза, полные жгучей ненависти. Если б взглядом можно было убить, я в тот же миг свалился бы замертво. Однако я не отвернулся. – Алисия, это наш последний шанс. Я пришел сюда без ведома и без разрешения профессора Диомидиса. Если продолжу нарушать ради вас правила, меня попросту уволят. Поэтому сегодня мы видимся в последний раз. Вы понимаете? Я произнес свою тираду уже без эмоций, даже не надеясь на что-либо. Я устал биться головой о стену. И вдруг… Сначала я подумал, что мне чудится и это слуховая галлюцинация. Я смотрел на Алисию, затаив дыхание. Сердце билось где-то в горле, во рту пересохло. – Вы… вы что-то сказали? Снова тишина. Нет, увы, я ошибся. Наверное, показалось. А потом это случилось еще раз! Губы Алисии медленно, болезненно двигались. Ее голос поначалу звучал скрипуче, словно ржавые ворота, которые давно не смазывали. – Что… – прошептала она. – Что… Что… Пару мгновений мы молча смотрели друг на друга. Мои глаза наполнились слезами волнения, благодарности и невероятного счастья. – Что я хочу? – подсказал я. – Чтобы вы снова начали говорить. Пожалуйста, поговорите со мной. Она уставилась на меня, явно о чем-то размышляя. А затем, приняв решение, медленно кивнула и едва слышно ответила: – Хорошо. 10 – Что она сказала?! – Профессор Диомидис изумленно поднял брови. Мы курили на улице. От неожиданности он выронил сигару, но даже не заметил этого. – Она заговорила? Действительно заговорила?! – Да. – Невероятно! Значит, вы были правы… А я ошибался. – Вовсе нет. Ошибался я, когда встречался с Алисией без вашего ведома. Прошу прощения, профессор, я действовал чисто интуитивно… Диомидис взмахом руки прервал мои оправдания и закончил фразу за меня: – У вас отменное чутье, Тео. Я поступил бы так же. Браво! Несмотря на похвалу, я понимал, что радоваться рано. – Не стоит праздновать победу раньше времени. Да, это прорыв, однако Алисия в любой момент может снова уйти в себя и замолчать. – Согласен. – Диомидис кивнул. – Нужно собрать консилиум, заново обследовать Алисию и устроить интервью с ней. Будем вы, я и представитель управляющей компании. Скорее всего, Джулиан – он самый безобидный. – Профессор, вы меня не слышите. Спешить нельзя! Слишком рано для всего этого. Группа врачей напугает пациентку. Необходимо действовать осторожно. – Тео, поймите, управляющую компанию нужно поставить в известность… – Пока еще рано. А если Алисия больше не заговорит? Давайте подождем. Не стоит преждевременно делать громкие заявления. Профессор молча кивнул. – Молодец, Тео! – Он крепко сжал мое плечо. – Я восхищен вами! Я ощутил маленькую вспышку гордости – словно сын, которого хвалит отец. Да, я хотел порадовать Диомидиса, мечтал оправдать его доверие, заставить гордиться мной… Его слова очень тронули меня. – И что теперь? – поинтересовался я, снова закуривая, чтобы скрыть волнение. – Продолжайте работать, – ответил профессор. – А если Стефани узнает? – Не берите в голову. Предоставьте ее мне. Сосредоточьтесь на Алисии. Именно так я и поступил. * * * Во время следующего сеанса мы с Алисией говорили не переставая. Слушать Алисию было странно, это смущало – после такого длительного молчания. Первые фразы Алисия произносила неуверенно, экспериментировала, будто человек, который после долгого перерыва заново учится ходить. Вскоре ее речь стала более быстрой, проворной; слова складывались в предложения. Словно и не было стольких лет упорного молчания. Впрочем, в каком-то смысле она и не молчала. По окончании сеанса я вернулся в свой кабинет и, сев за стол, начал быстро записывать все сказанное, пока оно было свежо в памяти. Постарался зафиксировать абсолютно все, слово в слово, настолько точно и безошибочно, насколько вообще возможно. Сейчас вы сами убедитесь, что история Алисии поистине фантастическая. А верить или нет – дело ваше. 11 Мы с Алисией сидели в кабинете психотерапии друг напротив друга. – Перед тем как начать, я хотел бы уточнить некоторые моменты, – сказал я. Никакого ответа. Лишь этот загадочный взгляд синих глаз. – Больше всего меня интересует ваше молчание. Почему вы отказались говорить? Вопрос как будто разочаровал Алисию. Она стала смотреть в окно. Прошла пара минут. Я изо всех сил старался сдерживать волнение. Неужели «прорыв» был временным? Сможем ли мы и дальше делать успехи? Нельзя снова возвращаться к молчанию! – Я знаю, вам сейчас нелегко. Но поверьте, стоит лишь начать говорить, и дальше все пойдет само собой, – произнес я. Молчание. – Пожалуйста! Не сдавайтесь, вы уже сделали самый сложный шаг! Скажите, почему вы перестали разговаривать? Алисия медленно повернула голову и холодно уставилась на меня. – Нечего… нечего говорить, – раздался едва слышный голос. – Не думаю. Скорее наоборот: вы хотели бы сказать слишком много. Пауза. – Наверное, да. Наверное, вы правы, – наконец ответила она, пожав плечами. Я ободряюще кивнул. – Сначала, – неуверенно продолжила Алисия, – когда Габриэль… когда его не стало, я не могла… Я старалась… и не могла говорить. Открывала рот, но не выходило ни звука. Как в ночном кошмаре, когда хочешь кричать, но не можешь. – Вы находились в состоянии шока, – объяснил я. – Однако по прошествии нескольких дней обнаружили, что голос возвращается, верно?