– Препаратами всех снабжает Элиф, – подал голос я. – Согласен. – Кристиан кивнул. В палату вошла Индира. Она смотрела на Алисию влажными от накативших слез глазами. – Это ужасно отразится на состоянии остальных пациентов. Такие случаи всегда провоцируют сильный регресс. Месяцы работы коту под хвост… – Индира присела на стул возле кровати и ласково погладила руку Алисии. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом приборов. Я молча смотрел, как поднимается и опадает компрессор аппарата искусственной вентиляции легких. – В том, что сделала с собой Алисия, виноват я, – наконец произнес я. – Здесь нет твоей вины, – Индира покачала головой. – Я не сумел должным образом о ней позаботиться. – Ты старался изо всех сил, – возразила Индира. – Ты помог Алисии и добился большего прогресса, чем остальные! – Диомидис в курсе? – Мы не смогли с ним связаться, – ответил Кристиан. – На сотовый звонили? – Да. И на городской несколько раз. Не берет. – Странно. – Юрий нахмурился. – Я видел профессора сегодня. Он был здесь. – Был? – переспросил я. – Да, рано утром. Он куда-то очень торопился. Я стоял в другом конце коридора, но, по-моему, это был Диомидис. – Наверное, ему пришлось срочно уехать домой. Попробуйте набрать еще раз, – обратился я к Юрию. Тот кивнул, глядя куда-то в сторону с отрешенным видом. Бедняга принял случившееся близко к сердцу. Внезапно у Кристиана запищал пейджер. Вздрогнув от неожиданности, тот быстро покинул палату в сопровождении загорелой коллеги и Юрия. – Тео, вы, наверное, хотите немного посидеть с Алисией наедине? – тихо спросила Индира. Я кивнул, не в силах говорить. Она поднялась со стула и, сочувственно сжав мое плечо, вышла из палаты. Мы с Алисией остались вдвоем. Я сел на стул рядом с ее кроватью и осторожно взял ее за руку, с тыльной стороны которой торчал катетер, подсоединенный к капельнице. Поглаживая ее запястье, я ощущал под тонкой кожей линии вен и оставшиеся после очередной попытки самоубийства полоски шрамов. Значит, вот он, конец… Так все и завершится. Алисия снова погрузилась в молчание. Отныне навечно. Интересно, что скажет Диомидис? И как Кристиан обрисует профессору ситуацию? Наверняка выставит виноватым меня. Мол, эмоции, которые я в ходе сеанса заставил испытать пациентку, оказались для нее неподъемным грузом. И тогда она нашла таблетки «Гидрокодона» и попыталась с их помощью успокоить боль от страшной душевной раны, которую я разбередил. Диомидис, скорее всего, скажет, что передозировка могла произойти и случайно, однако поведение Алисии свидетельствует о намерении свести счеты с жизнью. И на этом профессор поставит точку. Но точку ставить нельзя! Что-то ускользнуло от нашего внимания, какая-то очень важная деталь, мелочь, которую не заметил даже Юрий, когда нашел Алисию, лежащую на полу без сознания. На столе в ее палате валялся пузырек, и несколько таблеток виднелись возле кровати. Поэтому все сделали логичный вывод, что у Алисии передозировка лекарств. Однако я нащупал на ее запястье весьма любопытный бугорок, едва заметный на коже, который свидетельствовал совсем о другом развитии событий. Это был след от укола в вену, сделанный шприцем с миниатюрной иглой для подкожных инъекций. Выходит, на самом деле Алисия не травила себя таблетками в попытке совершить самоубийство! Ей ввели внутривенно лошадиную дозу морфина. Передозировка тут ни при чем. Это покушение на убийство! 18 Диомидис объявился через полчаса. Он уезжал на встречу с руководством управляющей компанией, потом застрял в метро – а там плохо со связью. Он отправил за мной Юрия. – Профессор у себя и ждет вас, – объявил Юрий, заглянув в мой кабинет. – Там еще и Стефани. – Спасибо. Сейчас подойду. Я шел в кабинет Диомидиса, готовясь к самому худшему. Гроуву срочно требовался козел отпущения, и жертвой сделают меня. Я уже видел подобные случаи в Бродмуре, когда пациенты совершали самоубийство. Крайним всегда оказывался тот член персонала, который чаще контактировал с погибшим: хоть медсестра, хоть психотерапевт, хоть лечащий врач. Я не сомневался – Стефани жаждала моей крови. Я постучал в дверь кабинета Диомидиса и зашел внутрь. Профессор и Стефани стояли друг напротив друга, по разные стороны рабочего стола. Судя по напряженному молчанию, своим появлением я прервал ожесточенный спор. Первым заговорил Диомидис. Активная жестикуляция выдавала его крайне взволнованное состояние. – Плохи наши дела! Очень плохи! Попытка самоубийства, да еще в самое неподходящее время! Отличный повод для управляющей компании закрыть Гроув! – Вряд ли решение управляющей компании – наша главная проблема, – вступила Стефани. – Первым делом мы обязаны позаботиться о безопасности пациентов. Необходимо выяснить, что именно произошло. – Она перевела взгляд на меня. – Индира упоминала, что вы подозреваете Элиф в сбыте препаратов. Значит, вот кто снабдил Алисию «Гидрокодоном»? – Честно говоря, у меня нет доказательств. Я пару раз слышал, как об этом говорили медсестры. А сейчас я хотел бы сообщить вам одну очень важную вещь… Стефани прервала меня взмахом руки. – Мы знаем, что случилось. Элиф тут ни при чем, – сказала она. – Серьезно? – изумился я. – Проходя мимо сестринского поста, Кристиан заметил, что шкафчик с лекарствами открыт настежь и никого из персонала рядом нет. Юрий оставил шкафчик незапертым, и воспользоваться его содержимым мог любой желающий. А затем Кристиан увидел Алисию, которая пряталась неподалеку. И очень удивился: что ей понадобилось в коридоре в такое время? Теперь-то, конечно, все стало ясно… – Надо же, какая удача! Кристиан оказался в нужное время в нужном месте! – съязвил я. – Не только Кристиан обратил внимание на беспечность Юрия, – продолжила Стефани, не обращая внимания на мой тон. – Я неоднократно замечала, что он непозволительно халатно относится к нормам безопасности и фамильярен с пациентами. Слишком озабочен их хорошим отношением к себе. Странно, что подобный инцидент не произошел раньше! – Понятно, – пробормотал я. Я действительно понял, что задумала Стефани. Она говорила со мной спокойно лишь потому, что жертва была уже избрана. Козлом отпущения станет медбрат. – По-моему, Юрий всегда очень внимателен, – возразил я, взглянув на Диомидиса в поисках поддержки. – Вряд ли он… – Алисия с самого начала отличалась склонностью к суициду, – изрек профессор. – Все мы знаем: если человек замыслил свести счеты с жизнью, его никто и ничто не удержит. Как бы мы ни старались, в большинстве случаев самоубийство предотвратить невозможно. – Разве не в этом заключается наша работа – предотвращать такие вещи? – Нет. – Диомидис отрицательно покачал головой. – Наша работа – помочь пациентам вылечиться. Но и мы не боги. Мы не властны над жизнью и смертью. Алисия Беренсон неоднократно пыталась умереть, она добилась бы своего. Отчасти и добилась. Я решил, что пора вмешаться. Сейчас или никогда. – Вряд ли это была попытка самоубийства. – По-вашему, это несчастный случай?! – Тоже нет. – Что вы пытаетесь сказать, Тео? – Диомидис удивленно поднял брови. – Какие еще могут быть варианты? – Во-первых, Юрий не давал Алисии таблеток. – Вы считаете, что Кристиан ошибается? – Кристиан лжет. Профессор и Стефани изумленно уставились на меня, и я быстро продолжил, пока они снова не обрели дар речи. Кратко изложил содержание дневника Алисии, упомянув, что до убийства Габриэля она частным образом лечилась у Кристиана, который вел неофициальную практику и наблюдал еще ряд пациентов. Также сказал, что он не только не выступил на судебном процессе, но и скрыл факт знакомства с пациенткой при поступлении в Гроув. – Неудивительно, что Кристиан яро сопротивлялся всем попыткам разговорить ее, – добавил я. – Молчание Алисии – залог его спокойствия. – Неужели вы на полном серьезе предполагаете… – начала Стефани. – Да, на полном серьезе, – перебил я. – Никакая это не передозировка, а попытка убийства! – Где сейчас тот дневник? – спросил Диомидис. – У вас? – Нет. Я вернул его Алисии. Скорее всего, в ее палате. – В таком случае его необходимо изъять. – Профессор повернулся к Стефани: – Но сначала мы должны позвонить в полицию, вы согласны? 19 Дальше все закрутилось, как в калейдоскопе. Гроув наводнили полицейские. Они опрашивали пациентов и персонал, делали снимки, закрыли доступ в палату и мастерскую Алисии. Расследование вел старший инспектор Стивен Аллен – грузный лысый мужчина в больших очках для чтения, которые сильно искажали глаза, делая их карикатурно огромными, словно выпученными от любопытства. Аллен внимательно выслушал мой рассказ. Я повторил ему все то, что сказал Диомидису, а также показал записи сеансов с Алисией. – Большое спасибо за ценные сведения, мистер Фабер, – поблагодарил старший инспектор. – Зовите меня Тео.