— Вы прожили в браке восемь лет, ведь так? — уточнил я. Элисон по — прежнему хранила молчание. — Я очень люблю свою жену. А вы любили своего мужа? Глаза Элисон метнулись к моему лицу. Мы уставились друг на друга. Глава 12 На мой поставленный вопрос я не услышал ответа от Элисон. Широко распахнутые глаза Элисон смотрели на меня в упор, не мигая. Я уже собирался задать очередной вопрос, когда меня тут — же осенило: нужно перебороть соблазн заполнить пустоту словами. Просто поддерживать молчание, сидя рядом с ней. Я должен был наладить общение с Элисон каким-то другим, нелиберальным, путём. Необходимо было донести до неё мысль, что говорить было не обязательно, что мы можем вот так спокойно сидеть рядом, что здесь безопасно и я не причиню никакого ей вреда. Только завоевав доверие Элисон, я смогу двигаться дальше. И это займёт время, процесс не будет долгим и рутинным. Дело пойдёт на лад. Медленно, но в итоге мы сдвинемся с мёртвого пути как айсберг. Мы с Элисон сидели в тихом молчании. В висках у меня начинало неприятно пульсировать. Первый вестник начинающейся головной болью. У меня какой-то красноречивый симптом. На ум пришла одна лишь фраза Рутины: «Хороший психотерапевт восприимчив к чувствам пациентов, но присваивать их себе нельзя». Получалось, что пульсация в моей голове — вовсе не моя головная боль. Она принадлежала Элисон. И тут на меня накатила угрюмая волна тоски, осталось единственное желание — умереть, умереть, умереть… Я прекрасно понимал, что и это вовсе не мои переживания. Я ощущал то, что происходит с Элисон. Сидел и молчал, а голова раскалывалась от жуткой адской боли, желудок скручивался в тугой узел… Казалось, прошла целая вечность. Наконец я взглянул на часы: сорок шесть минут уже истекли. — На этом мы пока завершим, — произнес я. Элисон опустила голову и уставилась на колени. И я больше не выдержал. — Я здесь, чтобы помочь тебе! — горяченно, искренне прошептал я. — Пожалуйста, Элисон довертись мне! Я хочу открыть вам глаза на правду. «Вы никогда не сможете мне помочь! — кричали в ответ её глаза. — Взгляните на себя: вы едва справляетесь с самим собой! Притворяетесь таким мудрым, будто знаете всё на свете, а на самом деле лечить нужно вас! Вы безумец! Подлый обманщик! Лжец! Лжец…» Я долго смотрел в глаза Элисон — и внезапно понял, что весь сеанс не давал мне покоя. Психотерапевты довольно быстро учатся распознавать признаки душевного расстройства: от особенностей поведения до речи и нехорошего блеска в глазах. Мы сразу подмечаем слишком тревожный взгляд, страх, помешательство. В случае с Элисон, несмотря на долгие годы лечения, на всё то, что она сделала и пережила, её глаза оставались такими — же чистыми, словно в небе в ясный летний день. Элисон не была сумасшедший! Так что же тогда с ней случилось? Что читалось во взгляде этих голубых глаз? Я никак не мог подобрать верного слова. Ее глаза… Сводили меня с ума. Прежде чем я сумел сформулировать свою мысль, Элисон вскочила с кресла и бросилась на меня, хищно вытянув руки. Я даже не успел отодвинуться в сторону, и мы упали на пол. Я с грохотом стукнулся затылком Элисон, обрушившись сверху всем своим весом, в исступлении схватила мою голову руками и начала бить об пол: ещё, и ещё, и затем ещё. Потом стала царапать моё лицо, давала пощечины. Мне пришлось напрячь все свои силы, чтобы сбросить её с себя. Я отполз к столу и наконец добрался до портативного датчика сигнализации. Однако нажать на кнопку я не успел — Элисон выбила устройство из моих рук. Её пальцы, будто клещами, сдавливали моё горло, душили я начал задыхаться. — Элисон… — Прошипел я, тщетно пытаясь дотянуться до заветной кнопки. Её руки ещё сильнее сомкнулись на моей шее. Я тянулся к устройству, но не мог достать до неё. Её пальцы сжались ещё сильнее — у меня не хватило дыхание. И вдруг мне каким-то чудом удалось извернуться. Я схватил устройство и нажал на кнопку. Оглушительно взвыла сирена. Будто сквозь вату я услышал, как открылась дверь и Юрцев прокричал, что тут нужна помощь. Элисон оттащили, разомкнув её руки, и я жадно глотнул воздуха. Чтобы скрутить Элисон, понадобилось три медсестры — Элисон извивалась, дралась и брыкалась, как словно одержимая. В тот момент Элисон ничем не напомнила человека — скорее какого-то дикого зверя, разъярённого чудовища. В кабинет ворвался Крист и сделал ей укол. Элисон потеряла сознание. Наконец-то всё стихло… 5. — Сейчас немного пощиплет, — предупредил Юрцев, открыв флакон и пропитывая жидкостью марлевую салфетку. Мы сидели в «апларинариуме», и Юрцев собирался обработать мои кровотощащие царапины. Едкий запах напомнил мне о школьном медицинском кабинете, куда я часто попадал с содранными локтями и коленками после «сражений» на игровой площадке. До сих пор помню ощущение чудесного тепла и уюта, когда школьная медсестра обрабатывала и забинтовывала мои боевые раны, а потом в подарок за мою храбрость вручала леденец из жженого сахара. Обжигающая боль от антисептика резко вернула меня к суровой действительности. Увы, мои нынешние раны оказались несколько серьёзнее чем когда-то в школе. — Такое ощущение, будто я получил по голове молотком, — кривясь от боли, пожаловался я. — Да, у вас на затылке большая гематома, — с участием произнес Юрцев. — Завтра вырастет большая шишка. Надо понаблюдать. Нельзя было оставлять вас с ней наедине! — горестно вздохнул Юрцев. — Всё же это я настаивал. — Да уж, — проворчал он. — Отдельное вам спасибо за то, что не добиваете меня фразой «а я вас предупреждал». — Да не беспокоитесь, вы ещё услышите эту фразу от профессора. Кстати, он просил вас зайти к нему в кабинет. — Ну ясно. — Если честно не хотелось бы оказаться на вашем месте. Покряхтывая, я поднялся со стула. — Нет спешите, — посоветовал Юрцев, внимательно глядя на меня. — Подождите минутку. Вы уверены, что можете идти сами? Если почувствуете тошноту или же головную боль, немедленно дайте мне об этом знать! — Я в полном порядке, даю вам честное слово. Я, конечно, немного лукавил, но, говоря по своей совести, мой вид был гораздо плачевнее самочувствия. Глубокие царапины на коже, гематомы там, где её пальцы сдавливали моё горло, и запекшаяся от глубоко впившихся ногтей — всё это выглядело ужасно. Я постучал в дверь кабинета профессора. При виде меня глаза Диомоса чуть не выскочили из орбит. — Ох-ох-ох, — забормотал он в растерянности. — Вам нужно наложить швы?! — Нет-нет, что вы. Я в порядке. Профессор недоверчиво оглядел меня и провел внутрь. Глава 13 Я неохотно взял ему полпинты. Мы уселись за столик в самом дальнем углу. Маленький карлик огляделся украдкой и вытащил из-под стола небольшой свёрток, замотанный в целлофановый пакет. Я осторожно осмотрелся по сторонам, а затем передал ему деньги. Наконец-то добравшись до дома, я даже уже и не сомневался, что меня обманули. Однако стоило мне развернуть упаковку, и в ноздри резко ударил знакомый едкий аромат. Внутри лежали крошечные синие с сероватыми прожилками, бутоны. Сердце заколотилось, словно я снова повстречал давно потерянного мною друга… И, правду говоря, так оно на самом деле и было… С тех всё пошло-поехало: как только я хотя-бы на несколько часов оставался в квартире один и точно знал, что Кэт вернётся не в скором, времени в моих руках тут же оказывался косяк. Усталый и опустошенный, я приоткрыл в ванной окошко и выпускал наружу дым. Но затягивался я слишком часто и слишком сильно, поэтому меня здорово накрыло — полный нокаут. Я так накурился, что еле передвигал своими ногами, будто я брел сквозь густую жижу. Затем я постарался замести следы, проделав весь ритуал: побрызгал в ванной освежителем воздуха, почистил зубы, принял душ и, с трудом дойдя до гостиной, в изнеможении рухнул на диван. Я огляделся в поисках пульта от телевизора, но я нигде его не заметил. А потом увидел, что на кофейном столике из-за открытой крышки ноутбука Кэт торчит краешек пульта. Я потянулся к пульту, однако «трава» настолько затуманила мой мозг, что ноутбук полетел на пол. Я вернул его обратно и открыл крышку. От моих действий экран ноутбука неожиданно ожил: Кэт посматривала почту и не вышла со своей страницы. По какой-то причине я продолжал пялиться на страницу с электронной почты супруги. Меня как — будто загипнотизировали на месте. Её почта притягивала к себе мой взгляд, манила. И я никак не мог оторваться. Вдруг глаза выхватили часто повторяющиеся в заголовках писем слова «сексуальный и «шлюшка». Писем оказалась целая вереница, и всё было от некого «ХУЛИГАНА 21». И только зачем я полез дальше! Почему же не встал с дивана и не ушёл? Я навёл мышку на самое свежее письмо и открыл его. Re: маленькая миссис шлюшка. Еду в автобусе. Страстно дико хочу тебя. Кожа на моём осеннем пальто пахнет тобой. Чувствую себя грязной прошлой девчонкой. Целую. Глава 14 Я переложил ноутбук супруги себе на колени и ещё долго не мог оторвать взгляд от экрана. Не знаю, сколько я так просидел одиннадцать минут? Пятнадцать? Час? Не имею ни малейшего понятия. Я словно потерял ощущение времени. Я изо — всех сил пытался осознать, что это было, но из-за марихуаны голова вообще не работала. Действительно ли я прочёл письма на компьютере или мне всё это привиделось? Или просто такой розыгрыш, который я не понимаю, потому что мой разум одурманен травой? Я заставил себя ещё один раз прочесть одно письмо. И ещё. В итоге я ознакомился со всей перепиской Кэт с ХУЛИГАНОМ 21. Некоторые её послания звучали фривольно, некоторыми местами даже похабно. Другие же оказались длиннее, эмоциональное — в этих длинных письмах Кэт изливала свою душу. Возможно, она была пьяна и печатала их поздно ночью, когда я уже спал в спальне. Перед мысленным взором возникла яркая картина: я в нашей спальне в кровати, а Кэт сидит здесь и шлёт неприличные этому незнакомцу, с которым она регулярно трахается. Наконец-то наркотический дурман выветрился, и время снова понеслось как всадник. Голова неожиданно прояснилась я почувствовал ослепляющую, болезненную трезвость. Желудок скрутился в узел, и я, отбросив ноутбук, помчался в ванную; упал на колени рядом с унитазом, и мои внутренности сотряс рвотный спазм. Глава 15 — Сегодня совершенно всё по — другому, — заметил я. Ответа не последовало. Элисон сидела в кресле напротив меня, слегка повернув голову в сторону окна. На её теле не дернулась ни одна мышца, спина была полностью вытянута в струнку, как у виолончели ста или у солдата на параде. — Я всё думаю о том, как закончился наш предыдущий сеанс: вы на меня набросились, и я был вынужден вызвать на помощь медсестёр. И снова я услышал в ответ молчание. Тогда я помедлил.