На лице Адама появляется убийственно сексуальная улыбка, когда одна из девушек в переднем ряду вскакивает со своего места, целует его в щеку и протягивает кофе. Одетый в потёртые джинсы и ярко-красную футболку, он делает глоток кофе, а затем плавно опускается на стул рядом с ней. – О чем? – Хм, мне тебе объяснить?! – когда я не отвечаю, Лэти добавляет: – Потому что я могу, если хочешь. Это не так сложно. Четыре маленьких буквы. С-Е… Вытаращив глаза, одной рукой дёргаю его за рукав, а другой затыкаю рот. – Уймись! Оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто не подслушивает наш приглушенный разговор, но все студенты в пределах слышимости заняты либо беседой, либо перепиской по телефону, пока истекают последние драгоценные секунды до начала урока. Лэти хохочет. – Да ладно! Я ж просто советую! – Я слышу тебя! – ещё тише произношу я. – Но это ни за что не произошло бы, даже если бы я поговорила с ним. – Почему нет? Очевидно же, что он считает тебя сескуашкой, иначе бы не стал целоваться с тобой. – Потому что я никогда… Я останавливаю себя. Не могу поверить, я только что почти призналась, что всё еще девственница. – Ты никогда… – понимание озаряет глаза Лэти, и могу сказать, слишком поздно. – Ты никогда… Он окидывает меня взглядом, и я киваю. Лэти изумленно качает головой, и довольная улыбка не сходит с его губ. – Становится всё интереснее и интереснее. Вот уж не сказала бы. Позже на этой неделе Д-р Пуллмен дал нам контрольную работу, чтобы убедиться, что каждый из нас повторил базовый курс (что он поручил нам в качестве домашнего задания), и я получила тройку! Чёртову тройку! И, конечно же, вместо того, чтобы винить себя за то, что так легко отвлеклась, я винила некоего парня с растрепанными каштановыми волосами, пронзительно-серыми глазами и весьма талантливым язычком. Он приснился мне в ночь перед контрольной. Я проснулась от того, что практически лапала Ди. Кстати о конфузах… Она не проснулась, но я чувствовала себя адски смущенной. За всю свою жизнь у меня никогда не было столь ярких снов. Я проснулась запыхавшейся, все мышцы ныли. В течение нескольких минут я лежала, ненавидя себя за то, что отшила Адама. Интересно, в действительности было бы так же хорошо, как и во сне? Так что, когда на следующий день Д-р Пуллмен раздал нам контрольные, мои попытки сосредоточиться на вопросах, а не на сидящем в первом ряду боге-секса-из-моих-снов, были практически неосуществимы. Я всю неделю повторяла базовый курс, но мой мозг был слишком переполнен мыслями об Адаме, чтобы помнить об изученном материале. Я винила тот сон, возникший из-за накопившейся сексуальной неудовлетворенности, вызванной «хорошей» стороной лицемерного сына пастора – моим бывшим. Он написал мне на следующий день, после того, как мы угнали мою машину, умоляя просто поговорить. Я сдалась и ответила ему. Написала, что поговорю с ним, когда буду готова. В самом деле, это было гораздо вежливее, чем он того заслуживал, но я ощущала мучительную необходимость хоть отчасти унять его боль. Даже после того, как он со мной поступил, часть меня всё еще любила Брейди, и было невыносимо видеть его таким огорченным. Его постоянные смски и голосовые сообщения свели на нет мой гнев, и я была не уверена, что чувствовала по этому поводу. Если отпустила гнев, то что осталось, кроме огромной зияющей дыры? Ко второй неделе занятий Адам стал приходить на уроки французского позже. К четвертой неделе я не имела ни малейшего понятия, покажется он или нет. Обычно он приходил с девушкой или двумя, или тремя, и по большей мере это были девушки, которых я не видела прежде. Практически на каждое занятие (на котором появлялся), он приводил с собой новеньких, и я начала осознавать, что эти симпатяжки, следовавшие за ним по пятам, даже не учились в нашем классе – они просто приходили вместе с ним, ждали его и уходили с ним. Это просто до чертиков раздражало. Пожалуй, моя светская жизнь могла бы спасти ситуацию. Каждую неделю Ди получала приглашения на вечеринки и пыталась тащить меня с собой, и каждую неделю я находила креативные способы отшить её. Правда, не понимаю, чего она вообще хотела, чтобы её видели со мной на публике? После того, как страсти по поводу Адама утихли, и стало ясно, что он никогда не обратит на меня внимания, я переключилась в режим отпетого институтского гика. Ходила в кампус в штанах для йоги двухдневной стирки, мешковатых футболках и шлёпанцах, одетых на носок, а мои растрепанные волосы были собраны в небрежный хвостик. В половине случаев я даже не заморачивалась, чтобы надеть линзы и взамен появлялась в своих прямоугольных черных очках. Ди сморщила лоб, когда я вошла в кабинет истории, но я лишь усмехнулась ей. Когда я послала ей воздушный поцелуй, а она яростно отбила его, все, кто заметил произошедшее, наградили нас удивленными взглядами. Ночи я проводила за учебой, а на выходных выполняла дополнительные задания. После того, как получила ту первую тройку по французскому, я реально поднажала в учебе. Когда Д-р Пуллмен предложил дополнительные баллы тем, кто выявит желание помочь ему в субботу обустроить новый лингафонный кабинет7, я вызвалась и потащила за собой Лэти. Мы помогли расставить наушники и оборудование, а затем установили программное обеспечение на компьютеры и проверили всё в действии. Доктор Пуллмен купил нам пиццу и даже отпустил пару шуточек, пока мы работали, и я поняла, что в действительности он довольно-таки классный. Упрямый, но классный. На следующие выходные он предложил ещё дополнительных баллов тому, кто пожелает перевести коротенькую книгу с английского на французский. Очевидно, я оказалась единственной, кто принял его предложение. Перевела детскую книгу, которую написала в восьмом классе, и он дал мне запредельное количество дополнительных баллов, сказав, что моя история о малютке-единороге без рога необыкновенно трогательная на обоих языках. Я едва не визжала от восторга, когда прочитала написанные зелеными чернилами комментарии, торопясь сунуть бумагу Лэти под нос, чтобы он тоже смог их прочесть. – Ты такая заучка, – произнес он, смеясь. Когда наступили осенние каникулы, мне было немного тоскливо расставаться с Лэти. Он стал завсегдатаем нашей комнаты, и даже Мейси выглядела более оживленной, когда он приходил. Но и по маме с папой я тоже скучала, так что чмокнула Лэти в щеку, и он попрощался со мной и Ди на парковке Walmart. Домой мы ехали порознь. **** В воскресенье, после недельного отдыха с родителями, я оставляю машину у них дома и отправляюсь в общежитие с Ди. На долгом обратном пути в колледж мы останавливаемся на заправке. Пока она заправляет бак, я захожу внутрь, чтобы воспользоваться уборной и запастись жвачкой. По пути к машине я замечаю Ди, сидящую внутри и болтающую по моему телефону. Окна опущены, так что её голос доносится до меня, когда она холодно заканчивает предложение: «Очевидно, потому что она не хочет разговаривать с тобой». В мгновение ока я преодолеваю последние несколько шагов, и влетаю в машину, как пуля, грубо вырывая телефон из руки Ди. Прикладываю его к уху, чтобы услышать заключительную часть ответа Брейди: – …не нравлюсь, но это касается только меня и Роуэн.