– Как уже сказал, всё забрала наличными. Заранее она предупреждала, что, возможно, будет снимать, поэтому всё было готово. – Наличными такую сумму? – не понял он. – И увезла, что ли? – Увезла. – Куда? Тот развёл руками. – Клиенты, в том числе и бывшие, не отчитываются, как они распоряжаются своими финансами. – А сразу после этого в ваш банк поступали подобные средства на чей-нибудь чужой счёт? – блеснула у Мадаева надежда. Константин задал поиск по базе данных на тот год. Мадаев терпеливо ждал, но через какое-то время сотрудник отрицательно мотнул головой. – Дела!.. Зачем же она сняла такую сумму наличными? Это же сколько у неё чемоданов с собой было… И куда она пошла? – носить их в одиночестве по городу?! У неё явно были проблемы! – с досадой отметил Костя, но тот добавил: – А она и не сама забирала – с ней был мужчина. – Можете описать, как он выглядел? – Ну, странный тип… – задумался Константин. – Старше её, с бородой, в больших тёмных очках, кепке. Я его запомнил – нервничал он страшно, рука у него дёргалась, раздражал меня сильно. – Похож на этого? Если натянуть кепку, добавить бороду? – Мадаев без энтузиазма протянул фотографию Бердникова. – Нет, не похож, – вгляделся тот. – А этого вы никогда раньше не видели? – отметил Мадаев, что лицо Константина даже не дрогнуло. Тот мотнул головой. – Ясно, а деньги кто взял? Мужчина в кепке или Зосимова? – Екатерина Михайловна. Я лично к выходу её проводил, когда она всё получила. Точнее, получается, их – они ушли вместе. – Что ж… – Костя задумчиво постучал пальцем по столу. – У вас ведь ведётся видеосъёмка? Есть ли шанс, что сохранились те данные?.. Говоря это, он ни на что особо не рассчитывал. Но Константин всё же предположил, что это возможно. Правда, требовалось время, чтобы обратиться к начальнику службы безопасности и, если файлы видеозаписи сохранились, просмотреть их и найти нужные кадры. Так что он пообещал Мадаеву сделать всё, что в его силах, и тому оставалось только ждать. Впрочем, Константин к обещанию своему подошёл ответственно, и копию записи прислали уже на следующий день. Как он и говорил, борода, кепка и очки были на месте, но это было всё, что удалось разглядеть… «Вот ведь дело какое… Кого и как теперь искать?.. И что ж эти Матвеевы, которые стали наследниками Зосимовой, так поздно спохватились о пропаже наследства?!», – задумался Мадаев, выходя из офиса. Спустившись вниз, он покинул и здание и направился к машине. «Ну, сначала, понятно, оформляли всё, но потом?.. Может, разбирались в документах, а счёта у Зосимовой уже не было, и тогда решили, что деньги она сняла? Бросились искать наличные, и, не найдя, уже обратились с заявлением о пропаже… Надо-ка поскорее нанести им визит!». Он выехал на главную дорогу, но свернул почему-то в другую сторону, не туда, куда собирался сначала. И через какое-то время оказался у дома Ивановой. «А что же Зосимова, зачем она сняла свои сбережения?», – размышлял он, поднимаясь на крыльцо. Дверь элитного дома открылась перед ним сама, и он прошёл чуть дальше, туда, где сидела консьерж. Та, выслушав его, связалась с хозяйкой квартиры и пропустила его к лифту. «Зачем-то сняла деньги… – мысленно повторил он. – Может, как раз по совету этого незнакомца в кепке… Очевидно, потом лишилась их – потеряла или украли, или дело прогорело. Она не смогла пережить потери семидесяти миллионов и на фоне остальных проблем, например, ссор с Бердниковым, взяла да и шагнула в окно…». Он протянул руку к звонку, но нажать не успел – та распахнулась перед ним сама. – Я вас сегодня не ждала, – Валентина стояла на пороге и внутрь, похоже, пропускать не желала. – Да я и сам не собирался к вам, просто появилась необходимость кое-что спросить, – Костя попытался заглянуть в её квартиру, но безуспешно. – Что именно? – Вы как-то упоминали, что Зосимова переводила на ваш счёт некую сумму. – Да, – немного вяло пожала она плечами, опять погрустнев при воспоминании о погибшей подруге. – И сколько же? Валентина смутилась и, нервно постучав носком туфли по паркету, всё же нехотя отодвинулась от двери: – Пожалуй, всё-таки войдите, а то на лестничной площадке о деньгах говорить неудобно. – Так какая сумма была? – насторожился он, входя в коридор и мельком оглядываясь в поисках чего-то, из-за чего она так явно не хотела его впускать. Но вокруг не оказалось ничего странного. – Пятьдесят миллионов. А это важно? – Ну вы даёте, Валентина Осиповна! Почему раньше этого не сказали?! – воскликнул он изумлённо. – Вы ведь не спрашивали, а я не знала, что это нужная вам информация, – удивилась она. – Так, давайте ещё раз: Зосимова перевела пятьдесят миллионов на ваш счёт. Что она сказала вам, зачем столько? – Ну, лично она мне не объяснила… – начала Валентина и тут же смутилась ещё больше, увидев его взгляд. – Просто я же говорила, – мы с ней как раз поссорились, потом она перечислила… Раньше она ведь просила кое-что ей купить, вот я и… А давайте пройдём в гостиную, там удобнее!.. – быстро добавила она, стремясь отойти от него подальше: Костя, казалось, был крайне возмущён её то ли простодушием, то ли беспечностью. – Просила кое-что купить на пятьдесят миллионов? – переспросил он, сдержавшись. – Понимаете, я же за границу уехала. А за некоторое время до этого, когда мы с Катей только обсуждали мой отъезд, она просила подыскать ей за рубежом элитную квартиру, большую виллу… что-нибудь такое. Так что я не удивилась, когда она внезапно перевела мне деньги – решила, что это на недвижимость. – Нет, вы, наверное, шутите! Она сама ещё не видела того, что вы подобрали, и, когда она перечислила такую сумму, вы даже не спросили, для чего?! – Ну а что не так, Константин Михайлович? – удивилась Валентина. – Катя не собиралась сама жить за границей – она хотела приобрести там недвижимость и сдавать в аренду, это выгодно. И мне она очень доверяла, вот и попросила. Ну, а не перезвонила я ей лишь потому… Глаза её покраснели, и она замолчала. – Насколько она вам доверяла?! – Костя был так возмущён, что даже не стал ждать, когда она придёт в себя. – У вас, может, и ключи от её квартиры были? – Конечно, и у неё от моей – тоже. Он, было, открыл рот, чтобы ответить, но увидел, как простодушно она смотрит на него своими глубокими светлыми глазами. – Хорошо, пусть так!.. – пробурчал он, сдержавшись. – Вы купили то, что она хотела? – Нет, говорю же: сначала надо было найти варианты, потом я хотела ей их показать, чтобы она выбрала лучший. Но мы как раз поругались – я вам рассказывала, а потом я получила вот эту сумму на счёт. Катя мне не перезвонила, и я решила, что она всё ещё сердится после нашей ссоры. Но это же личное, а дело – делом… Я тогда подумала, что поищу ещё хорошенько, потом приеду обратно – всё расскажу, покажу, что нашла, и мы помиримся. Я не думала, что больше её не увижу… – Так, значит, эти деньги сейчас у вас? – Да, на моём счёте, – Валентина немного отрешённо смотрела, как Костя торопливо делал заметки на клочке бумаги, вытянутом из кармана. – Почему вы не отдали их законным наследникам, когда вернулись из-за границы и узнали, что здесь произошло? Она покраснела. – Я собиралась… Вы не подумайте, Константин Михайлович, что я забрала их себе… Просто я подумала: Катенька оставляла всё имущество своей крестнице Анечке. Но той пока двенадцать лет и распоряжаться наследством она не сможет, и вместо неё деньги получили бы её родители. А я о них кое-что знаю и боюсь, что они всё истратят, а девочке, когда она вырастет, ничего не достанется. Но это ведь не входило в Катины пожелания… Вот я и решила немного подождать: положила эти деньги на отдельный счёт, под проценты. А через несколько лет, когда Ане будет восемнадцать, передам в полное её владение. – Валентина Осиповна, а вы вообще понимаете, что говорите?! – возмутился Костя. – Ведь это ж посудное дело! Фактически вы укрываете у себя чужие деньги… – Да почему же чужие? – растерялась она. – Ведь Катенька сама, безо всякого чужого предложения или угроз перевела мне эту сумму, значит, я даже могла бы сказать, что это моё. Но ведь я так не делаю… – А почему вы решили, что деньги не должны попасть к родителям девочки? – недовольно буркнул Мадаев, подумав, что в том, что Зосимова сама перевела свои деньги на чужой счёт, действительно никто не виноват. «Можно даже сказать, что она потратила их на какую-то свою прихоть», – нехотя отметил он про себя. – Катя говорила, что у Ани – отчим и он её не любит, а мать ему во всём потакает… Поэтому я думала, что они… могут неправильно использовать эти средства. Они ведь даже Катину квартиру почти сразу продали, а могли бы её оставить, чтобы у девочки в будущем была своя недвижимость. Всё-таки это её имущество, юридически это ей перешло. – А вы им говорили, что часть Катиного состояния сейчас у вас на счету? – немного успокоившись, уточнил Костя. – Нет, они же сразу сказали бы всё перевести им, – простодушно ответила она. В комнате повисла тишина. – Значит, вы считаете, нужно быстрее передать им всю сумму? – робко спросила она после затянувшейся паузы. – Нет, думаю, пока не стоит… – помолчав, ответил он. – Не предпринимайте никаких действий, пока мы не выясним, куда делись остальные деньги. Вы, кстати, ничего не можете об этом сказать? – Зосимова сняла наличными семьдесят миллионов. Как она могла ими распорядиться? Потратила на что-то? – Впервые слышу! – недоуменно пожала Валентина плечами. – Чтобы Катенька сняла такую сумму наличными… Так неразумно, это на неё непохоже! А когда это было? – Как раз в то же время, когда она перевела другую часть денег вам. Вы всё ещё были в городе? – вновь будто невзначай уточнил он. – Нет, уже месяц как жила за границей… Она замолчала. Костя тоже больше ничего не спрашивал, и в комнате снова воцарилась тишина. «Зосимова закрыла счёт, часть денег перевела Ивановой… – отметил он про себя. – Та должна что-то купить, но покупка всё равно состояться не может, потому что требуется участие самой Зосимовой. Сопровождающий в банке… – может, телохранитель? Что, если ей угрожали, и она перевела часть денег подруге, пытаясь спасти хоть что-то? Но тогда почему она сделала тот шаг из окна? – задумался он. – Если только она действительно сделала это сама… Свидетели говорят, она не сопротивлялась… А если её усыпили?.. Хотя… квартира была заперта, и внутри никого не было». – Извините, Константин Михайлович! – отвлекла его Валентина. Она очень покраснела: видно, вопрос, который она хотела задать, её весьма смущал. – Да?.. – Вы не могли бы рассказать, что ещё я говорила на том сеансе? Ну, под гипнозом?.. Она стала красная как вишня, а Костя сразу напрягся, вспомнив, что Зверев настаивал на том, что её лучше не беспокоить излишней информацией. – Валентина Осиповна, всё было нормально! Вы сказали только одну странную вещь: что Бердников звонил вам в день своей гибели… А вы точно с ним не виделись в то время? – вновь не удержался он, и Валентина, ойкнув, резко замотала головой. – Этого не могло быть! Я бы помнила, помнила бы… – робко, в каком-то страхе произнесла она и, будто машинально, схватила со стола стакан и налила из графина воды.