– Успокойтесь, не виделись – так не виделись! Ничего страшного, это даже хорошо, хорошо, – успокоительно забормотал он и вдруг снова выпалил. – А скажите, Валентина Осиповна, как вы смотрите на то, чтобы провести ещё парочку подобных сеансов?.. Она так удивилась, что даже перестала волноваться и резко поставила стакан обратно на стол. – Ещё? А зачем? Вы меня в чём-то подозреваете? – Нет, конечно, я вас ни в чём не подозреваю, – поторопился он оправдаться. – Просто у следствия пока нет нужной информации, чтобы понять, что же на самом деле произошло с Бердниковым, почему он погиб. Вероятно, это на самом деле лишь несчастный случай, но, может быть, и убийство: возможно, его усыпили и сбросили в пруд, где он и захлебнулся. – А я чем могу помочь? – устало спросила она, видя его странный взор – он молча уставился на неё. – Да вот, вспомнилось… – ответил он, всё также не отводя от неё пристального взгляда. – Дмитрий Никифорович говорил, что выписывал вам снотворное… – Да, давно уже. – И что, вы пьёте его, не забываете?.. – Конечно, как назначено, чтобы лучше засыпать… – кивнула она, не понимая, к чему он клонит. – Но расскажите, чего же вы хотите от меня и этих сеансов? – Ну, у меня есть предположение, что гибель Бердникова, если была неслучайной, может быть связана с гибелью Зосимовой и с её пропавшими деньгами. А вы, Валентина Осиповна, – ценный очевидец событий того времени, – сказал он убедительно, – но только память вас немного подводит. Боюсь, вы можете желать рассказать и при этом просто не помнить каких-то важных моментов, связанных с Екатериной или Иваном. А подобные сеансы у Дмитрия Никифоровича помогли бы выявить какие-нибудь детали произошедшего, новую информацию, которая нам пока неизвестна, но которая очень бы пригодилась в раскрытии дела. Говоря про сеансы, Мадаев специально опустил слово «гипнотические», чтобы лишний раз не пугать её, но Валентина, казалось, ничего предосудительного в его предложении не увидела. Подумав немного, она всё же согласилась с ним, решив, что и для неё с её рассеянной в последнее время памятью в этих сеансах может быть положительный момент, – то, что она вспомнит что-нибудь ещё о Катеньке, мысли о которой ей были важны. Так что теперь оставалось только поставить в известность Зверева. Вскоре Костя всё с ним обговорил, и было решено проводить сеансы гипноза с Ивановой сразу после её плановых приёмов у психоаналитика. Ближайший был назначен через пару дней, а пока что Мадаев отправился к Козельцевым – супружеской паре, которая во время падения Зосимовой на автопарковку находилась неподалёку в своей машине. «Надеюсь, хотя бы тут повезёт!», – подумал он, нажимая на звонок в грязном, давненько не ремонтированном коридоре с обшарпанными стенами. – Кто? – послышалось за дверью, и он громко сказал: – Старший следователь уголовного розыска Мадаев. Мне нужно поговорить с Козельцевыми – Василием Петровичем и Галиной Степановной. Дверь чуть приоткрылась, и за неснятой цепочкой он увидел женщину. Осмотрев его пытливым взором, она отворила дверь шире и встала на пороге. – Козельцевы – это да, мы с мужем, – сказала она и, повернув голову в квартиру, громко позвала. – Вась, подойди, тут пришли! – Кто там ещё? – раздался хриплый голос. – Следователь какой-то, – крикнула она и снова повернулась к Косте. – А чего вы от нас хотите? Мы ни в чём не замешаны! – Два года назад вы стали свидетелями несчастного эпизода – молодая девушка выпала из окна… – А, да, было дело! Жаль девчонку: красивая была, молодая… – прокашлявшись, хрипловато протянул подошедший Козельцев. Галина Степановна согласно покивала. – А от нас вы чего хотите-то? Мы давали уж все показания, у вас записано: она сама как шагнёт… – Да, всё записано, – терпеливо повторил Костя, – но не могли бы вы ещё раз вспомнить, что именно вы видели? Пригодится любая деталь, так что… – Ну, парень, ты задачу даёшь! Это ж когда было-то!.. – почесал голову Василий Петрович. – Ну да ладно! Сидим мы, значит, в машине – а она у меня хорошая такая, лет двадцать уже служит, Волга-ласточка, – да про огород разговариваем… – Это я тогда решала, что с помидорами делать: сезон-то дождливый был, прям как сейчас, – перебила, вспоминая, Галина. – Хотя нет, сейчас-то совсем ни дождей, ни солнца… – Да подожди ты с помидорами! – остановил её Василий Петрович. – И вот сидим мы, значит, в машине, а тут на улице-то человек такой встал, прямо посередине парковки… – Как он выглядел, помните? – перебил его Костя. – Ну как, Галя? Это у тебя взгляд женский, натренирован мужиков осматривать! – хохотнул тот, а она махнула рукой: мол, всё шутишь! – Ну, конечно, помню я его немного… – ответила она, просмеявшись. – Всё-таки помидоры помидорами, а мне интересно стало, чего он там делает: в тот день тепло было да не дождливо, а он кепку-то на себя натянул и капюшоном сверху прикрыл! Странный такой… Даже лица его было не разглядеть, – с застарелым неудовлетворённым любопытством добавила она. – Странный – не то слово! – подтвердил Василий Петрович. – Очки чёрные натянул, большие такие – на пол лица! И борода была такая… как это… густая. И зачем людям такие бороды?.. Костя понимающе кивнул: у самого Козельцева не было ни усов, ни бороды, к тому же он был совершенно лыс. – А посмотрите, им мог быть этот человек? – протянул он фотографию Бердникова. Козельцевы сразу поняли, что это не тот, который был в кепке, но ответили, только когда вдоволь насмотрелись на снимок: – Нет, не он. Этот, сразу видно, даже выше. – А, может, вот этот? – Костя достал ещё одно фото – то, которое было получено с видеозаписи камер наблюдения банка. – О, Галя, глянь: похож вроде? – Василий с удовлетворением посмотрел на закрытое бородой и кепкой лицо. – Похож, Вася! – согласилась та. – Так, а дальше что произошло, когда вы его увидели? – спросил Костя, нахмурившись. «Ну, где его ещё искать?!», – подумал он, решив, что найти этого незнакомца становится всё более желательным, но одновременно с тем – представляется абсолютно невозможным! – Да ничего… – задумалась она. – Он помахал рукой через какое-то время… – Что значит «через какое-то время»? Вы что, всё время на него глядели? – не понял Костя. – Да нет, Галя, что ты такое говоришь? – дёрнул её за руку Козельцев. – Вот, запутала парня!.. Значит, слушай сюда: разговариваем мы про огород – про сарай там, дела всякие… Затем мужчину этого увидели – посмотрели на него, побалакали что-да как он там одет, а потом опять о своём – о капустке, помидорках… И тут Галя – а она у меня баба, знаешь, любопытная, всё нет-нет, да и глянет в сторону мужика того: мол, чего он один стоит на парковке, ждёт кого, что ль?.. – вот и говорит мне: «Смотри, Вась, а машет-то он кому?». Я тоже окно открыл, чтобы лучше видеть, выглянул. Да мы оба с ней сидим да смотрим… А наверху в доме окно необычное – большое такое, не чета нашим, и открыто полностью, – и там, за ним, девица стоит. А потом она раз – и шагнула. Упала, бедняжка!.. А он, видать, как понял, что случилось-то, так умом и тронулся: бежать припустил. Мы-то думали, что за помощью, а он так и не вернулся… А сами мы сразу помощь по телефону вызвали и к девушке кинулись. Но там уже всё – помощь не требовалась… – Так, а подозрительного ничего не заметили? В окне был кто-нибудь ещё? – Нет вроде, – пожал он плечами. – Мы об этом ещё вашим коллегам тогда же сказали – мол, не было там ничего такого… Да и чему в окне-то быть? С боков-то тёмные шторы всё закрывали… Синие, что ль, а, Галь? У тебя взгляд женский… – Да синие, синие. Плотные, наверное, – ничего там и не было видно, ничего, – поддакнула она. – Да и высоко… – Хорошо, – ответил Костя, хотя ничего хорошего не видел. И напоследок уточнил, – а сами-то вы что там делали? По-другому этот вопрос можно было задать так: «Зачем вы сидели в машине у дома, где девушка покончила с собой?». По крайней мере, Козельцевы именно так его и поняли. – Что вы такое говорите? – обиделась добропорядочная Галина Степановна. – Мы в магазин ездили – «Садовые прелести», он и сейчас на углу соседнего дома находится, можете проверить. А потом решили посидеть-подумать, брать ли ещё семена, вот и остановились неподалёку. – Да, парень, что-то ты уж перегнул!.. – возмущённо добавил Василий Петрович. – Я ведь объяснил: про помидоры мы говорили… После укоряющих взглядов оскорблённых Козельцевых Мадаеву не оставалось ничего, как развернуться и уйти. Впрочем, его это не расстроило – он уже узнал, что хотел. И всё, что теперь немного тревожило его, заставляя думать о себе, – это предстоящий сеанс гипноза с Ивановой. Всё было оговорено, Иванова и Зверев были согласны на проведение, и сеанс должен был быть уже на днях, но Костя всё равно почему-то беспокоился. «Вдруг она передумает?..», – с каким-то опасением думал он, что всё может отмениться. Тем не менее ничего нового не произошло, как не нашёл он и ничего полезного для расследования за это время, и вскоре он снова посетил клинику доктора Зверева. Света была вместе с ним и шла туда, как на свидание, – радостная и весёлая, она всё время шутила и, казалось, вовсе не замечала сосредоточенного выражения лица Мадаева. Он стажёра пока не одёргивал, давая ей наслаждаться жизнью и надеясь, что она всё же возьмётся за ум и сама начнёт обращать внимание на то, как ведёт себя он, опытный следователь со стажем, находящийся на задании. – Анастасия, как ваши дела? – поприветствовал он секретаря, войдя в приёмную, но та грустно качнула головой: – Работа, Константин Михайлович!.. Её так много, что, кажется, отпуска совсем не дождусь. Света посмотрела на неё с пониманием. Костя деликатно промолчал, решив не напоминать того, что до отпуска ей на самом деле далеко, и присел на диван. – Что-то вы к нам зачастили… – отметила Анастасия, когда молчание затянулось и ей надоело просматривать свои бумаги. – А мы ещё чаще будем ходить: будем смотреть, как проходят сеансы с Ивановой, – выпалила Света и, увидев взгляд Мадаева, прикусила язык. – С Ивановой? А что там может быть интересного?! Выдуманные печали нервной богачки? – возмутилась та вдруг. Света прыснула со смеху: слова Анастасии ей явно понравились. – Что ж вы о ней так резко? – пристально посмотрел на неё Костя. «В предыдущие разы, когда я видел её с Ивановой или когда она говорила мне о ней, она была тактична… А сегодня не выспалась, что ли?», – подумал он, а вслух добавил. – Откуда ж известно, что она богата? – Вы разве не знаете, сколько стоит сеанс у Дмитрия Никифоровича?.. – усмехнулась та. – А она ещё и ходит – то через день, то чуть ли не каждый день! Приходит и приходит, как будто влюбилась, как будто ей заняться больше нечем, только сюда ходить. Всё же видно – своего мужика нет, вот и ходит к нему: он – и богатый, и известный, и умный, и… всё такое! – Вот ведь!.. Змея! – тут же перестала улыбаться насторожившаяся Света. – И вообще она какая-то… безумная! – добавила Анастасия язвительно, видя поддержку. – Каждый раз уходит после сеансов вся такая нервная, растерянная, как будто сломанная кукла!.. Надоело уже на всё это смотреть! – Точно! – поддакнула Кузьмина, с вызовом глядя на Мадаева. – Ну, красавицы, совсем раскричались! – попробовал, было, тот их успокоить, но девушки так на него посмотрели, что он поспешил окончить беседу и постучаться в кабинет Зверева, не дожидаясь, когда Анастасия сообщит об их приходе по телефону. Войти разрешили, и Костя со Светой прошли внутрь. Она сразу же расцвела, увидев Дмитрия Никифоровича, а Мадаев поприветствовал Иванову, которая была тут же. Впрочем, как и говорила Анастасия, она была несколько рассеяна, так что сначала даже не поздоровалась, решив, что они с ним сегодня уже виделись. Быстро обсудив со Зверевым детали, Костя занял своё излюбленное место у окна, а Света уселась в свободное кресло. Она поставила рядом рабочий диктофон, готовясь вести запись, и заодно деловито положила перед собой листы бумаги, чтобы фиксировать ещё и вручную всё, что услышит. Зверев же обратил своё внимание на Иванову. И вскоре та была под гипнозом. – Вы готовы отвечать на вопросы Константина Михайловича? – спросил он у неё и, получив ответ, кивнул Мадаеву. Тот поторопился включиться в работу. – Как вы познакомились с Зосимовой? – Несколько лет назад я поехала в Беломорск, чтобы получить наследство покойной родственницы, и у юриста встретила Катю. «Беломорск!.. Вот же оно!», – наконец, вспомнил Костя и ещё больше оживился. – Расскажите-ка подробнее: куда вы ходили, что делали в тот день? Меня интересуют все детали!