Она вновь улыбнулась. – Нет, не у моря, – почти нараспев сказала она. – Несколько дней назад он звонил мне. Мадаев уставился на Валентину, не веря своим ушам. – Когда это было? – его голос вдруг охрип, он сделал несколько шагов по направлению к ней, но Дмитрий схватил его за руку, останавливая. – Двадцать второго числа, – всё также безмятежно ответила она. – В какое время? – Костя был так напряжён, что, казалось, у него свело скулы. – Днём, около часу. – Где вы были? – У себя дома, поливала цветы, ожидая дочку из школы. – Он позвонил со своего сотового? – Нет, с какого-то незнакомого городского номера. – А зачем он вам звонил? В этот день он погиб! – не удержался он, и её голос вдруг задрожал. – Погиб… Да, погиб… Столько страданий вокруг, и Катенька тоже… Голова Валентины заметалась по спинке кресла. – Валентина, всё хорошо! – резко произнёс Зверев, но она больше не слышала. – Посмотрите на море – оно рядом; мягко движутся волны, накатывая на песок, ближе, дальше, ближе… – Погиб… – Забудьте о том, что вам сейчас сказали! – резко приказал он. – Успокойтесь! Вы – в безопасности. Она затихла, повинуясь силе его голоса. – Когда я скажу, вы уснёте, а потом проснётесь и не будете ничего помнить из этого разговора!.. Её голова замерла, склонившись на левое плечо. В кабинете воцарилась тишина. Костя присел на стул и тяжело выдохнул: «Дела!..». Зверев, проверив пульс Ивановой, отпустил её руку и подошёл к столу у дальней стены – там стоял графин с водой и пара стаканов. Он налил один и подошёл к Мадаеву. – Вот, выпейте! – снисходительно протянул он ему стакан. – А так и не заметно было, что вы такой нервный. – Не нервный! – огрызнулся тот. – Просто не ожидал подобного поворота! Такая милая девушка… Как она могла лгать? – В смысле? – уточнил он. – Она мне не сказала, что недавно говорила с Бердниковым. Недавно… когда он сюда приехал! Дмитрий пожал плечами. – Забыла. – И вы считаете это нормальным?! – А что ж вы хотите? Если подводит память, раздражают люди, страшно жить – почему бы не постараться специально забыть какие-то вещи? А потом уже память сама начинает прятать воспоминания, которые не нравятся. Так что не думаю, что она действительно хотела нарочно скрыть от вас какую-то информацию. Костя собрался, было, спорить, но не успел: Валентина открыла глаза и резко села прямо. – Всё нормально? Я всё правильно сделала? – она беспокойно переводила взгляд со Зверева на хмурого Мадаева. – Всё хорошо, вы всё сделали правильно! – ободрил её первый, но она жалобно повела плечами: – Но я ничего не помню! – Это я приказал вам забыть разговор. – Почему? – удивилась она. – Чтобы не нарушать ваш покой… – Вы заволновались, когда я напомнил, что Бердников мёртв, – внезапно перебил его Костя, внимательно всматриваясь в её лицо. – Ой, да? Так странно… – И ещё вы сказали, что он вам недавно звонил, – продолжал он, не обращая внимания на строгое цыканье Зверева. – Я так сказала? – растерялась она. Тот снова взял её руку, чтобы посчитать пульс. – В этом нет совершенно ничего плохого, – добавил он, каким-то странным взглядом посмотрев в сторону Мадаева: тот был возмущён и успокаиваться, похоже, не собирался. – Как же нет? Вы ведь не говорили мне об этом звонке! – воскликнул Костя. – Но, простите, я о нём ничего не помню, – развела Валентина руками. – Как? Даже сейчас? Она растерянно мотнула головой. – Почему вы так кипятитесь, Константин Михайлович? – Дмитрий, отпустив, наконец, руку Валентины, вернулся на своё место. – Посудите сами: Бердников приехал в Петрозаводск; знакомых у него тут не оказалось, а Валентину Осиповну он помнил – она ведь была подругой его возлюбленной, Зосимовой. Очевидно, он хотел спросить у неё, как быстрее записаться ко мне на приём, раз к моему секретарю он не дозвонился. Наверняка, он знал от Екатерины, что здесь хорошие специалисты. – Ну, если так… – подумав, всё же кивнул недовольный Костя, – тогда у меня по этому поводу больше нет вопросов. – Что ж, отлично! Думаю, мы с Валентиной Осиповной тоже можем на сегодня завершить нашу встречу, – благодушно отметил Зверев. Валентина посмотрела на него с благодарностью. После его объяснения она казалась более уверенной в себе, не такой растерянной и несчастной. Правда, уже у самой двери она всё-таки оглянулась и спросила ещё раз: – Я точно всё правильно сделала? – в её голосе были тревожные нотки какой-то вины. Он кивнул, и Иванова, улыбнувшись на миг, быстро вышла. Дмитрий медленно перевёл взгляд на следователя. Тот не двигался с места, и с некоторым чувством снисходительности Зверев подумал, что придётся намекнуть на то, что встреча окончена и для него. Но не пришлось: Мадаев пока никуда и не собирался. – Скажите, – спросил он, – возможно ли повторить такой сеанс? – Зачем? – в пронзительных глазах почти читалось удивление. – У меня ещё остались вопросы. – Ну, если уговорите Валентину Осиповну… – развёл Зверев руками, и Мадаев поднялся. «Наконец!», – мысленно отметил тот. На лице его читалось удовлетворение. Но следователь опять вдруг замер на месте, что-то обдумывая. – А можно ли погрузить её в гипноз так, чтобы она об этом не знала? – задумчиво уточнил он. – Вообще-то это незаконно, вам ли не знать… – терпеливо ответил Зверев, пристально глядя на него. Но тот снова уточнил: – А меня вы можете погрузить в гипноз? – Это зависит от многих факторов, в том числе и от нервной системы пациента. Думаю, ваша сила воли больше, чем у Ивановой, поэтому, может быть, ввести в гипноз вас и не получится. Да и нужно ли вам это? Или просто боитесь, что выясню что-нибудь такое, чего вы стыдитесь? – Нет, – буркнул тот. – В таком случае, может быть, вы меня уже покинете? Скоро подойдёт следующий клиент, а я, знаете, ещё не подготовился, – Зверев почти вежливо указал на дверь, и Костя, чуть помедлив, раздумывая над возможными вопросами, наконец, вышел из кабинета. Сеанс 3 _______________