— Они успеют нас догнать раньше, чем мы пересечем границу? Алексия не имела четкого представления о том, на каком расстоянии от Ниццы находится граница с Италией. — Вероятно. Мадам Лефу, очевидно, имела. Флут сел с несколько обеспокоенным видом. Громко цокая, они проскакали насквозь небольшую рыбацкую деревушку и снова оказались на проезжей дороге — она была вымощена ровнее, и это позволило резко прибавить скорость. — Придется попробовать оторваться от них в Монако. Мадам Лефу встала, перегнулась через крышу и долго разговаривала с возницей. По ветру стремительной скороговоркой разлетались французские слова. Догадавшись, о чем идет речь, Алексия отстегнула от дорожного платья золотую брошь с рубином и вложила ее в маленькую ладонь изобретательницы. — Может, это его убедит. Брошь исчезла за крышей кэба. Свистнул кнут. Лошадь рванулась вперед. Очевидно, с помощью подкупа можно договориться на любом языке. Так, с хорошей скоростью, все дальше отрываясь от преследователей, они доехали до Монако — довольно крупного курорта, пользующегося несколько сомнительной репутацией. Возница свернул с главной дороги и принялся с удивительной ловкостью петлять по самым узким переулкам. В спешке они налетели на бельевую веревку, протянутую через улицу, и увезли с собой пару брюк и мужскую сорочку, а в придачу целый поток французских ругательств. Наконец, после всех этих скачек с препятствиями, кэб вылетел из города с противоположной от океана стороны и направился к Альпам. Лошадь с отвращением фыркнула и стряхнула с ушей прицепившиеся к ним ярко-алые панталоны. — А мы сможем проехать через горы в это время года? — с сомнением спросила Алексия. Была зима, и хотя климат итальянских Альп не славился такой суровостью, как у их более высоких и более удаленных от моря собратьев, но все же это были довольно серьезные горы с белыми шапками на вершинах. — Думаю, сможем. Однако нам лучше держаться подальше от основных проезжих путей. Когда начался подъем, дорога стала уже. У лошади тяжело вздымались бока, она перешла на шаг. И это оказалось только к лучшему: вскоре кэб продвигался между поросшей деревьями крутой насыпью с одной стороны и опасным обрывом с другой. По пути они проехали сквозь козье стадо — мимо безучастных бурых коз с большими колокольчиками на шеях и разгневанной девочки-пастушки. Похоже, погоня осталась позади. В левое окно Алексия увидела над насыпью и деревьями какое-то весьма необычного вида сооружение. Она потянула мадам Лефу за руку: — Что это, Женевьева? Изобретательница подняла голову: — А, вот и хорошо. Воздушная дорога. Я надеялась, что она уже работает. — И?.. — О да. Это новый вид грузового и пассажирского транспорта. Я немного поучаствовала в разработке механизмов управления. Сейчас мы сможем разглядеть ее как следует, погодите немного. Они свернули и начали подниматься всё круче в гору. Впереди, прямо над ними, во всей своей красе показалось некое сооружение. Алексии оно живо напомнило две гигантские бельевые веревки, натянутые параллельно между верхушками опор. Однако тут же стало ясно, что по сути своей это скорее рельсы для воздушных поездов. По ним, ритмично покачиваясь, ползли, словно жуки, сцепленные между собой, вагончики на больших колесах, размерами и формой напоминающие дилижансы. Из-под каждого вагончика вырывались белые клубы пара, и с каждого свисала вниз на длинных канатах металлическая сетка, нагруженная бревнами. Все это напоминало не то паука с яйцевой камерой, не то перевернутую железнодорожную дрезину. — Боже мой! — восхитилась Алексия. — А они двигаются только в одном направлении? — Большая часть идет с грузом вниз, но конструкция позволяет им ехать и в другую сторону. Переводить стрелки, как на железной дороге, здесь не нужно. Один вагончик может просто переползти через другой, если, конечно, под ним нет сетки. Видите, тросы протянуты вниз с крыши по обеим сторонам? Это изобретение настолько потрясло Алексию, что она на минуту даже забыла о своих невзгодах. Никогда в жизни она еще не видела и не слышала ничего подобного — железная дорога в небе! Флут то и дело, распрямляясь, как пружина, вздымался над крышей кэба, как чертик из табакерки — то чуть правее, то левее, — и поглядывал назад. Сначала Алексия каждый раз тревожилась, а потом привыкла к ритму движений камердинера. Но в какой-то момент его ноги вдруг напряженно застыли в одном положении — и надолго. Мадам Лефу тоже оставила свое место и перегнулась в ту же сторону, к сильному неудовольствию возницы. Опасаясь еще больше сместить центр тяжести, Алексия осталась сидеть. Поэтому ей ничего не было видно, кроме двух пар ног в брюках. Она слышала отдаленные крики где-то позади и могла только догадываться, что за ними опять гонятся трутни. Наконец на следующем повороте она увидела врага. В правом окне показался экипаж, запряженный четверкой лошадей, а в нем — четверо сурового вида молодых мужчин, стремительно нагонявших их кэб. На крыше экипажа торчал ствол какого-то орудия. «Просто замечательно, — подумала Алексия. — Не ружье, а целая пушка». Она услышала хлопок — это Флут выстрелил из одного из своих миниатюрных «дерринджеров» — и резкий свист — это мадам Лефу выпустила свой шип. Флут опустился на сиденье — чтобы достать второй пистолет, а первый перезарядить. — Весьма сожалею, мадам, но у них «норденфельт». — Что? Мадам Лефу села и тоже стала перезаряжать свой браслет, а Флут вновь поднялся и выстрелил. — Не сомневаюсь, вскоре мы увидим ее в действии. Они добрались до кромки снегов. Целая стая пуль гигантского размера просвистела мимо кэба и впилась в ни в чем не повинное дерево. Что же это за оружие, способное стрелять столькими пулями сразу?! Флут поспешно присел. — Вот это «норденфельт», мадам. Лошадь пронзительно, испуганно заржала, возница выругался, и кэб резко остановился. Мадам Лефу даже не пыталась спорить. Она выскочила наружу, а за ней следом — Флут с Алексией. Флут схватил чемоданчик. Алексия схватила парасоль. Не глядя, идут ли за ней остальные, Алексия вскарабкалась на насыпь, помогая себе парасолем, и стала пробираться по глубокому снегу к канатной дороге. Новая очередь пуль взрыла снег позади беглецов, совсем близко. Алексия самым недостойным образом взвизгнула от ужаса. Что бы сделал на ее месте Коналл? Такие перестрелки совсем не в ее вкусе! Это муж у нее опытный солдат, а не она! И все же она постаралась взять себя в руки и крикнула остальным: — Пожалуй, лучше всего бежать врассыпную, а потом вон к тому столбу. — Согласна, — сказала мадам Лефу. Следующий залп угодил уже не так близко. Вскоре они забрались так высоко, что с дороги их было не видно, и даже эта смертоносная вращающаяся пушка им теперь не угрожала. К тому же с большим экипажем на такой дороге управляться еще труднее, чем с кэбом. Снизу доносились крики: очевидно, трутни переругивались с возницей. Но Алексия понимала, что это лишь временная задержка: рано или поздно молодые люди решатся оставить свой драгоценный «норденфельт» и пустятся в погоню. А в беге у них перед ней значительное преимущество: на них нет намокших длинных юбок, увязающих в снегу. Когда Алексия, Флут и мадам Лефу добрались до канатной дороги, один из вагончиков с болтающейся внизу нагруженной сеткой как раз приближался к ним. Конечно, эта чертова штука увезет их не туда, куда надо, а обратно во Францию, но все же какое-никакое убежище. Наконец все трое добрались до столба-опоры, снабженного хлипкими металлическими ступеньками-перекладинами — на случай аварийной эвакуации или ремонта. Флут тем временем, судя по его лицу, вдумчиво оценивал их положение, подобно какому-нибудь щеголеватому римскому полководцу. — Шипы мадам Лефу — самое быстродействующее оружие, которым мы располагаем, мадам. — Весьма здравая мысль. Женевьева, пожалуйста, прикройте нас с Флутом, пока мы будем подниматься. Француженка сделала свирепое лицо и кивнула. Алексии не хотелось бросать подругу одну внизу, но иного выхода найти не удавалось. Она перекинула грязные юбки через плечо. Все равно Париж ее панталоны уже видел, с таким же успехом можно продемонстрировать их и всей Франции. Они с Флутом взобрались на столб. Камердинер шагнул на маленькую платформу на самом верху, поставил на пол чемоданчик, присел и начал стрелять из своих «дерринджеров», меняя и перезаряжая их по очереди, пока еще оставались боеприпасы, а мадам Лефу стала подниматься. Алексия же направила парасоль на приближающийся вагончик. В окне кабины застыло испуганное лицо машиниста — Алексия вполне понимала его замешательство. Она, должно быть, представляла собой совершенно дикое зрелище: статная итальянка, одетая по-английски, в платье, о котором сказать «грязное» — значит еще ничего не сказать, растрепанная, в съехавшей набок шляпке, угрожающе замахивается на огромную машину каким-то уродливым зонтиком. Как только передняя часть вагончика поравнялась с краем платформы, Алексия потянула на себя выступающий резной лепесток лотоса на ручке парасоля. Излучатель магнитного поля послал бесшумный смертоносный сигнал, и вагончик резко остановился. Обалдевший машинист прокричал что-то из кабины, но ни понять, ни хотя бы разобрать его слова не представлялось возможным: позади Алексии, на платформе, громко ругалась по-французски мадам Лефу, и трутни, карабкавшиеся за беглецами по опорному столбу, тоже орали во всю глотку. Алексия обернулась, пытаясь понять, не требуется ли ее помощь — «неудобство» так задергалось в знак протеста против ее утомительной активности, что ей пришлось мысленно прикрикнуть: «Уймись, протобестия! Сейчас не время». И правда, ситуация складывалась не лучшим образом. Один из трутней ухватил мадам Лефу за сапог. Изобретательница отпихивала его, одновременно пытаясь забраться на платформу, до которой оставались считаные дюймы. Флут, у которого наконец кончились патроны, старался вытянуть француженку за плечи. Алексия, недолго думая, раскрыла парасоль и перехватила его ручкой вперед. Поспешно повернула регулятор до упора и, стараясь держать устройство как можно дальше от края платформы, окатила карабкавшихся вампирских пособников смесью ляпис лунеарис и воды. Раствор нитрата серебра отлично действовал на оборотней. А дневному народу он обычно не причинял вреда, если не считать обесцвечивания кожи. Но поскольку головы трутней были запрокинуты и лица обращены вверх, ляпис лунеарис сделал свое дело: он попал не в меру назойливым джентльменам в глаза. От неожиданности преследователи разжали руки и с воплями, вызванными либо страхом падения, либо болью от химических ожогов, полетели вниз. Убедившись, что трутни барахтаются в снегу, в том числе и тот, что вцепился в сапог мадам Лефу, да так, к сожалению, и не выпустил, Алексия сочла свой маневр успешным. А мадам Лефу наконец поднялась на платформу с выражением громадного облегчения на красивом лице. Все трое бросились к вагончику. Флут быстро подавил протест машиниста: разбил переднее окно чемоданчиком Алексии, влез внутрь и свалил беднягу с ног крепким ударом в челюсть. Тот рухнул камнем, а кочегар, худенький, щуплый парнишка с большими перепуганными глазами, безропотно подчинился требованиям. Больше в вагончике никого не было. Алексия оборвала длинный подол юбки, разодрала его на узкие полоски и протянула камердинеру. Тот с поразительной ловкостью и сноровкой принялся связывать мальчика и его лежащего без чувств начальника. — А вы мастер в этом деле, не так ли, Флут? — заметила Алексия. — Скажем так, мадам: в службе у мистера Таработти были свои преимущества. — Женевьева, вы умеете управлять этой штуковиной? — спросила Алексия. — Я работала только над общей схемой, но если вы возьмете на себя топку, постараюсь разобраться в остальном. — По рукам! — Алексия полагала, что работа кочегара не должна оказаться особенно сложной. Вскоре действие электромагнитного излучателя прекратилось, и массивный паровой двигатель в центре вагончика с грохотом ожил. Окна переднего обзора здесь были расположены с двух сторон, поскольку поворачивать эта машина не могла. Когда нужно было ехать в противоположном направлении, машинист просто пересаживался на другую сторону. Мадам Лефу, бегло осмотрев механизм управления, нажала вниз массивный рычаг в одном конце раскачивающегося вагончика, а затем, метнувшись в противоположный конец, потянула другой такой же рычаг вверх. Раздался чудовищно громкий гудок, и все устройство — и вагончик, и болтающаяся под ним огромная сетка с бревнами — вздрогнуло и двинулось в обратном направлении: наверх, в гору, откуда только что приехало.