Эндрю Фостер давно покинул «Грейхаунд», но он обещал вернуться через пару часов. — Ночь викторины во «Льве»! — напомнил он Тому, будто бесспорно это было главное событие недели. Том все еще сидел здесь, в обнимку с пивом, решив, что оно последнее. Он не хотел потратить слишком много денег или напиться в обед. Прошло более четырех часов с тех пор, как он оставил сообщение Дженнифер, и все еще Док не перезвонил ему. Он больше не мог ждать. Он покинул «Грейхаунд», чтобы подышать свежим воздухом, а потом купил телефонную карту в деревенском магазине, которую он использовал в расположенной на сквозняке телефонной будке, в которой отсутствовала половина окон. Дженнифер в этот раз была еще менее веселой. — Я передала ему сообщение, — заверила она его, должно быть через сжатые зубы. — Ты сказала ему, что у меня есть история, которая ему понравится? — Таким было сообщение, — она, казалось, подумала, что он ставит под сомнение ее профессионализм. — И что он сказал? — Ничего. — Ничего? Он должен был сказать что-нибудь. — Он просто проворчал что-то, как он обычно делает, когда занят. — Но он собирается перезвонить мне? — Он должен тебе позвонить? — Нет, — сказал он, она подождала, пока до него дойдет. — Он не собирается позвонить, ведь так? И, когда она не потрудилась ответить, он добавил: — Дженнифер, мне было приятно с тобой поговорить, как обычно, — затем он повесил трубку, прежде чем она могла ответить. Когда Том отсоединился от линии, его первым побуждением было много раз врезать трубкой по телефону, пока она не разобьется на дюжину крошечных пластиковых кусочков. У него ушла минута или две, чтобы успокоиться и перейти к плану «Б», и еще больше, чтобы обдумать хватит ли у него яиц, чтобы его осуществить. Если Док когда-нибудь узнает, что он собирается сделать, он уволит Тома на месте, может даже подаст на него в суд. Его навсегда внесут в черные списки в таблоидном мире, но, похоже, что это произойдет в любом случае и, если его контракт истек без перезаключения, через несколько недель он останется без работы. Ему отчаянно требовались деньги, а историю, которую он придерживал, нужно было рассказать раньше, чем это сделает кто-то другой. Том порылся в кармане своей куртки в поисках записной книжки, пролистал ее, пока не нашел номер, который искал, и набрал его. ? Дэйли Миррор, — сказал незнакомый голос. — Переведите меня на отдел новостей… *** В «Вестнике» неохотно признали, что Хелен проделала хорошую работу. Она вернулась с комментариями от директора Грейт Мидлтонской школы и вплела их в содержательную новостную статью о загадочном теле-на-поле, которая потрясла деревню, уже содрогнувшуюся от исчезновения одного из ее детей. Статья, вероятно, произведет эффект разорвавшейся бомбы с первой страницы завтрашней утренней газеты. Однако у нее сложилось впечатление, что о ней не лучшим образом думали и, это сделает то, что должно было стать ее лучшим моментом, не таким ярким. Пассивная враждебность старших мужчин коллег в газете останавливала ее от того, чтобы рассказать им все, что она знала о теле-на-поле. Если она напишет, что телом оказался Шон Доннеллан, Малколм зарубит статью на корню, прежде чем она попадет в печать. Он не был тем типом, который бездумно спекулирует на личности трупа, еще до того, как полиция выступит с официальным заявлением, так что пока она решила придержать эту информацию у себя. Когда ее рабочий день подошел к концу, Хелен тихо покинула офис и пошла прямиком к библиотеке Даремского Университета. Написание ее первой передовицы вынудило ее отложить свою встречу с Томом Карни, и она была преисполнена решимости загладить вину. Она собиралась покопать информацию по делу Шона Доннеллана. *** — Дело в том, что викторина, — Эндрю Фостер говорил слишком громко для тихой улицы в жилом квартале после закрытия паба, — делает тебя и победителем, и проигравшим. — Что ты имеешь в виду? — спросил Том, который наслаждался сочетанием свежего воздуха и эффекта от выпитого пива. — Мы выиграли, потому что мы знаем все вопросы по истории и прочее: фильмы, книги, песни и спорт, что делает нас по существу… Он посмотрел на Тома, будто подталкивал одного из своих отстающих учеников к ответу. — Неудачниками? — спросил Том, и Эндрю многозначительно кивнул. — Ох, не будь таким. Мы просто разозлили всех этих старперов, которые выигрывают викторину неделя за неделей, которые проиграли всего раз за целую вечность. Мы чемпионы! ? Том проревел эти два последних слова. — Прекрати, мужик, — произнес Эндрю со смехом, — пока люди не отодвинули занавески и не поняли, что я учу их невыносимых детей. — Что ты сказал? — закричал Том. — Я сказал, что я учу их невыносимых детей! — и он разразился смехом. Эндрю бросил украдкой взгляд на безжизненные улицы вокруг и молчаливые дома, затем издал шикающий звук и сказал: — Давай выпьем на сон грядущий. — Где? — У меня дома. Он тебе по пути. Пошли, ты не можешь встать, не так ли? — Это верно! — выразительно сказал Том. — Давай пошли. Я выпью немного сладкого шерри. — Ты будешь водку, и тебе понравится. *** Хелен провела вечер в библиотеке, глядя на старые страницы «Вестника», датируемые тридцать шестым годом. Это было довольное отчаянное дело и, она знала это, но она надеялась на что-то, что может относиться к исчезновению молодого мужчины в Грейт Мидлтоне тем летом. Несколько часов спустя, когда ее глаза устали от усилий, связанных с тем, что она бесконечно разглядывала размытые страницы, напечатанные на микрофиш-машинке (прим.: Микрофиш ? копия плоских оригиналов документа, изготовленная фотографическим способом в виде микроформы на прозрачной форматной фотопленке с последовательным расположением кадров в несколько рядов), и была уже готова сдаться. Хелен не нашла упоминаний об ирландском художнике. Также не было сообщений о ссорах, обидах, драках или нападениях в Грейт Мидлтоне, которые могли бы привести к убийству, она начала чувствовать себя глупо за то, что даже подумала, что они тут могут быть, когда кое-что привлекло ее внимание. Хелен прочитала статью внимательно и сразу поняла, что она должно быть как-то связана с Шоном, хоть в статье и не упоминалось его имя. Дата была примерно той, когда он, скорее всего, исчез, так что она достала свой блокнот и переписала небольшой новостной кусок слово за словом. Хелен покинула библиотеку, в нетерпении поделиться своим открытием с Томом, и была разочарована, когда не смогла найти его в «Грейхаунд» или дозвониться ему на его временами ненадежный телефон. Вместо этого, она вернулась в свой крошечный дом: полутемная, односпальная квартира на первом этаже в разрушающейся части города, чью аренду она едва могла себе позволить. Она разогрела в микроволновке резиновую лазанью, затем смыла ее вкус двумя бокалами дешевого белого вина, прежде чем, наконец, отправиться в постель. *** — Я обожаю этот фильм, — сказал Том, пока они смотрели «Крестного отца», который был одним из видео обширной коллекции школьного учителя. Можно было сказать, что Эндрю одинок, в тот самый момент, как он повернул ключ в замке. Нигде не было и следа женского присутствия. Вместо этого были простые деревянные полки, заставленные видео, некоторыми купленными, некоторыми записанными на пустую пленку с телевизора с нацарапанными от руки названиями на них. Декор чисто был подростка-с-деньгами, даже хоть Эндрю и было лет двадцать пять. На стене находились два штыка времен Второй Мировой Войны, и Том посмотрел на них дважды, прежде чем понял, что они были настоящими. Они занимали почетное место над камином Эндрю, чуть ниже картин со «Спитфайром» и матчем по английскому регби. Эндрю владел проигрывателем и большой коллекцией виниловых альбомов. На шатком кофейном столике лежали автомобильные журналы, вместе с потрепанной, бумажной копией книги «День шакала» Фредерика Форсайта. Старый автобусный билет служил закладкой. Эндрю был замечательным парнем, но любая женщина, зашедшая в дом, увидит только большого ребенка, запертого в теле взрослого мужчины. Они были достаточно пьяны, чтобы сидеть на полу, прижавшись спинами к дивану и креслу соответственно, пока смотрели фильм. — Спасибо, Эндрю, — сказал Том, — что помог мне отвлечься. — От чего? — вопросил учитель. — Ох, ну знаешь, проблем. — Ты не похож на человека, у которого так уж много проблем, Том. — Я бы не был так уверен. — О чем тебе беспокоиться? — О немногом. И прежде чем он понял, что делает, Том обнаружил, что рассказывает Эндрю все о своем изгнании из газеты и потенциально губительном иске Тимоти Грейди. Он также рассказал о своем замысле откопать достаточно крупную историю, чтобы убедить своего редактора оставить его, но теперь Док даже не перезванивает. — Так, значит, тебе нужна большая история? — спросил учитель. — Да. — У тебя такая есть? — Нет, — а затем добавил, — ну, пока нет. Когда он закончил, школьный учитель задумался, а затем сказал: — Ну, все звучит не так уж плохо. — Правда? — неверяще спросил Том.