Когда старик закончил молитву, Виктор подошёл к нему: – Чем я могу помочь? Старик повернул к нему сморщенное лицо, мокрое от слёз: – Ничем. Хоть бы узнать: жива ли она? Полгода ничего не ведаем о ней. – Можно попробовать передать записку ей? – Невозможно это, да и неграмотные мы. – Старик задумался на минуту. – Есть туда тайный лаз. О нём только мой дед знал, он был одним из строителей господского замка. Он мне перед своей смертью рассказал о тайном ходе в замок – вдруг, мол, пригодится, кто знает, чего в жизни случится. – Как попасть в него? Старик задумался. Переводил взгляд с Виктора на огонь в очаге, не решаясь раскрыть тайну, которую хранил всю жизнь. – Да чего уж там, может, и вправду поможешь весточку от внучки доставить. А так кому моя тайна нужна? Со стороны моря, там, где скалы близко к берегу подходят, есть подводная каменная пещера. В ней и начинается ход, который ведет в подземную камеру донжона. – Отправимся сейчас же, – твёрдо сказал Виктор. – Осмотрим место. – Нет, – старик покачал головой. – Сейчас там стража повсюду. Отправимся на закате. Отдохни пока, силы тебе понадобятся. Вечером, когда солнце стало опускаться за дальний лес, они вышли на лодке в море. Из сизой дымки впереди стали выплывать очертания готического замка. Виктору он вдруг напомнил старинное здание вокзала на станции Уйнарга. Подойти близко к стенам было невозможно – по берегу сновали вооружённые рыцари. – Придётся возвращаться, сегодня не подойти к замку. Старик развернул лодку. Виктор всматривался в стены могучего, неприступного замка: как он сохранился? Странный остров, в нём всё так, как во времена средневековья. Где находится этот затерянный островок из прошлого? Вдруг Виктор заметил, как на стенах замка засуетилась встревоженно стража. Раздался звук боевой трубы. – Что там у них случилось? Старик перестал грести. – Похоже, приблизился вражеский отряд, сейчас начнётся штурм. Действительно, вскоре появились перед стенами замка воины. Они попытались захватить навесной мост, но защитники успели его поднять на цепях. Те воины, которые успели забраться на мост, полетели с криками, размахивая от ужаса руками, в глубокий ров. Но это не остановило штурмовавших крепость, они снова шли на приступ: бросали в ров камни, ветки, перекидывали через ров длинные брёвна, доски и по ним старались перебираться на другую сторону. Некоторым это наконец удалось сделать. Они перебили перед воротами стражу и опустили мост. По нему двинулись к стенам основные силы осаждавших замок. Работали метательные машины, из которых летели на стены тяжелые камни и острые брёвна. К стене был подвезён деревянный дом на колёсах с перекидным мостиком наверху. Под прикрытием дома воины приставляли к стене высокие лестницы. Со стен замка в рыцарей, упорно штурмовавших крепость, летели тёмные стаи острых стрел. Лились сверху потоки кипящей воды и горячей смолы. Главная борьба развернулась у ворот, которые защитники успели закрыть изнутри перед началом штурма. Виктор не мог отвести глаз от этого захватывающего зрелища. – Глянь-ка! – вскрикнул старик. – Все рыцари с берега бросились на подмогу защитникам. Там никого не осталось. Ну что, ты решился? Удобный случай – сейчас им не до охраны. Старик с Виктором вернулись и приблизились к торчащим из воды острым вершинам скал. – Вон там, между двумя самыми высокими зубьями, и находится подводная пещера. О ней никто не знает. Дед рассказывал, что вход в лаз закрыт камнем. Сможешь ли ты его найти в полутьме и отвалить в сторону? Неизвестно ещё, сколько придётся плыть под водой… Но стоит ли тебе рисковать? Откажись от этого, а то ещё одна человеческая душа будет на моей совести. – Я попробую! – решительно произнёс Виктор. – Я буду ждать здесь, сколько смогу. – В глазах старика блеснули слёзы. Он похлопал по плечу Виктора. – Прихвати с собой заступ, его тяжесть поможет тебе быстрее опуститься вниз и там наверняка пригодится. Да пребудут с тобой небесные силы… Гавгамелы (331 год до нашей эры) Мы проделали трудный путь перед этим решающим сражением. Путь от Тира до Гавгамел занял без малого четыре месяца. За одиннадцать переходов моё войско достигло Евфрата. Мазей с шестью тысячами воинов, посланный Дарием, чтобы помешать переправе, так и не решился вступить в бой. На четвёртый день мы достигли Тигра. Название реки по-персидски означает «стрела» – она несёт не только стремительные воды, но и камни, поэтому трудна для переправы. Вся местность вокруг выжжена по приказу Мазея. Переходы можно совершать лишь по утрам и вечерам. Днём всё застывает под палящим солнцем. Возникают миражи с зелёными холмами, поднимаются столбы горячей пыли, и только горы возвышаются неподвижно на горизонте. Зрелище впечатляющее! Нам покорилась бескрайняя степь с выжженной солнцем травой, покрытая толстым слоем едкой раскалённой пыли. Позади Месопотамия, Ливан, долина Бикаа, величественные горы, Сирия. Цель моего похода – города Сузы и Вавилон, сердце Персидской державы. Дарию некуда деться, он вынужден будет вступить в открытый бой со мной, чтобы прикрыть свои царские резиденции. В Сирии я одержал блестящую победу над персами, уничтожив более ста десяти тысяч вражеских воинов. Дария мне снова не удалось захватить, он спасся бегством, опередив меня на четыре или пять стадиев. Во время погони мне удалось захватить колесницу и лук царя. И мне досталась его палатка с бесчисленными ценностями, со множеством прислуги и богатой утварью. Войдя в покинутую Дарием палатку, я тотчас же снял свои доспехи и направился в купальню, сказав друзьям: – Пойдём смоем пот битвы в купальне Дария! – Не Дария, а Александра! – воскликнул один из друзей. – Ведь собственность побеждённого должна не только принадлежать победителю, но и называться по его имени! Когда я увидел в палатке огромных размеров среди лож и столов многочисленные разнообразные сосуды – кувшины, вазы, флаконы для протираний, все искусно сделанные из чистого золота, когда услышал удивительный аромат душистых трав и благовоний, я воскликнул: – Вот что значит царствовать! В пути моя фаланга редко вступала в бой – достаточно было для победы над разрозненными вражескими отрядами всадников легковооружённых воинов и гипаспистов. Важнее была прочность обуви македонских воинов, чем их копья и мечи. Лишь при Иссе мне пришлось использовать фалангу. Тогда после сражения я без устали до самых сумерек преследовал Дария в надежде захватить его в плен. В том сражении я получил лёгкое ранение. И бой тот длился всего около двух часов. Мною был захвачен лагерь персов и семья великого царя – мать, жена и дети. Я по обыкновению проявил к ним царское великодушие и милость, они остались жить в царских условиях. После сражения при Иссе прошло около двух лет, и в предстоящем сражении фаланга должна была показать свою воинскую доблесть. В месяце метагитнионе моё войско вышло на берег быстрого Тигра. Течение мешало переправе, но она успешно была проведена. Мы двигались вдоль Курдских гор, когда конная разведка и захваченные пленники донесли, что Дарий остановился на Гавгамельской равнине и готовит своё войско к битве. «Гавгамелы» на местном наречии означает «Верблюжий дом». Местный житель поведал мне историю, связанную с этим памятным местом. Один из древних царей спасся от врагов на одногорбом верблюде. В благодарность царь повелел поместить животное здесь и назначил на его содержание доходы с нескольких деревень. Шёл месяц боэдромион, в Афинах в это время начинали справляться таинства. И тут произошло лунное затмение. Луна сначала погасла, затем всё вокруг: вершины гор, долины, рощи – окрасилось в кровавый оттенок. На воинов напал суеверный страх. Они подумали, что боги против нашего похода на край света. Гефестион говорил мне, что воины ропщут – кругом бескрайняя голая пустыня, столько крови пролито, пора остановиться. Надо было помешать возможному бунту в войске. Я обратился к египетским прорицателям, которых считал надёжными. – Солнце – светило греков, луна – персов, – ответили те. – Затмение означает поражение персов. Эти слова внесли успокоение в души воинов. До войска Дария оставалось полтораста стадиев. Мне доложили, что перехвачены письма Дария, в которых он призывал греков убить или выдать ему Александра. Я колебался: огласить ли письма воинам? Парменион отговорил меня – кто знает, вдруг алчность, которую пробуждают обещания этих гнусных писем, толкнет кого-то на предательство? На одиннадцатую ночь, когда войско персов было уже на виду, мы узнали, что Дарий приказал своим воинам остановиться и при свете факелов устроил смотр. Местность, на которой расположил своё бесчисленное войско Дарий, была удобна для действий его конницы. Ни деревьев, ни кустарников там не наблюдалось, и вся местность вокруг хорошо просматривалась. Углубления и всхолмления Дарий приказал выровнять. Я в это время совершал тайные священные обряды перед своей палаткой и приносил жертвы богу Фобосу. Потом я поднялся на возвышенность, чтобы ещё раз осмотреть войско персидского царя. Огромная равнина впереди была освещена огнями варварского войска, от персидского лагеря доносился непонятный шум. Я видел, что мои воины были поражены многочисленностью войска персов. Казалось, что трудно будет одолеть его в открытом бою. Приближённый ко мне военачальник Парменион посоветовал мне: – Не лучше ли, базилевс, напасть на врага ночью, под покровом темноты? Тогда удастся скрыть малочисленность нашего войска. Перебежчики сообщали, что у Дария миллион воинов, собранных в разных областях и провинциях. Прибыла и скифская конница. – Я не краду победу, – был мой ответ. – Александр, не слишком ли ты преуменьшаешь опасность, угрожающую нашему войску? – Дарий обвинял в прежних своих неудачах то горы, то теснины, а то моря, которые мешали ему одерживать победы. Он и в этот раз объявит виновницей своего поражения тёмную ночь и, сохранив основные силы, решится ещё на одну битву. С такими пространствами и с таким огромным войском он не скоро прекратит сопротивление. Но если я разгромлю его в открытом сражении при дневном свете, мужество покинет его навсегда и он потеряет всякую надежду на победу в этой великой войне. Ко мне подвели захваченного перса из передового отряда лазутчиков. – Что делает ваш царь? – спросил я его. – Великий царь царей, царь всей Азии Дарий с приближёнными и охраной обходит отряды своих мужественных воинов. Он взывает к солнцу, к Митре и к священному вечному огню. Он обратился к своим бесчисленным мужественным воинам со словами: «Боги на нашей стороне. Они навели страх на македонцев, они носятся, как безумные. Их предводитель не здрав умом, он как дикий зверь, завидев добычу, бросается прямо в капкан перед ней!» Мой телохранитель ткнул пленника лицом в песок: – Замолчи, презренный варвар! Я великодушно повелел отпустить пленника и ушёл отдыхать в свою палатку. Заботы прошедшего дня и начала ночи утомили меня, и я проспал остаток ночи, как ребёнок. На рассвете, не дождавшись, пока я сам проснусь, как обычно, моим полководцам пришлось отдать без меня первый приказ: приступить к завтраку. В палатку ко мне вошёл встревоженный Парменион и несколько раз окликнул меня. – Александр, почему ты спишь сном победителя, хотя впереди тебя ожидает величайшее сражение? – А что? Разве ты не считаешь, что мы уже одержали победу? Хотя бы потому, что не должны более бродить по этой огромной и пустынной стране, преследуя уклоняющегося от битвы Дария? В глазах Пармениона воспламенился огонь. – Как провели ночь персы? – спросил я. – Они всю ночь до самого утра не расставались с оружием, из их лагеря постоянно доносился шум.