– Не совсем. Планетка у нас за Гондурасским порталом, – поспешил подыграть Дэн. – Слыхал, может, чего? – было интересно узнать, какие сведения просочились через цензуру в широкие слои общественности. – Это которых оставили на подножном корму? – припомнил Ильяс. – А теперь монеты от их имени в продажу коллекционерам вбросили? Вот в сети и пошли байки, что они наладились на Землю летать… Заливают! Пока не существует средств, способных преодолеть гравитационный колодец планеты, если на них не пашет несколько отраслей промышленности. Так вот! На этой вашей Мачехе за пару с небольшим лет промышленности не построить, особенно без поддержки метрополии. – А парень-то и вправду образованный, – заключила девушка. – Михаил! – обратилась она к ближайшему охраннику. – Вот тебе подопечный, – кивнула она на Ильяса. – Завтра к восьми тридцати доставь его в ангар на посадку. – Но если вздумает сопротивляться или вырываться, отпускай с миром. Нам нужны только желающие, – разъяснил Денис. Глава 38 После консилиума Совещание носило локальный, камерный характер, поскольку проходило в радиорубке, где при всём желании не смогло бы собраться много народа. Помимо монтажного стола здесь находились и серверы, и аппаратура дальней связи – как наземной, так и космической. Несмотря на компактность каждого устройства, самих этих штуковин было много. Плюс жгуты, шлейфы и хвосты времянок, проброшенных на скорую руку. А с тех пор, как к оснащению этого помещения приложили руку гвархи, тут добавились и их приблуды, о назначении которых люди не всегда сразу догадывались. Но сегодня речь шла не о них, а о том, как докопаться до лурхов. Место их дислокации было предположительно выявлено. Склонность к уничтожению технических средств, приблизившихся к району расположения, сомнений не вызывала, а лезть в опасную зону, оберегаемую табу, наложенным местными жителями, никто не хотел. Требовалось придумать нечто нестандартное. Непривычное или давным-давно позабытое в связи с архаичностью. Навскидку это был автомобильчик, управляемый то ли световыми датчиками, то ли ультразвуком. Сомнения вызывал лишь тип электродвигателя, приводящего экипаж в движение – даже при использовании старинного коллекторного моторчика появлялось вращающееся магнитное поле, способное насторожить аппаратуру лурхов. Обдумывался также вариант с небольшим бензиновым движком от мотопилы. В качестве места проникновения определили протоку, глубоко вдающуюся в пространство меж пологих возвышенностей, образующих естественную границу земли предполагаемых термитов. По протоке сделанная из древесной коры, лёгкая лодка смогла пройти почти полкилометра и уткнуться носом в берег, после чего истлела, начиная спереди. Быстро истлела, словно её испепелили. Причём судьба подводной части плавсредства осталась неясной – лодку подталкивали в корму длинными шестами. Этот смелый эксперимент, проведённый Ломом, Ромой и Максом, позволил чётко установить границу «заградительной зоны», за которой любая техника уничтожается. Даже такая примитивная, как кроманьонская пирога. Сомнения в том, что в области посреди сельвы реки Со гнездится группа лиц недружелюбной национальности, окончательно развеялись. Желание общаться с ними сохранили немногие личности с дефективным инстинктом самосохранения. Личности, упорно стремящиеся наладить контакт с теми, кто ни на какие контакты идти не желает. Людей и гвархов попросту игнорировали, а ужасные волки в те места не ходили. Живущие окрест кроманьонцы следовали наложенному ими самими табу. Ситуация оставалась неизменной, изредка дополняясь знаниями о том, насколько далеко в глубь суши удастся протолкнуть конец шеста, прежде чем тот начнёт обугливаться. Откуда тогда упорство, с которым продолжались попытки контакта? Оттуда же, откуда предположение, будто порталами управляют именно лурхи. Поэтому и проходили консилиумы, на которые сходились самые светлые головушки. Имелись ещё и результаты наблюдений. Из космоса удалось засечь комплекс конических строений высотой около четырёх метров. Они были разбросаны на первый взгляд хаотично. Но инфракрасная оптика выявила подземный источник тепла амёбообразной формы, вокруг которого и располагалась цепочка конусов. Рассмотрели и характер растительности, окружающей жилища, – просторные лужайки, покрытые травой, чередовались с лесными массивами, создающими впечатление ухоженности. Оптика дала значительно больше нового, чем самые смелые попытки общения. Даже позволила разглядеть самих «термитов». Не мелкие детали, а общие контуры тел. Также делались «забросы» белок-летяг на исследуемую территорию. Для этого первоначально собирались построить древнеримскую катапульту или средневековый французский требушет, но затем пацаны остановились на более им знакомой отечественной рогатке крупного калибра. Её сделали из тонкого ствола дерева с полуметровой развилкой и кусков резины от недогрызенных землероями автомобильных камер. Белок выбрали в качестве снарядов потому, что они начинали планировать ещё на восходящем участке траектории – выбирали, куда приземлиться. Все они исчезли среди листвы, а пристроенные к ним маячки прекратили подавать сигналы. Это не сопровождалось ни вспышками, ни взрывами – техника просто выключилась. Радовало только, что белки достигали грунта тушкой, а не кусочками. Последующие наблюдения ни одной белки обнаружить не позволили. Обидно. Макс гонял за ними за тысячу вёрст на север, потому что ближе они не водились. А уж сколько изобретательности понадобилось, чтобы наловить их хотя бы с полдюжины! Но идея не сработала ни в плюс, ни в минус. Просто в очередной раз «всё пропало!». Стрелять в возрасте шести лет боевыми патронами из пистолета-пулемёта необычайно круто. Настя гордилась этим достижением. Но и вес оружия, и его отдача были для неё некомфортны. Даже ПСМ мелкашечного калибра ей приходилось удерживать обеими руками, потому что патрон-то у него не мелкашечный, а с бутылочной гильзой, в которую помещается больше пороха, чем в традиционную. Проблемы юной «кинологини» решили старшие товарищи – они изготовили револьвер под самый маленький патрон из числа нашедшихся на Земле. Вещица получилась лёгкая и с очень милостивой отдачей, которую взрослые или подростки вообще не ощущали, а Настя с ней мирилась, не чувствуя особых неудобств. Вот тут-то и проявили свою чадолюбивость гвархи – они создали пулю весьма затейливой конструкции, которая проникала в тело на достаточную глубину и взрывалась там, вызывая повреждения, несовместимые с жизнью. Жизнь Настеньки была наполнена событиями, о которых её сверстницы на Земле не могли даже мечтать. После весёлой зарядки, состоящей из прыжков и кувырков, следовал короткий завтрак – обычно схваченная на бегу оладушка или лепёшка. Остатки повидла или джема с рук или щёк слизнёт первый встречный Оуар. Седлание тёлочки из числа подрастающих в загоне – коровки здесь спортивные, любят побегать. Потом поездка к озеру, где в мелководном затоне плавают три головастика. Это будущие гвархи, недавно вылупившиеся из яиц. К ним никого не подпускают, потому что они маленькие. Одной только Насте разрешается поплавать вместе с ними. Лёгкие у них пока не раскрылись, вот из воды они и выглядывают только самую капельку, одними глазами. Зато ныряют и плавают не хуже рыб. У них уже начинают отрастать лапки. Мамочки-гвархи строго следят, чтобы хищные рыбы в этот затон не заплывали. А хищные птицы… попадают в этот затон уже мёртвыми. Малышам нужно хорошо питаться. А Настя не промахивается даже на двадцать шагов. Впрочем, не одна она умеет стрелять, просто чаще других попадает. Стреноженная верховая тёлочка мирно хрумкает травой, а девочку кормят самки, оберегающие садок с малышами. Красная икра и желе из рыбы – у двоякодышащих своя кухня, не всегда требующая термообработки продуктов. У них в чанах киснет и квасится много вкусняшек. Слоны прошли кромкой леса. На дальнем берегу, обвив дерево, чего-то дожидается крупный питон, на севере из зарослей показалось стадо мелких лесных оленей. На воде виднеются всходы риса, семена которого доставлены с Земли. Настю строго-настрого приучили всегда внимательно осматриваться, всё примечать и обо всём примечательном непременно докладывать. Группа рыжих макак обошла колючие кустарники и направилась к крупным деревьям – всё спокойно. Настя снова усаживается на тёлку и едет к промывочному жёлобу, в котором сейчас сухо. Вода пойдёт через него только в сезон дождей, а пока он гулко отзывается на шаги и очень интересно изгибается, плавно выводя девочку к печам. Они тут все работают на электричестве, и близко к ним подходить нельзя, но правее на ровную и чисто выкошенную поляну высаживают деревца абрикосов – их тоже доставили с Земли. Её пара рук будет тут не лишней. Принести, подержать… даже доверили выкопать ямку. Ну и покормили ребёнка, как же без этого? Картошечка с копчёной рыбкой проскочила в охотку. Визит в хижину первого Оуара, того, который когда-то давным-давно облизал Ваню. Об этом случае уже сложены легенды и анекдоты. Привязанная под навесом тёлочка нисколько не нервничает, несмотря на то, что здешние волчата считаются дикими. Настю они интересуют потому, что подходят ей по возрасту. Родительская пара без сомнений оставляет своих чад под присмотром человека, поскольку учуяла запах оружейной смазки. Но сами волчата отлынивают от занятий русским – им лишь бы поиграть! В результате короткой борьбы девочка почёсывается после получения серии игровых укусов, а учащиеся привязаны за хвосты к ближнему дереву и смиренно повторяют за учительницей звук «М». Ломтик мяса, вырезанный из принесённого родителями волчат оленёнка, девочка «припустила» в пламени плазменного резака, которым «поделился» с ней гварх Серёжа – очень понимающий мужчина, не отказывающий в любезности заряжать это полезное устройство тем, про что Настя узнает в средней школе. Голод – не тётка, а горячее сырым не бывает. Дорога домой пролегала снова в обход озера, но вела через окультуренный лес, где сегодня ничего примечательного не происходило. Тени уже достаточно удлинились, чтобы понять – ужин не за горами. Но сначала к маме, занятой калибровкой семян подсолнечника. Очень скучная и монотонная работа, без которой не удастся составить мало-мальски объективного отчёта. Зато в процессе помощи можно безвозбранно грызть эти семечки, потому что мама не забыла поджарить их в достаточном количестве. Тёлка, оставленная без привязи, ушла к себе в стойло, мама сформулировала выводы, а Настя на подгибающихся полусогнутых добралась до столовой, где навернула миску чего-то с мясом. У неё впереди урок чистописания и диктант. Наконец, мучения позади – она в своей спальне, которую решительно не с кем делить – не завезли пока на Мачеху сверстниц для неё. Всё приходится делать самой! Сходила в душ, провела ладошкой по отросшим за прошедшие месяцы волосам, которые пока не настолько длинны, чтобы их можно было заплести, и взглянула на полку в изголовье – её маленькие друзья снова пришли. Четыре неразлучных таракана и сверчок, как она их называет. На самом деле это не тараканы, а термиты, потому что передняя часть тел у них заужена. Четверо поменьше, а один немного крупнее. Они сами выгрызли для себя эту полку, потому что Насте работа со столярным инструментом пока не под силу. – Нет епкн нч, – проскрипел один из малых. – Ты пожелал мне спокойной ночи, малыш? – улыбнулась девочка. – Спасибо. И тебе спокойной ночи. И вам, ребята… – Трогать эту мелюзгу пальцами она даже не подумала. А то, не ровён час, усик оторвёт или лапку отломает. Оценивать последствия своих действий девочку учили все подряд при любом случае, отчего она чаще спрашивала, чем хватала руками. Утром Настя не стала так торопиться из-за стола. Прямо за завтраком она рассказала о термитах папе и маме. Мама встревожилась, а отец вскочил и поспешил разбираться с насекомыми. Уже на втором повороте коридора на его руках, ногах, плечах повисла гроздь мальчишеских тел. И девичьих тоже. Подоспевший Краев принялся увещевать, что здесь так не принято и что решение по этому вопросу предстоит принимать не ему, а его шестилетней дочери. Никита кричал, что не потерпит в доме насекомых, его супруга выглядела растерянной, а гвархи пересвистывались, видимо о том, что приматы вечно устраивают неразбериху. Настя замерла за столом с плотно закрытыми глазами и не двигалась до тех пор, пока в её ладонь не ткнулся мокрый нос аналлостанского стюдебеккера, в миру известного как Тузик. Разумеется, воспользовавшись суматохой, он проник на запретную территорию и выпросил лакомый кусочек. И продолжал выпрашивать до тех пор, пока не появилась доктор Вера и не потянулась за мокрой тряпкой – тут собака, не искушая судьбу, совершенно добровольно вымелась со скоростью пули. Но Настя успела заметить, что на шее пса устроились её маленькие вечерние друзья, закрепившиеся на шерсти так, что сформировали нечто напоминающее плетение. Так вот кто приносит к ней этих забавных созданий! Разумеется, никаких насекомых в спальне девочки не нашли, после чего народ успокоился. Уже думалось, что утреннее происшествие будет списано на фантазию маленькой девочки. Да, Настя уже умела думать и такие мысли. Как вдруг во время ремонта навеса в волчьей деревне, когда девочка подавала на кровлю пальмовые листья, Сев принялся расспрашивать, как выглядели термиты? Много ли нужно, чтобы маленькая девочка потеряла насторожённость и принялась отвечать на вопросы? Да хватит и самой капельки. Тем более что Ксюн всё записывает, а Лом с Ромой задают наводящие вопросы! В вечерних новостях про термитов ничего не было. Папа и мама пришли, чтобы поцеловать на ночь свою дочку, а Тузик явился после всех и привёз четырёх не очень крупных насекомых и одного побольше. Мелочь в два счёта перебралась на полку. Глава 39 Обстоятельства Новость о том, что якобы лурхи выслали парламентёров, до Дениса донесла Маха – у неё контакты с девочками значительно душевней, чем у Дэна с парнями. Как-то женщины от природы общительней, да и охотней признают достоверными самые смелые гипотезы. В настоящий момент за посланцев доброй воли приняли пятерых термитов, нерегулярно и непредсказуемо появляющихся в комнате Насти. Этот слух подростка обрадовал, потому что летание при помощи гравицап парню нравилось. Неограниченный простор, который открывало использование порталов, легко преодолимых на гравитационной тяге, нравился потому, что он есть. До полного счастья не хватало только возможности черпать эти самые антигравы из неиссякаемого источника, который, несомненно, отыщется там, где налажено их серийное производство. То есть очень хотелось добраться до материнской планеты гвархов. Посещая Землю, Дэн не раз и не два допрашивал системного дежурного Сола, какие ещё планеты сумели заселить гвархи. Ведь на любой из них мог действовать гравицапный завод, производящий эти несложные в применении штукенции десятками или тысячами! На вопросы Сол отвечал без утайки, докладывая, когда и куда с родной Жур-клер-тляр направлялись корабли с поселенцами, что позволяло составить более-менее надёжную карту, привязанную к наблюдаемому с Земли галактическому пространству и даже к пульсарам и квазарам, являющимся в нём маяками. Но это знание, доставшееся земным астрономам на дармовщинку, не решало стоящих перед подростком задач: полученная информация никак не связывалась с путями, ведущими через порталы. Ни у одной из планет, населённых гвархами, обнаружить этих пятимерных сфер не удалось. Или наоборот, на планетах, к которым приводили порталы, признаков присутствия гвархов не обнаружила аппаратура даже самих гвархов. Просто по закону больших чисел напрашивался вывод: кто-то, скорее всего лурхи, перекрыли проходы, ведущие в эти миры. На эту картину накладывалась и неопределённость относительно судьбы гварховских колоний, разбросанных на пространствах в десятки и сотни световых лет, что очень затягивало обмен информацией с ними – сигналы ведь распространялись в обычном пространстве, где скорость света была предельно возможной. Обмен информационными пакетами занимал десятилетия или столетия, как это и полагается, если следовать нормальной логике. Помимо нормальной логики следовало учитывать ещё и релятивистские эффекты, проистекающие из преобразований Лапласа и размышлений Эйнштейна насчёт теории относительности – в этом месте понимание у Дэна отключалось, он просто полагал: раз множество серьёзных людей разделяет взгляды старины Альберта, то чем он хуже?! Отсюда и радость по поводу наметившегося контакта. Контакта, дающего надежду отыскать дорожки в обход релятивистских ограничений, наложенных на простые и с детства понятные представления. То, что контактёр выбран другой стороной? А куда деваться? Почему они выбрали маленькую девочку? Да кто же их поймёт, этих членистоногих? Разговоры об этом велись в колонии поначалу вполголоса, но с глупой попыткой завести свои внутренние секреты ничего не вышло – про общение с термитами Настя непринуждённо рассказывала на камеру. И о том, что малыши-термиты всегда прячутся от её мамы и папы. И о собаке Тузике, которая их привозит, о конструкции коромыслового насоса, о повадках верховой тёлки и вкусах головастиков, которые станут гвархами, когда вырастут и у них не отвалится хвост. Информационное пространство Мачехи очередной раз потеряло оковы, а представления растущего ребёнка об окружающем мире сделались достоянием широких кругов общественности. Здешней общественности, а вовсе не «мирового сообщества» на Земле. Как рассудила эта самая общественность, термиты намерены действовать без поспешности, поглядывая на то, как подрастает ребёнок. Какие у него устремления, какие мечты? Чего он будет добиваться и какими методами? Этих созданий волновала личность отдельной девочки в повседневных её проявлениях. Кому попало они доверять не собирались. Данное обстоятельство было признано разумным. Тем не менее понимать, что тебя измеряют, взвешивают и пробуют на зуб, нравилось далеко не всем. Не нравилось оно и Зое, про которую давно знали – она подробно информирует высшее руководство метрополии обо всех обстоятельствах процессов, проходящих на Мачехе. * * * – Денис, Маша! Проходите пожалуйста, располагайтесь, – сегодня президент России принимал подростков в формате «без галстуков». На нем не было не только галстука – отсутствовал и пиджак. В тени раскидистой ивы стоял небольшой столик, на котором утвердился самовар. Кажется, даже с медалями. И глава государства лично его раздувал, разумеется, не пресловутым хромовым сапогом, а специальными ручными мехами в виде небольшой гармошки. Охрана, если и присутствовала, то совершенно незаметно. На глаз, на расстоянии полутораста метров в округе вообще никого не было. Рядом был накрыт скромный стол с чайными принадлежностями и выпечкой под полотенцами. – Здравствуйте, Андрей Николаевич, – поздоровалась девушка и принялась нарезать пироги с яблоками и смородиной – это получилось у неё естественно, без озвученного предложения помочь. – Добрый день! – кивнул юноша и приступил к осмотру угощения. – Вы нас балуете! – Не грех и побаловать, – улыбнулся хозяин. – Тем более что есть у меня для вас не самый удобный вопрос. Зачем вы принялись чеканить собственные деньги? – Из-за никеля. Нам его пришлось извлекать из земли сразу целым месторождением, чтобы за один подход всё переработать и больше, пока всё не истратим, к этому вопросу не возвращаться. А в нём, в качестве примеси, оказалось много палладия. Как отделять одно от другого, подсказали гвархи – это оказалось не слишком сложно. Серебро тоже отыскалось в удобном для разработки виде, но его мы копнули только с краешка – нам его и нужно-то было немного. А тут и сообразили, что имеем монетный металл, причём самый дорогостоящий из известных. И металла этого у нас до фига, причём недорого. Тут Сев и выдал мысль о том, что некомфортно жить в стране, где стоимость жизни удваивается каждые четыре года. Ему, видите ли не по душе, когда кто-то там, наверху, так навязчиво им управляет, потому что реализовать свободу воли, не сделав накоплений, может надеяться только идиот. А при таком темпе инфляции накопить можно, только сорвав джекпот. – Из скорлупок льют монету да пускают в ход по свету, – поддержала товарища Маха. – В принципе, вы тут как бы в своём праве, – хмыкнул президент, отхлёбывая из чашки. – Государство-то у вас суверенное. Да и технический палладий поставляете нам по приемлемым ценам. Я не об этом хотел поговорить. Дело в том, что на Земле есть люди, которым нравится жить в неистоптанных местах среди богатой природы. И эти люди готовы щедро платить за подобную возможность. – Вы про таких, как Смит? – спросила Маха.