— Да. Номер квартиры не скажу, но она в самом конце коридора. На входе в подъезд кодовый замок, и я не видела, какие Трипп набирал цифры. Как-то не пришло в голову, что мне это может понадобиться. — Ничего, я сумею войти. По крайней мере Билли на это надеется. Его конек — это огнестрельное оружие, а не взлом кодовых замков. — Ты еще вернешься перед тем, как туда ехать? — Нет, но я буду на связи. — Мы сегодня ночуем здесь? — Не знаю. Как пойдет. Она еще раз спрашивает, действительно ли он хочет это сделать. Билли отвечает «да», и это не ложь. — А вдруг что-то случится? Может, и случится. Билли понимает, что это рискованно, но готов довести задуманное до конца, если сумеет. Они должны поплатиться. — Если ты против, только скажи, и я никуда не пойду. Элис берет его руку и стискивает. — Береги себя, — говорит она. Ладонь у нее холодная. Он выходит в коридор, но на полпути разворачивается. Стучит в дверь. Элис открывает. — Как Трипп выглядит? Она достает телефон и показывает ему фотографию. — Щелкнула его, когда мы ходили в кино. Мужчина, который напоил ее, накачал наркотиками и вместе с двумя дружками изнасиловал, а потом выбросил из машины в канаву, как мусор, держит пакетик с попкорном и улыбается: глаза сияют, зубы белые и ровные. Билли приходит в голову, что он похож на актера из рекламы зубной пасты. — Понял. А остальные? — Один коротышка, веснушчатый такой. Второй намного выше, смуглый. Не помню, кто из них Джек, а кто Хэнк. — Это не важно. 7 Рядом с мотелем стоит торговый центр «Аэропорт», а вплотную к нему — большой «Уолмарт», даже больше мидвудского. Билли запирает машину, памятуя о пистолете под водительским сиденьем, и идет в магазин. Маску он находит сразу: до Хэллоуина несколько недель, но магазины всегда вываливают праздничный хлам загодя. Еще он покупает бинокль, упаковку прочных кабельных стяжек, пару тонких перчаток, ручной миксер «Мэджик уонд» и баллончик чистящего средства для плит и духовок «Изи-офф». На улице два копа — настоящие копы, а не охранники «Уолмарта» — попивают кофе и обсуждают подвесные лодочные моторы. Билли им кивает: — День добрый. Они кивают в ответ и возвращаются к разговору. Билли бредет вразвалочку до середины парковки, а потом быстренько бежит к своему «форду». Перекладывает пистолет и покупки в пустую сумку для ноутбука и отправляется в «Лэндвью эстейтс». Жилой комплекс вполне приличный — для молодых холостяков даже слишком, — но не настолько элитный, чтобы иметь будку с бывшим копом-охранником на входе. Парковка возле корпуса Си в это время дня почти пуста. Билли паркуется напротив двери, снимает накладной живот и ждет. Минут через двадцать к дому подруливает спортивная «киа-стингер», и из нее выходят две девушки с покупками. Билли поднимает бинокль. Они подходят к двери и вводят код, но одна девушка загораживает ему обзор. Еще через двадцать минут подходит мужчина… Впрочем, не тот, что ему нужен, лет пятидесяти. Он тоже стоит между Билли и панелью кодового замка — никакой бинокль не поможет. Нет, так ничего не выйдет, думает Билли. Можно попробовать войти вместе с кем-нибудь («Ой, придержите дверь, пожалуйста!»), но такие приемчики, наверное, работают только в кино. И потом, сейчас середина дня, за сорок минут в подъезд вошли два человека, и никто не выходил. Билли закидывает на плечо сумку и обходит дом сзади. Там есть небольшая дополнительная парковка, и на ней стоит фургон. На бампере — стикер с надписью: «ДЭДХЕДЫ[44] — ОТСТОЙ». Ага, если фургон не сломан (что, конечно, тоже возможно), по крайней мере один из этих недоносков сейчас дома. Слева от двери (черный выход или какая-то подсобка?) стоят два больших мусорных контейнера. Справа — шезлонг и ржавый столик с пепельницей. Дверь приоткрыта и подперта изнутри кирпичом: тот, кто выходит сюда покурить, явно не хочет каждый раз возиться с замком. Билли подходит и заглядывает в щель. В плохо освещенном коридоре никого нет. Играет музыка: Эксл Роуз завывает «Welcome to the Jungle»[45]. Футах в тридцати Билли видит две открытые двери слева и справа. Музыка доносится из той, что справа. Билли заходит и быстрой, уверенной походкой устремляется по коридору. Если очутился там, где тебе не место, делай вид, что пришел по делу. Комната слева — прачечная с несколькими стиральными и сушильными машинами. За правой дверью оказывается лестница в подвал. Кто-то сидит там и подпевает Роузу. Не просто подпевает: Билли видит тень, и эта тень танцует. Кто-то — вероятно, консьерж или управдом — решил отдохнуть от своих трудов (включения выбитых «автоматов» или поиска баллончика с краской) и вообразил себя участником «Танцев со звездами». В конце коридора видны двери здоровенного грузового лифта: двери открыты, стены обклеены резиновыми мебельными подкладками. Конечно, Билли даже не думает пользоваться лифтом — все оборудование расположено в подвале, и таинственный танцор непременно услышит, если лифт придет в движение. Слева от лифта — дверь с табличкой «ЛЕСТНИЦА». Билли поднимается на третий этаж и там открывает сумку для ноутбука. Надевает перчатки, маску, кладет стяжки в карман брюк. В левой руке у него ругер, в правой — баллончик чистящего средства для плит. Он приоткрывает дверь и выглядывает в коридор: там пусто. Справа и слева расположены двери квартир, и одна — в самом конце. Видимо, там и живут дружки-насильники. Билли идет по коридору. Вместо того чтобы позвонить, громко стучит в дверь. Выжидает пару секунд и стучит еще раз. Раздаются шаги. — Кто там? — Полиция, мистер Донован. — Его нет дома. Я его сосед. — Поздравляю. Открывай. Дверь открывает высокий смуглый парень дюйма на два выше Билли. В Элис Максуэлл от силы пять футов четыре дюйма, и мысль о том, что этот громила ее насиловал, выводит Билли из себя. — Что за… — Лицо парня вытягивается, когда он видит мужика в маске Мелании Трамп и с сумкой для ноутбука на плече. — Ну-ка, снимай трусишки, — говорит Билли и пускает парню в глаза струю «Изи-оффа». 8 Джек — или Хэнк, не важно — отшатывается назад, прижав ладони к глазам. Пена течет по его лицу и шлепается на пол. Парень спотыкается об пуф, стоящий перед плетеным креслом с высокой спинкой и козырьком (кажется, такие кресла называют «бунгало»), и растягивается на полу. Да, это в самом деле холостяцкое логово — напротив большого плоского телевизора стоит изогнутый двухместный диван (вот его название Билли точно знает: «тет-а-тет»), а рядом — круглый столик с ноутбуком. Барная стойка разместилась у большого окна с видом на аэропорт. Как раз в эту минуту взлетает самолет, и Билли приходит в голову странная мысль: если бы мерзавец тоже его видел, то мечтал бы оказаться в нем. Билли хлопает входной дверью. Парень орет, что ослеп. — Пока нет, но у тебя есть все шансы ослепнуть, если не промоешь глаза как можно быстрее. Поэтому слушай, что я говорю. Протяни руки вперед. — Я не вижу! Я ничего не вижу! — Вытяни руки, и я тебе помогу. Джек или Хэнк продолжает кататься по ковролину как сумасшедший. Он не вытягивает руки, как ему велено, он пытается сесть, а с таким здоровяком шутки плохи. Билли кидает сумку на пол и пинает его под дых. Воздух резко выходит у него из легких, брызги пены шлепаются на пол. — Я неясно выразился? Руки вперед, тебе говорят! Парень протягивает ему руки: глаза зажмурены, щеки и лоб горят огнем. Билли опускается на колени, соединяет запястья Джека или Хэнка и в одну секунду, пока верзила на полу не сообразил, что происходит, связывает их кабельной стяжкой. — Кто еще дома? — спрашивает Билли, хотя уверен, что никого нет. Если бы кто-то был, он уже давно выбежал бы на крики соседа. — Никто! Боже, как жжет! Мои глаза! — Вставай. Джек или Хэнк с трудом поднимается на ноги. Билли хватает его за плечи и разворачивает лицом к коридору, ведущему в кухню. — Шагом марш. Джек или Хэнк не марширует, а ковыляет, размахивая перед собой сцепленными руками, чтобы не врезаться во что-нибудь. Он дышит часто и тяжело, но не судорожно, как Элис, — нет нужды разучивать с ним первый куплет «Медвежьего пикника». Билли толкает парня в спину до тех пор, пока тот не упирается пряжкой ремня в мойку. У кухонного смесителя есть выдвижная гибкая лейка. Билли включает воду и направляет струю воды прямо в лицо Джеку или Хэнку. Сам он тоже изрядно намокает в процессе, но это ничего — даже освежает. — Жжет! Все равно жжет! — Скоро пройдет, — успокаивает его Билли, надеясь, что пройдет не очень скоро. У Элис тоже все горело, а может, до сих пор горит. — Как тебя зовут? — Чего тебе надо? — Парень уже плачет. Этому детине лет двадцать пять, если не больше, он высокий и весит не меньше двухсот двадцати фунтов, а хнычет, как малое дитя. Билли тычет его в поясницу стволом ругера. — Это револьвер. Так что не заставляй меня повторять. Как тебя зовут? — Джек! — вопит парень. — Джек Мартинес! Пожалуйста, не стреляй, не надо! — Давай вернемся в гостиную, Джек. — Билли толкает Джека в спину. — Садись в плетеное кресло. Ты его видишь?