Глава 10 Глава 10 Я проспала весь вечер, ночь, а проснулась уже утром. Но, первое, что почувствовала – это болезненное першение в горле и ломоту в теле. Поднимаюсь, и сажусь на кровати. С прикроватной тумбочки стоящей рядом поднимаю свой телефон и смотрю который час. — О, Дора. Проснулась уже? Доброе утро, — дверь в мою комнату приоткрылась и из-за неё выглянула тёмная голова Лёши. — Ты как? Собираешься сегодня куда-нибудь? Если что, могу подбросить. — Доброе у… — прохрипела я в ответ, и осеклась. Мой голос ужасно хрипел, а горло больно начало скрести. Этого мне ещё не хватало! Ну нет. Не хочу болеть. Ненавижу. Я машинально схватилась обеими руками за горло тревожно вглядываясь в лицо Лёши. — О-о-о... Кажется, всё-таки простудилась, — говорит он. Лёша полностью растворяет дверь и входит, направляясь ко мне. Подходит, и опускается на край моей кровати совсем рядом со мной. — Да нет. Всё нормально. Правда. Сейчас чая выпью, и, всё пройдёт… — хриплю я оправдываясь зачем-то. Лёша же по-свойски ухватил меня за загривок и потянул на себя. Всё произошло так быстро, что, я даже среагировать толком не успела. Притянув меня ладонью за затылок Лёша дотрагивается своими губами к моему лбу. Я упираюсь ладонями ему в грудь, но он отпускает меня только спустя несколько долгих секунд. — Ты дурак что ли? Ты чё творишь, варвар? Помягче нельзя, громила? Я всё-таки девушка. Будешь меня так хватать – сломаешь, — буйно возмутилась я, убирая от себя его руки. Все волосы спутал своими ручищами! — А как, по-твоему, я должен был проверить: есть у тебя температура, или нет? — парирует в ответ. — Вообще-то есть более гуманные способы измерить человеку температуру. Градусник, к примеру. Может слышал? А вообще, можно было бы и извинится. — Извини. А градусник сейчас принесу, — поднимается он с кровати. — Но температура у тебя всё же есть, — заключил Лёша и вышел из комнаты. Через несколько минут он возвращается с ртутным градусником, сбивает, и протягивает мне. В кармане его синих джинсов звенит телефон. И пока я поставила градусник себе подмышку и легла обратно в постель кутаясь в одеяло, Лёша вытаскивает гаджет и отвечает на звонок. — Да, Фил. Привет. … Эм-м… Нет. Не знаю пока. Но скорее всего меня и сегодня не будет. — Фил что-то говорит на том конце трубки, и Лёша продолжает: — Ну, не знаю. Придумай чего-нибудь. Скажи: заболел. Лёша подходит к окну, вглядываясь в него. — Я знаю… знаю, Фил. Знаю, что без меня вам никак; что скоро выездное соревнование… но… Пожалуйста, Фил. Я не так часто тебя о чём-то прошу. Но сегодня правда не могу. У меня сестра заболела… — Лёша умолкает, слушая ответ друга. — Что значит «какая ещё на фиг сестра»? – двоюродная. … Ой, Господи! — вздыхает Лёша, перед этим цокнув языком, после очередных слов друга. — Ладно, троюродная. Да какая вообще разница! Хоть, небрачная, Фил! Я сегодня не могу! Всё. Точка. Лёша сбрасывает вызов, и ещё какое-то время смотрит на телефон. Я же всё это время лежала на правом боку и наблюдала за ним. — Лёш. Я не маленькая девочка, которая не способна справиться с обыкновенной простудой. Если тебе куда-то нужно, то – иди. Я не хочу быть для тебя обузой. Но, если ты так переживаешь, что я тебя обнесу… тогда это, конечно, уже другой вопрос. Но и в этой ситуации я могу заверить, что мне ничего чужого не нужно. Но с другой стороны кто я такая чтобы мне верить, да? Лёша поднимает на меня взгляд, несколько секунд просто смотрит, и медленно подходит. — Всё сказала? Тогда давай градусник, — тянет ко мне свою руку. Опуская взгляд вытаскиваю градусник из-под кофты и отдаю. — Тридцать семь и шесть, — вздохнув, заключил Лёша, глядя на градусник в своих руках. — Как ты себя чувствуешь? — сделав шаг, он опускается возле меня на корточки и тянет руку к моим волосам на лбу, кладёт ладонь чуть выше самого лба и гладит мои темно-русые волосы большим пальцем. — Ты это про простуду, или моё состояние в целом? — И про то, и про другое. — Паршиво. И то, и другое, — честно ответила я, и закашлялась, прикрывая рот рукой. Он снова вздыхает, опуская взгляд. — Ясно, — произнёс парень. Но тут же собрался: — Так. Ладно. Сейчас принесу тебе чай с лимоном и съезжу в аптеку за лекарством. А ты, — пригрозил мне Лёша, — из квартиры ни ногой. Иначе, — интригующе протянул он, — отшлепаю по твоей тощей заднице. Я, честно, сначала испугалась и напряглась от его слов, но, потом, слегка усмехнулась. Видимо, это нервное. — Дора. Я серьёзно, — говорит он достаточно серьёзно. — Простуда – это не игрушки. И если ты сейчас сбежишь, потом могут быть осложнения различной степени. А оно тебе надо? Покажи мне горло. — Лёш… — Я сказал: покажи мне горло, — уже приказывает он мне с нажимом, ощутимо разделяя слова. И под этим серьёзным взглядом серых глаз, честно, мне как-то даже не по себе стало; спорить тоже больше не хотелось. Повинуясь, приподнимаюсь, и открываю рот. Лёша берёт мою голову в руки и начинает вертеть ею на свет, чтобы получше разглядеть мои воспалённые гланды. — М-да-а-аа. Горло всё красное. Видимо пока ревела вчера знатно наглоталась прохладного воздуха, — отпускает он меня. Поднимается, и выходит из комнаты, но через несколько минут возвращается с кружкой дымящегося чая в руках. Ставит на тумбу рядом со мной, и предупреждает, что поехал в аптеку за лекарством. Признаюсь честно, сначала в голове у меня промелькнула мысль сбежать, чтобы не быть для Лёши обузой. Но с другой стороны идти мне некуда, я не на шутку простудилась, да и насильно меня здесь никто не удерживает, ни к чему не принуждает. Лёша, он… хороший, добрый парень. Хоть изредка в нём и проскальзывает нечто пугающее, властное, животное даже. Но как только я поправлюсь, обязательно возьму себя в руки, рассчитаюсь с Лёшей за всё, что он на меня потратил, и уйду. Не нужны ему мои проблемы. Пока Лёша ездил в аптеку за лекарством, я даже успела немного вздремнуть. Всё тело ломило так, будто меня всю выкручивало наизнанку, бросая то в жар, то в холод. А горло от боли раздирало до ужаса просто. Лёша приехал, на письменном столе напротив стоящего у стены разложил лекарства, и перебирая их вчитывается в названия и инструкции. — Лёш, — позвала я его хрипло. Каждое произнесённое мной слово давалось мне с трудом, из-за боли в горле. — Ты чеки с аптеки за лекарства только не выбрасывай, пожалуйста. Ладно? — А зачем они тебе? — просто бросил он мне через плечо, даже не оборачиваясь, продолжая изучать инструкцию. — Как зачем? — удивилась я. — Чтобы потом было легче посчитать сколько я тебе должна. Но как только я договорила, Лёша, всё так же стоя ко мне спиной и читая всё ту же инструкцию, держа её в левой руке, поднимает правую, и на уровне своей головы держа в ней чеки, специально, чтобы я видела – комкает их. — Расплатишься, когда выздоровеешь. — Говорит он спокойно, но вот я почему-то напряглась, и почувствовала, как по спине пробежали холодком мурашки, от двусмысленности его слов. А может и не двусмысленности? Так это поэтому он мне помогает, чтобы я снова оказалась в его постели? — Дора. Я видел твой конверт с деньгами, — через секунду продолжил Лёша. — Там ни хрена нет. — Есть! — тут же возмутилась я. Но мой хрипло сорвавшийся голос резко гаснет на нет, издавая уже хриплый писк. — Нет, Дора. Нет там ни хрена. — Он разворачивается, и идёт ко мне. А я от его взгляда, от его крупной фигуры надвигающейся на меня вжимаю голову в плечи, держась одной рукой за больное горло. — У меня есть работа. Я всё верну. За продукты, за лекарства эти… Частями, правда... но верну! — почти шепотом хриплю я. — Дора. Мне не нужны деньги. Они у меня в достатке. — Лёш. Пожалуйста, — я отползаю назад к стене, упираясь в неё спиной. — Не надо. Я заплачу. За всё заплачу. Только, пожалуйста, не заставляй меня за всё это спать с тобой. Пожалуйста… Вжавшись в стену я вся скукожилась и зажмурилась. Я не могу сказать того, что сильно испугалась близости с Лёшей, той ночью мне правда всё понравилось, просто представляя всё это себе сейчас, становится противно и омерзительно от такой мысли. Я не хочу чувствовать себя продажней, или легко доступной девкой. Мерзкое чувство. Хотя, по правде говоря я и сама не понимала, что конкретно чувствовала сейчас. Все чувства смешались воедино. — Дора. — Тихо позвал меня Лёша, заправляя выбившиеся пряди моих длинных волос мне за ушко. Нежно, невесомо, и так легко. Он присел на кровать рядом со мной. — Всё хорошо. Не надо меня боятся. Я не обижу тебя. Мы же друзья, забыла? Мне ничего не нужно. — Гладит меня рукой по голове там, где до этого заправлял прядь волос за ушко. Я и сама не заметила, как вдруг всхлипнула и шмыгнула носом. — Дора. Тебя кто-то обидел… в интимном плане? — внезапно спросил Лёша. — Нет, — честно ответила я. — А почему ты спрашиваешь об этом? — подняла на него чуть заплаканный взгляд. Всё же пару слезинок слетело с моих глаз. — Не знаю, — пожимает плечами. — Видимо из-за твоей реакции... — Нет. Всё в порядке. Правда. Просто… сейчас, оказавшись практически на улице, я боюсь, что со мной может случится что-то подобное. Ужасно этого боюсь. Боюсь того, что их будет несколько, и… после всего… после… просто выкинут меня где-нибудь, как ненужную, использованную вещь... Почему-то именно так я себя сейчас приблизительно и чувствую. Несколько секунд Лёша просто смотрит на меня, но затем резко хватает и притягивая к себе крепко обнимает, прижимая к своей широкой груди. — Замолчи. Слышишь? Этого не будет! Ясно тебе? Не думай об этом. — Он отпускает меня, берёт моё лицо в ладони и смотрит пронзительным взглядом, словно прожигая насквозь. — Мы – друзья, Дора. И ты можешь жить у меня ровно столько сколько нужно. А что касаемо оплаты, если ты так сильно хочешь как-то отблагодарить меня, или, как ты говоришь – рассчитаться, то, вполне можешь выполнить абсолютно любую домашнюю работу по дому. Но только тогда, когда выздоровеешь, конечно. А что? Мне будет приятно. Да и мороки по дому будет меньше. А вот денег я не возьму. Глава 11 Глава 11 ДОРОТЕЯ Неделя. Целая неделя у меня ушла на то, чтобы поправиться. И скажу честно, что без Лёши у меня бы ни хрена не вышло. Он приютил меня, дал крышу над головой, где тепло и уютно, где есть абсолютно всё что нужно для нормального существования. Лёша не дал мне сорваться и опустить рук в самый ужасный период моей жизни. И я ему за это премного благодарна. За всё. Вот правда. Можно сказать, что это он и поставил меня на ноги. В буквальном смысле выходил, вынянчил, жертвуя своим личным временем, учебой, и другими не менее важными обязанностями, и делами. Утром я проснулась достаточно рано. За окном только-только начинало светать. Я, только проснувшись, по привычке поднимаюсь с кровати, обуваюсь в домашние мягкие тапочки серого цвета с пришитой спереди на мякушке рожей панды. Не разлепляя толком ещё совиных глаз бреду на кухню. Вхожу, наполняю электрочайник водой прямо из-под крана и ставлю на подставку, включаю. Разворачиваюсь, и опираясь руками об тумбу, сгибаю одну ногу в колене, и упираюсь ещё и подошвой своего тапочка, жду, когда же он закипит. В какой-то момент поднимаю голову и, взглядом натыкаюсь на сидящего за столом, по всей видимости завтракая, Лёшу. Он так и застыл: в одной руке с кружкой чая, а во второй с бутербродом. Он даже жевать перестал, и просто смотрел на меня обескураженно. А я не могла понять, чем был вызван такой интерес к моей персоне. Но, когда он, давясь крошкой закашлялся, не раздумывая подбегаю и стучу ему по спинке. Он кашляет, ставит на стол кружку с горячим чаем и откладывает в сторону бутерброд. Но когда его попускает, Лёша снова бросает на меня косой взгляд. Опуская голову смотрю на себя, и причины его поведения мне сразу же понятны. Хоть мы и друзья, но сексуальную притягательность и физиологию противоположных полов по отношению друг к другу никто не отменял. Я, как ни крути, девушка; он, молодой, довольно симпатичный парень; и даже эти шрамы на лице ничуть не уродуют его. Я бы даже сказала, что они придают ему какой-то изюминки. С ними Лёша кажется мужественнее, и немного старше своих лет. А вот я, молодец, выперлась на кухню по привычке в одних темно-зеленых трусах с кружевом на заднице, и белой футболке, через ткань которой выпирают от прохлады мои заострившиеся вершинки на груди. От такого утреннего зрелища и я бы закашлялась, будь я на месте Лёши.