— Что? Как это? Тебе же нужна моя помощь, Дора. Ты ведь понимаешь, что без меня тебе отсюда не выбраться? Я тебе нужен, Дора. Просто признай это. Так что давай, выключай свою гордость, и… — А вот я так не считаю, бородач. — Вклинилась в наш разговор та странная тётенька. — Это не ты ей нужен, а она тебе. Ведь так? А счастье ты своё профукал. Ой, профукал, — тянет она. — А о девочке твоей уже есть кому позаботиться. — Улыбнулась женщина, сделав акцент на слове «твоей». — Что? В каком это смысле «есть кому позаботиться»? Дора? У тебя кто-то появился? — перевёл он свой взгляд на меня. — Но… с нашего расставания прошла всего лишь неделя с небольшим, — удивляется Данил. — А что ты хотел, бородач, – хорошеньких девочек разбирают быстро. Тут уж клювам не щелкай. Раз просрал своё счастье, то, будь добр, отойди в сторонку и не мешай. Довольствуйся теперь тем, что у тебя есть, – а то и того не будет. А мальчик у Доры боевой. Этот если надо – добьётся. Из кожи вон вылезет – но добьётся. А ты опосля будешь локти кусать. Попомни мои слова, — говорит всё та же женщина. Глава 13 Глава 13 ЛЁША Выйдя из помещения, в котором удерживали Дору, я ещё раз зашёл к следователю попытать удачи, но он сразу дал понять, что будет действовать в рамках законодательства, и ни как иначе. В общем дядька оказался честным и неподкупным ментом. К этому если и захочешь, то и на кривой кобыле не подъедешь. Упырь принципиальный! Покинув полицейский участок сажусь в машину, и просто начинаю перебирать у себя в голове какие у меня есть варианты. И как бы мне не хотелось встречаться с отцом, а уж тем более просить его о чём-то, но ради Доры я должен был это сделать. От чего-то я был уверен, что Дора не виновата настолько в скольком её обвиняли, и это просто неудачное стечение обстоятельств. А что касаемо отца, то у него, как у бывшего криминального авторитета нужных связей в разы больше имеется чем у меня. Тяжело вздохнув, завожу машину и вот прям отсюда и направился прямиком к отцу в страховую компанию. В одну из крупнейших, можно сказать. После того как криминальные дела отца запахли жареным, он прекратил все свои грязные дела и вроде как остепенился, создал сначала маленькую фирму по страхованию, но спустя время отец раскрутился и теперь его компания самая престижная и перспективная, не только в нашем городе. У входа в его рабочий кабинет меня встретила миловидная секретарша, девчонка невысокого росточка, плотненькая, возрастом чуточку младше меня, с каштановыми волосами и чуть зауженным разрезом глаз, как, к примеру, у казахов или корейцев. — Привет, Марин. Отец у себя? — Привет. Да… только чуточку занят. Говорит с клиентом по телефону. Но я сообщу ему, что ты здесь. Подождёшь немного? — Да… Без проблем. Я неторопливо прошёл к окну, где стояло пару темно-коричневых дутых кожаных диванчиков для посетителей, стоящих друг напротив друга. А вот Маринке нужно отдать должное, несмотря на то что отцу нравится кожаная и стеклянная мебель и весь этот пафос она сумела сделать приёмную уютнее. С её-то работой, когда она только успевает ухаживать ещё и за стольким количеством разной разновидности растений от малого до великого горшка? И если сравнивать тех, кто был здесь до неё, то Маринка нравится мне больше всех секретарш что когда-либо были у отца за всё время. Да, возможно, она не такая красавица, как те модели, которые были здесь до неё, но она симпатизирует мне как человек, с ней легко в общении. — Алексей, Мирон Романович уже ожидает вас, — сообщила через время Марина. — Спасибо, Марин, — поднимаюсь с диванчика и направляюсь в кабинет отца. Я бы сказал, в самое жерло. — Ну здравствуй, сын. Что привело тебя ко мне? Никак влип где-то, и пришёл помощи просить? — начал с порога отец, по-царски развалившись на своём рабочем месте. Вот серьёзно, сидит, как царь на троне в своём кожаном кресле за Т-образным столом, и каждый ему словно что-то должен. Он как всегда проницателен, с плохо скрываемой надменностью и насмешкой в голосе. А я было уже хотел развернуться и уйти (ненавижу его манеру общения), но мимолётная мысль о Доре остановила меня, и заставила приструнить чувство собственной гордости. — Я не за себя пришёл просить, — говорю я, присаживаясь на такой же как в приёмной дутый кожаный диванчик у стены только черного цвета. — Вот как? И за кого же тогда? Только предупреждаю сразу: за твоего придурковатого дружка я и пальцем не пошевелю. — Нет, отец. Не из-за Гаги я здесь. Отец даже слегка удивился моим словам, изгибая чёрные брови. — Хм. Интересно, и кто же этот счастливчик? Неужели Феликс куда-то влип? Никогда бы не подумал. — Нет, пап. Это не Фил. Помощь нужна одной девушке… Я запнулся на полуслове подумывая как бы всё это красочно преподнести отцу. — Так ты сюда ко мне из-за бабы пришёл что ли? — усмехнулся отец. — Хорошая хоть? Нет, он явно издевается надо мной. — Отец!.. Я пришёл сюда не для того чтобы ты мне тут допрос устраивал и обсуждал мою личную жизнь. Я пришёл к тебе с конкретной целью. Ты можешь просто сказать мне: поможешь или нет? Моё терпение стремительно приближается к красной линии, и я вскакиваю с дивана. — Ну чего ты быкуешь сразу? Сядь, давай обсудим. В конце концов мы давно не виделись. — И ты не догадываешься почему? — продолжаю я, чувствуя прилив гнева и раздражения. Знает, всё он прекрасно знает и понимает. Знает почему я с ним не общаюсь, и всё равно пытается поучать. Когда мне было восемь, я многое узнал об отце. В тот момент он пал в моих глазах: как отец, как мужчина, как авторитет для подражания на который я всё это время равнялся. И всё это из-за одной редкостной сучки, которая вскружила голову не только моему отцу, но и его лучшему другу дядь Ярославу; собственно, из-за неё они и перестали дружить, банально став врагами из-за того, что не смогли поделить кто же в итоге из них двоих будет её трахать. Из-за этой чертовой шлюхи вся моя жизнь пошла под откос. Это из-за неё родители часто ссорились, у матери случались нервные срывы, а после и вовсе развелись. Эта вертихвостка всё разрушила. Всю мою жизнь. И именно тогда восьмилетним я поклялся себе, что, когда вырасту, обязательно найду её и отомщу, заставлю страдать так же, как она заставила страдать мою мать. Но жизнь так закрутилась, что мне не до этого как-то было. Постоянные тренировки в спортзале, школа, занятия с репетиторами, колледж, а после, когда у отца закончилось всякое терпение терпеть все мои дурные выходки, и вовсе отправил в армию, чтобы хоть там мне мозги на место то и поставили. Но как же он ошибался… Как говориться, свинья, она ж везде себе болото найдёт. — Ладно. Хорошо. Давай опустим всё, и перейдём конкретно к делу. Выкладывай чего пришёл, и что конкретно от меня требуется. С трудом проглотив обиду, я начал свой рассказ. Отец слушал внимательно, не перебивал, а по окончанию вызвал к себе своего помощника Акима, попросив того принести ему полное досье по Доре, прежде, чем помочь. Аким кивнул, и тут же испарился. — Ну вот зачем это всё отец? Я же к тебе по нормальному пришёл, — начал я возмущаться. Потому что Аким мне с самого детства не нравился, не нравился его ледяной и суровый взгляд, пустота, которая крылась в его чёрных глазах. Сразу видно – бездушный головорез. Хотя, кто я такой чтобы осуждать, у самого-то рыльце в пушку. «— Вспомни, Лёша, в кого ты на ринге превращался; вспомни, как тебе нравилось подавлять волю соперника, подчинять себе, ломать их дух…» — нашёптывает внутренний голос. — Сынок, ты бы ехал домой. А утром Аким принесёт мне полное досье… — А ты думаешь я усну, зная, что она там ночь на ледяной лавке коротает, да? — Что, так зацепила? — усмехнулся отец. В его голосе чётко слышалась ирония. — Мы всего лишь друзья, — поспешил оправдаться я. Но улыбка отца стала только шире. — Ну да, ну да. Друзья. Это, конечно, тогда многое меняет, да, — посмеивается он. — А она как, нравится тебе вообще? Я более чем уверен, что зачастую смотришь на неё не как на друга. — Отец! — гыркнул я недовольно. — Что «отец»? Я, слава богу, уж двадцать четыре года как отец. А насчёт этой вашей мнимой дружбы скажу следующее: дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Запомни это хорошенько, сынок. Особенно, если между вами есть сексуальная притягательность. Ничего, абсолютно ничего не выйдет, слышишь, если ты смотришь на неё как на девушку, а не как на своего придурковатого дружка Кольку Гагина. — От такого сравнения, и моментальной смены картинок в моей голове, меня буквально не начинает подташнивать. — Это так, чисто для сравнения тебе. Сам через подобное проходил. Отец берет телефон и набирает Акиму, чтобы поторопить. И уже через несколько часов у отца на столе появилась папочка с первой информацией по Доротее. — Ну что ж… посмотрим, на кого ты глаз положил, — отец с улыбкой и предвкушением поднимает папку, открывает, и начинает изучать её содержимое. — И так. Свиридова Доротея Ярославна. Двадцать один год… Отец вдруг запнулся, и завис, глядя в содержимое папки. Резко отрывая взгляд смотрит на меня, затем снова в досье Доры. — А ты… ты где девицу эту нашёл, а, сынок? — в миг по серьезничал отец, откладывая досье в сторону. — Что-то не так? — я почему-то напрягся. — Да нет… всё так. Всё так, — отец задумчиво отводит взгляд, но по его поведению заметно, что он как-то растерялся, замешкался. — Это карма, сука. Карма! Не иначе, — бормочет себе под нос отец. — Это просто пиздец какой-то. Ну не бывает так. Просто не бывает. Он глубоко вздыхает, и лишь затем продолжает: — Значит так, слушай меня сюда. Я помогу освободить девчонку. — Но? — Но взамен ты больше никогда не должен с ней встречаться. Ясно тебе? И уж тем более не заводить никаких романтических отношений, и спать с ней. Никаких половых актов с этой девчонкой! Ты понял меня?! — из-за нервов отец даже повысил голос к концу всей фразы, будто бы это его дочь, а я прыщавый пацан, который совершенно ей не пара. Глава 14 Глава 14 ДОРОТЕЯ Эта ночь была самой худшей в моей жизни. В голову лезли самые разные мысли, порой даже ужасные и отвратительные. Я ни на секундочку не сомкнула глаз. И под утро уже просто выдохлась: я устала думать, устала физически, и просто смирилась со своей дальнейшей участью, и покорно ждала утра. А утром: — Свиридова. С пожитками на выход. Амнистия, — звонко прозвучал серьезный голос дежурного. На связке примерно из двух десятков ключей он находит нужный и открывает клетку. — Свиридова. Ты глухая? На выход я сказал. Или понравилось у нас? А я чего-то растерялась, и не сразу сообразила, что меня выпускают после бессонной ночи. — Твой постарался, — говорит та странная женщина с улыбкой на губах. — Что? То есть: кто? — Девочка, не дури. Неужели думаешь, что это тот петух гамбургский с чубчиком постарался? Медведь твой, ну кто же ещё. — Она снова улыбнулась. — Ну чего стоишь глазёнками хлопаешь? Иди уже, он же ждёт тебя. В непонятках иду вслед за дежурным, следователь отдаёт все мои вещи и безо всякого отпускает. Смотрю на него недоверчиво, словно ища подвоха, – но его нет. Я выхожу на улицу, солнце слепит прямо в глаза, я морщусь от непривычно ярких лучей и закрываюсь от них рукой. Опускаю взгляд и вижу возле полицейского участка Лёшу, он улыбается, а неподалёку замечаю и его чёрную «BMW». Я даже мозгами сообразить ничего толком не успеваю, как ноги сами понесли меня к парню. — Лёша! — воскликнула я, бросаясь к парню в его распростёртые объятья, буквально слетая с бетонных ступенек как с пьедестала, не ощущая их под ногами.