Белый светящийся силуэт человека на фоне черной, прорисованной белыми линиями, копии картины Сальвадора Дали. Внутри гибкого времени… я учусь быть слепым. До Катастрофы ходила притча о шести слепых мудрецах и одном слоне. Слепцы ощупывали слона, чтобы понять, кто это. Первый мудрец обхватил ногу слона и закричал: слон похож на дерево! Второй взял слона за хвост и крикнул: слон похож на веревку. Третий мудрец взял слона за хобот и закричал: слон похож на змею. Четвертый мудрец: слон – это копье. Ему достался бивень. Пятый: слон – это стена. Без сомнения. Ведь мудрец уткнулся в его огромный бок. Шестой сказал: слон – это одеяло. А это была всего лишь шерстяная попона на слоне. Все увидели свое. Отдельную деталь. Но целого никто не увидел. Какой интересный парадокс, да? Парадокс слепых. Я представляю разрозненные картинки, как кадры хроники: Механизмы, стена, провода, брошенная банка из-под консервов… И лестница. Лестница. Куда она ведет? Какая разница? Главное, это путь. Все равно, что, заблудившись в лесу, выйти на заброшенную дорогу. Лестница – это нить. Спасение. Все дороги куда-нибудь ведут. Даже если по ним сто лет никто не ездил и не ходил. Я знаю. В детстве я заблудился в тайге и уже совсем отчаялся. Сосны смотрели на меня из-под неба, мох под ногами пружинил. Но тут посреди леса я вышел на заросшую травой старую дорогу. Глубокая колея в песке. И у меня снова появилась надежда… И я вдруг понимаю. Разрозненные детали собираются в единое целое, и получается он… Слон. Это не лестница. Не стена. Не шестеренки. Не провода. Не стекло. Не металл. Не бетон. Это заброшенный эскалатор. На мгновение у меня кружится голова. Я чувствую облегчение. И покой. Все не так плохо. Я – в метро. Дома. Убер и дракон Шестнадцать пуль из АК-47 и никто никуда не летит он въехал в ущелье верхом на осле с постом молитвой и «калашом» чтобы сделать зарубки на чешуе сделать зарубки на чешуе сделать зарубки на чешуе у него был крест из старых гвоздей и полмешка кукурузной муки (нет, почти мешок кукурузной муки) у Суан-дель-Фьор он купил себе ствол за чей-то пизженый красный корвет ведь убить дракона не так легко убить дракона не так легко убить дракона не так легко.[1] Глава 1 2023 год, Санкт-Петербург, станция «Обводный канал». За 10 лет до Веганской войны 1. Мика Капля конденсата стекает по бетонному тюбингу, вбирая по пути пыль и запах сырости, углекислый газ и частицы плесени. Крошечные отшелушившиеся кусочки человеческого эпителия. В подземельях метро слабо, вяло, ненужно трепыхается жизнь. Единицы – то, что осталось от самоуверенной массы человеческой протоплазмы, обитавшей на планете Земля. Вот уже больше десяти лет плесень здесь, в туннеле, растет и развивается, людей все меньше и меньше, а ее все больше. Слабые флуорисцентные частички поблескивают в воздухе. Это споры больших грибов. Люди – это источник белка. Большие грибы – источник белка для источника белка. А плесень – властитель всего. Она здесь везде: в воздухе, на стенах, в воде и даже в легких человеческих единиц. Придет время, и плесень завладеет всем. Пока же она упорно и неуклонно развивается, растет. Сейчас она методично переваривает гриб, чувствуя приятно обжигающую ядовитую мякоть. Вот мимо гриба, сквозь световое пятно налобного фонаря, проходит чья-то нога в цветных обмотках. Желтое пятно света уносится вперед, в глубину туннеля. За ним следует, как привязанная, старуха, за которой двигается еще одно желтое пятно, прыгает старухе на спину, дрожит, отскакивает в сторону, убегает дальше по туннелю и снова возвращается. Это пятно света принадлежит девочке шести лет. И оно такое же непоседливое. Старуха и девочка идут вперед. В руках у них корзины, на головах фонари. Плесень остается во мраке. Когда-нибудь и они, женщина и девочка, будут добычей плесени, одной частицы из огромного коллективного разума. Плесень оплетет губы и щеки, пальцы и руки, заползет внутрь и устроится там, как у себя дома. Но это будет еще нескоро.