– Это мутант? Убер утратил дар речи. Затем расхохотался – во всю мощь легких. – Что? – возмутилась девочка. Она подумала, обидеться или нет. Но не стала. – Не-ет. Бобры хорошие, – сказал Убер. Мика довольно улыбнулась. – Хороший мутант – это хорошо, – заключила она. И тут ее озарила новая мысль: – Если я буду хорошим мутантом, ты заберешь меня с собой? – Заберу? Я? Хмм… – Она явно застала Убера врасплох. – Зачем? И куда? Девочка серьезно кивнула: – Какой ты глупый. Ты, наверное, не ходил в школу ангелов. Конечно, на Небеса. Куда еще может забрать ангел? Убер потер лоб. – Логично. – Но это потом. Сначала другое. – Что другое? – Убер уже не знал, смеяться ему или плакать. Его серьезно взяли в оборот. Мика заговорила торжественно, нараспев: – Спаси мою маму, ангел, и я верну тебе твое перо. Пауза. Убер прищурился. Продолжения не было. «Интрига, однако», – подумал Убер. – Мое перо? – переспросил он. – Да. – Мое перо, точно? – Да. Убер переступил с ноги на ногу. Огромный, неуклюжий по сравнению с крохотной Микой. Такой мишка-переросток. – Ты ничего не путаешь? Перо! Зачем мне перо? – Он помедлил, покрутил головой. Кажется, шутка перешла во что-то серьезное. – Где же оно? Мика торжественно вытянула руку, раскрыла пальцы. На грязной ладони лежало черное старое воронье перо. Мика гордо сказала: – Вот! Убер еле сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. – Хмм… – сказал он. Сделал озадаченный вид. – Красивое, правда? – спросила Мика. Убер вздохнул. Сказал мягко: – Да уж. Красота такая, что аж дыхание перехватывает. Это мне, получается? Он протянул руку, но девочка ловко спрятала перо за спину. – Так ты спасешь мою маму? – спросила она. Скинхед почесал затылок. Что тут ответишь? – Э-э… – начал он. – Просто скажи: обещаю. Нет, лучше – клянусь! Убер помолчал. «Прости, Седой. Я обещал, но я все равно вляпался в неприятности. Влез с головой». Убер выпрямился – спокойно. Когда уже влез, можно расслабиться и искать выход. Он заперт на этой станции минимум на две недели, время есть. Скинхед расправил плечи. – Дожили. Теперь я должен совершить невозможное… и за это мне обещано перо в задницу! Он выпрямился, повернулся к Мике, посмотрел ей в глаза: – Ну как тут отказаться? 3. Нерусские ангелы – Почему ты зовешь ее Нэнни? – спросил Убер. Мика задумалась. – Ну потому! – сказала она. «Отличный ответ». Убер хмыкнул. – Почему все же? – Она же моя няня! Мне мама сказала: «Мика, это твоя няня». Нэнни – по английскому языку это «няня», – сообщила девочка доверительно. – Вот. – По-английски, – поправила Нэнни. – Надо говорить: по-английски. Скинхед засмеялся, подмигнул ей. Нэнни скептически покачала головой. – Нянюшка, – сказал Убер нарочито низким, чувственным голосом. Нэнни закатила глаза, но ничего не ответила. – Да! – Мика не уловила подвоха. – Няня! – Марта училась в английской спецшколе, – проговорила Нэнни сухо. – Тогда, до Катастрофы. Девушка с фотографии. Убер кивнул. – Ага. Вот в чем фишка. Нэнни фыркнула, вернулась к вязанию. – Выпьем, няня, где же кружка… – пропел Убер. – Наталья Васильевна, а вы, кстати, говорите по-английски? – Не твое дело! – отрезала Нэнни. Она опять впала в свою характерную ворчливость. Защелкала спицами. – Забавно, – сказал Убер. – Мне на этой станции все говорят, что это не мое дело. – А что ты? – Нэнни подняла взгляд. – Да, ангел, что? – Мика тоже смотрела на него. – А я переспрашиваю. – В голосе Убера появились звенящие ноты. – Я сам привык решать, мое это дело или не мое. Он помедлил. – А почему Марта? – Ее родители приехали откуда-то из Прибалтики, – проворчала Нэнни. – Если тебя это интересует. Мать назвала дочку Марфа. А она захотела – Марта. Напридумывают нерусских имен, как будто хороших русских не хватает. Убер засмеялся. – О да. – А ты молчи, нерусский. Ты вообще немец какой-то.