– Как и всем. После того как чай был разлит, а кексы розданы, хозяин кабинета подался вперед, глядя на Эмму. – Ну а теперь, моя дорогая, расскажи мне, почему ты хочешь выйти замуж за этого мужчину? Теннисон подумала, не рановато ли называть «мужчиной» ее мальчика, но не стала встревать – что сейчас действительно было важно, так это ответ невесты. Эмма попыталась скорее проглотить остатки кекса, поперхнулась, подняла чашку к губам и бросила отчаянный взгляд на мать, будто ожидая, что та скажет за нее. Мелани, однако, до того стоически принимавшая все происходящее, не спешила на помощь. Кажется, ее тоже интересовало – почему. – Ну, потому что я его люблю, – выдавила наконец Эмма после хорошего глотка «эрл грея». – Да, разумеется, однако для этого необязательно выходить замуж. Любить можно и не вступая в брак. Почему ты хочешь облачиться в великолепное платье, истратить кучу денег, которые твои родители заработали тяжким трудом, и произнести клятву верности мужу перед людьми, которые долго препирались, что вам подарить на регистрацию – тостер или хрусталь? – Я… в общем, я по-настоящему хочу, чтобы мы поженились. То есть мы хотим, потому что знаем, что предназначены друг для друга. Мы практически сразу это почувствовали. Как будто так было задумано с самого начала. Мелани коротко взглянула на Теннисон и сразу отвернулась. Марк вытянул губы и покивал. – Так, так… Мелани, поставив прямо скрещенные до того ноги, с решительным видом подалась вперед. – Мистер Мэллоу, я уверена, что у вас есть и другие дела сегодня, поэтому не будем зря тратить время. Моя дочь выходит замуж, и вы согласились нам помочь. Мы доверились вам и заплатили деньги, так что главный вопрос сейчас не «почему», а «как». Марк поцокал языком. – Мама-козочка предпочитает сразу перейти к делу. Что ж, мне это нравится. Да, да, давайте приступим. Эмма достала из большой сумки свой «макбук». – Я составила коллаж пожеланий… Марк приподнял бровь. – Ох уж эти современные невесты и их проклятый «Пинтерест»! Уверен, интернет разорил бы меня, если бы только мог. Что ж, давай взглянем, дорогая. – Взяв раскрытый ноутбук, он с хмыканьем потыкал в кнопки. – Так-так, тона лаванды и абсента. Очень по-южному. Возможно, немного сирсакера и полотна, и даже кисть глицинии в букете… Да, натуральные льняные скатерти – хорошо. Свечи, плавающие в воде, может быть, даже какие-нибудь грубые керамические вазы для немного более приземленной атмосферы… Подняв взгляд на Эмму, Марк сузил глаза. Та слегка занервничала. Повисла неловкая пауза, будто кто-то пукнул на родительском собрании… Наконец хозяин кабинета поставил ноутбук и сложил руки на груди. – Цвета замечательные, и я чувствую в общем настроении нотку ностальгии. Обращение к прошлому – вашему, ваших мамочек… Полагаю, это очень к месту, раз когда-то они были лучшими подругами, верно? – Он развел руками, сверкнув бриллиантовым перстнем на мизинце. Стало быть, маленький паршивец в курсе. Ну разумеется. К нему наверняка стекаются все шривпортские сплетни. Теннисон оглянулась на Мелани – у той был вид, будто она жабу проглотила. Похоже, больше держать свое прошлое в секрете от детей не получится. Это не могло длиться вечно. Рано или поздно они все равно узнали бы правду. – Э-э… – Эмма с подозрением переводила взгляд с Теннисон на мать. Девочка недаром окончила университет с отличием. Момент был напряженным, кажется, было слышно тиканье каждой секунды. – О чем он говорит? Какими лучшими подругами? Теннисон, не раскрывая рта, пожала плечами. – Мама? – строго потребовала Эмма. – Она – это Тини, – выдавила наконец Мелани сквозь сжатые в нитку губы. – Подожди… Мама Эндрю – Тини? Та самая? Бывшая подруга отвела взгляд. – Та Тини, которая проделала дырку в бабулином серванте с фарфором и уговорила тебя нарисовать замок на стене спальни? Которая сломала коллекционную куклу в свадебном платье и загнала урну с прахом твоей бабушки на распродаже ненужных вещей? Эта Тини?! Мать не ответила, и Эмма перевела широко раскрытые глаза на Теннисон. Та, однако, тоже молчала. – Да, – наконец произнесла Мелани с раздраженной гримасой. – Та самая. – Но ты сказала, что она умерла! – Изумление на лице Эммы сменилось ужасом. – Для меня – да, – проговорила бывшая подруга, смахивая какую-то ниточку со своих ужасных штанов. Эти слова неожиданно сильно задели Теннисон. Мелли сказала детям, что бывшая подруга мертва?! Как можно так лгать?! Да даже подумать такое! – Сюрприз-сюрприз! Я жива, – попыталась разрядить обстановку Теннисон, несмотря на максимально стервозное выражение лица бывшей подруги. А ведь она никогда такой не была. Совсем наоборот – жертвовала деньги Красному Кресту и время от времени садилась за ланчем с кем-нибудь из непопулярных одноклассников. Мелани и «стерва» – два взаимоисключающих понятия. Во всяком случае, так было раньше. Марк наблюдал за происходящим с восторгом и даже некоторым злорадством. Похоже, заранее все спланировал в расчете вызвать больше эмоций у клиенток. Ну, что-то забавное тут действительно было… Теннисон подняла палец. – В свою защиту хочу сказать – я не знала, что в той вазе была бабуля Муй. Мелани закатила глаза. – Ой, да ладно, это вообще на вазу не было похоже. И я тебя предупредила, что мы можем взять все из кладовки, кроме урны. Даже ярлычок на нее наклеила, чтобы ты не забыла. Но ты все равно ее забрала. На билеты в парк развлечений хватило – вот только я пойти не смогла: меня тогда на четыре месяца наказали. – Господи, Мелли, сколько можно вспоминать? – Сколько нужно! Ты продала прах моей бабушки! – Низкий каблук одной из уродливых туфель Мелани барабанил по плиткам пола. – От тебя всегда одни проблемы! Ты вечно сеешь хаос, где бы ни появилась. Взять хоть вчерашний вечер! Мне теперь покупать Джейни новое платье, а гости остались без чудесного торта только потому, что кто-то решил притащить с собой собаку! – Это моя… – Не держи меня за дуру, Тини. Какая, на хрен, собака-компаньон? Ты таскаешь ее с собой для привлечения внимания. И что там за эмоциональная поддержка тебе нужна? Просто выпивка уже не работает, да? Слова были подобны ножу, летящему в голову. – Иди на хрен, Мелли. – Я вижу, словарный запас у тебя не поменялся, – фыркнула та и отвернулась. – Господи, да что же это такое?! – Эмма беспомощно переводила взгляд с матери на Теннисон, глаза ее округлились до размеров стоящих на столике в вазе гербер, и она, кажется, готова была вот-вот заплакать. Даже Марк выглядел слегка шокированным. Все же придя в себя, он хлопнул в ладоши. – Ну, ну, дамы. Свадьба – событие эмоциональ… – Дело не в свадьбе, – оборвала его Мелани, – а в том, что Теннисон только себя видит. Как обычно. Ледяной взгляд бывшей подруги немедленно отозвался чувством дежавю. Сейчас она выглядела точь-в-точь как своя мать. Бр-р-р. – Да что ты говоришь! Чья бы корова мычала! Забыла, как ты со мной поступила? Если подумать, свадьба здесь очень даже при чем, только другая! Вся эта хрень слишком долго тлела между нами. И чтобы у наших детей был хоть малейший шанс пережить ближайшие два месяца, нам надо со всем разобраться, раз и навсегда! Теннисон брякнула чашкой о стол. Черт бы побрал Марка Мэллоу с его дурацким чаем! Сейчас больше подошла бы водка. Двойная порция. Или тройная. – И разбираться нечего. Ты все это заварила! Ты, не я! – отозвалась Мелани. – Мам, я не знаю, что происходит, но ты ведешь себя совершенно неадекватно. У нас и так мало времени, мистер Мэллоу согласился нам помочь… Может, просто забудем обо всем – что бы там ни было – на ближайшие сорок минут и хоть что-то решим со свадьбой? – В голосе Эммы звучала мольба. Мелани стала одного цвета с ярко-розовыми шторами, очевидно, осознав, что при всех потеряла самообладание. Выражение ее лица смягчилось. – Да, разумеется. Простите, что не сдержалась. Это со мной редко бывает, мистер Мэллоу, уверяю вас. – Зовите меня Марк. И, как я уже сказал, свадьбы всегда приносят с собой бурные эмоции. Перед Теннисон Мелани не извинилась. Даже не повернулась. Значит, так, да – зуб за зуб? Что ж, ничего удивительного. Она всегда такой была. «Пассивно-агрессивная» – ее второе имя. То, что она вышла из себя в присутствии дочери и Марка и даже сказала «на хрен», – уже маленькая победа. Отлично! Мелани так и не примирилась с грядущим браком. Теннисон обожала Эмму – ее нельзя было не любить, – однако тоже не испытывала восторга от мысли, что сын породнится с этой долбанутой семейкой. Мелани вон вообще превратилась в свой самый худший кошмар – собственную матушку. И наплела детям, что Теннисон мертва. Боже! – Да, извините нас, Марк. Эмма права – мы здесь не для этого. Девушка выдавила неуверенную улыбку. – Тогда давайте перейдем к планированию? Я забронировала церковь на тридцатое августа, а для праздника – крышу отеля «Ремингтон». Мне хочется танцевать под открытым небом. Оттуда чудесный вид на огни города – в общем, будет отлично. Разве что жарковато… Марк поддернул рукава и достал блокнот. – Поставим вентиляторы с охлаждением, не проблема. Дамы, давайте отработаем главные вопросы. Мне нужно знать число гостей, бюджет и, например, будем мы приглашать группу или диджея, чтобы я прямо завтра с утра навел справки. Времени в обрез, поэтому раз принятые решения уже не меняем. – Мы согласны на все, что ни захотят Эмма и Эндрю, – проговорила Теннисон, скрещивая ноги и беря в руки альбом с примерами цветочного оформления. – А они хотят простую свадьбу, – напомнила мать невесты. – Не волнуйся, Мелани, я помогу вам с Китом оплатить счета. Можете не экономить. Губы бывшей подруги сжались в тонкую полоску.