У меня уже начал складываться план. — Для начала нужно спуститься в подземелья. Хок… позовите в замок мясника, — холодно приказала я. Еще никогда на меня не смотрели с таким ужасом и восхищением. Глава 7 Сидя в библиотеке, я раз за разом перечитывала описание ритуала избавления от проклятия «Абсит». Тринадцать жизней в обмен на одну. Я попыталась отрешиться от ужасного смысла и погрузилась в детали. Все было подано, как рецепт в кулинарной книге, — деловито и четко. Шаги были пронумерованы и снабжены подробными комментариями. Большое значение придавалось нанесению магических символов, тому, где должен лежать пораженный проклятием и какой узел лучше использовать, чтобы привязать жертв. Тошнотворные подробности, от которых кровь стыла в жилах. В дверь тихо постучали. — Да? — сказала я, поднимая взгляд. — Простите, что помешала. — Тереза вошла, гордо расправив плечи. — Вы хотели меня видеть, хозяйка? И еще… Мясник пожаловал, как вы и приказывали. Ждет на кухне, я ему каши положила… — Тереза, — перебила я, — скажите, а пленников кормили? Давали им воды? Она на мгновение задумалась. — Нет. Вы не распорядились, так что никакой еды им не приносили. Насчет воды не знаю. Но вряд ли Хок или кто из слуг разжалобился. — Я знаю, Тереза, что ты очень искусна и знаешь всякие особые добавки… Ммм… А нет ли такого питья, которое их обездвижит, но оставит сознание ясным? На этот раз я ждала ответа довольно долго. Кухарка косилась на фолиант, лежащий передо мной. — Есть такое, — сказала она наконец. — Приготовьте его, пожалуйста. Кухарка не стала перечить, а только важно кивнула. — Будьте покойны, все будет в лучшем виде. А надолго ли нужно обездвижить? — Получаса хватит. — Опасное дело вы задумали, хозяйка, — одобрительно сказала ведьма. Теперь мне предстоял разговор с мясником. Вопреки ожиданиям, он оказался мужчиной невысоким и худощавым, а руки у него были длинные и жилистые. Предплечья, перевитые сеткой вен, торчали из подвернутых рукавов слишком широкой рубахи. Он остановился на почтительном расстоянии, изо всех сил стараясь не сильно глазеть по сторонам, мол, видали мы библиотеки в замках. Это меня несколько позабавило, поскольку я тоже изо всех сил старалась сделать вид, что я совершенно обыкновенная хозяйка замка и последующая моя просьба — самое обычное дело. Держался этот темный с достоинством. Вежливо поклонившись и откашлявшись, он чинно сказал: — Посылали за мной, хозяйка. Так вот он я. — Как вас зовут? — спросила я. — Ариш, госпожа, — мясник назвал свое имя с некоторой заминкой. Ему явно не слишком хотелось это делать. Неужели из-за суеверия, что если ведьма знает имя человека, то может нанести ему вред? — Не буду тянуть и ходить вокруг да около, — сказала я, — мне нужна ваша помощь… эээ… в одном ритуале. Вы же слышали о беде, которая приключилась с фермой Лестера и Эдны? — Еще бы не слышать, — откликнулся мясник. — Сейчас Лестер очень болен, и я хочу попытаться его спасти. Мне понадобится ваша твердая рука, чтобы в нужный момент перерезать жилы у… жертв. Вот здесь есть схема, извольте. Я подвинула фолиант к краю стола. Ариш заглянул в книгу и отшатнулся, глаза его удивленно расширились. Ох, я не подготовила беднягу к тому, что он увидел. — Нет, — он затряс головой, сильно побледнев, — это ж… Ариш хватал ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова. Он развернулся и бросился к выходу. Мясник тянул дверь на себя, а она открывалась в другую сторону. — Это будут те наемники, которые напали на наши земли. Те самые, что жгли дома и насиловали женщин. Это они зарубили малыша Илена. Я поднялась со своего места и двинулась к нему. — Отпустите, я ж ничего не смыслю в магии, — взмолился он, продолжая терзать дверную ручку. — Я же только скотину… и то не по злобе, а ремесло у меня такое. — Вот и будет вам скотина. — Я сама удивилась, как убедительно и ласково звучал мой голос. — И потом, ритуал проведу я. Вы будете лишь орудием. Продолжением моей руки, которая сжимает нож. * * * Я неподвижно стояла в центре колдовского круга. Взгляд был направлен на язычок синего пламени, который вспыхнул над последним начерченным символом. Это означало, что колдовские знаки нанесены верно и все готово к ритуалу. В курительницах тлели благовония, но ароматный дым стлался по полу, а не поднимался вверх, из-за чего казалось, что большой зал в черной башне окутан туманом. — Можно начинать, — тихо сказала я. В коридоре раздались торопливые удаляющиеся шаги. Элис спешил передать мое поручение. Сначала принесли Лестера. Он сильно исхудал, под рубашкой отчетливо проступали очертания ребер, а волосы совсем побелели. Я наклонилась удостовериться, что мужчина все еще дышит. Надеюсь, он выдержит ритуал и все будет не напрасно. Положила ладонь ему на лоб. Кожа была горячая и сухая. — Осталось недолго, — прошептала я. Веки его слабо дрогнули, а у меня желудок скрутило от страха. — Тащите тех, других, — решительно обратилась к слугам. Слуги исчезли молчаливыми тенями. В зал вошел Ариш. Он облачился в кожаный фартук, в руках был остро отточенный длинный нож. Мясник отошел к стене. — Вы все помните? Как именно надо нанести удар? — спросила я. В ответ он кивнул. Ох, настоящий темный маг не колеблясь вонзил бы нож в шею своей жертвы… А мне бы не потерять сознания во время ритуала от вида крови. За стенами башни свирепствовала непогода. Вой ветра сменился ревом дождя. Сильный раскат грома сотряс башню от основания до самой верхушки, и я едва не взвизгнула самым позорным образом. Возникла предательская мыслишка бросить все и укрыться в своих покоях, спрятаться с головой под одеялом. Но нельзя. Нельзя. Нужно быть сильной. Наемники не сопротивлялись, пока слуги волокли их и укладывали так, что линия колдовского круга проходила под шеей. У одного носки сапог были подбиты железными пластинами. Они громко лязгали при соприкосновении с напольными плитами, это ударяло по моим натянутым, как струна, нервам. Зелье Терезы хорошо сделало свое дело. Да, наемники были недвижимы и немы, но глаза… В их расширенных зрачках плескался страх, вытесняя ненависть, злобу и вообще все остальные чувства. Я старалась не смотреть на лица. Но перед ритуалом мне требовались ответы. Будь моя воля, я бы приказала надеть им на головы мешки, чтобы не помнить. Но как назло, я запоминала. Каждую деталь, каждую черточку. Лица врезались в память: у одного на щеке оказалась приметная родинка, у второго шрам на виске. Я знала, что они убийцы и не задумываясь причинили бы мне вред, предоставься им такая возможность. Но сейчас эти поди были беззащитны. Сердце кольнуло виной. Еще один раскат грома сотряс башню. Лиловая вспышка молнии прыснула через неплотно закрытые ставни, осветив все и наполнив зал причудливыми тенями. — Знаю, вы меня слышите, — обратилась я к наемникам. — Пусть тот, кто хочет рассказать о маге, который вас нанял, моргнет два раза. Рассказавший то, что я хочу, будет жить. Остальные отправятся во тьму. Очень медленно я двинулась вдоль круга, заглядывая в лица, останавливаясь около каждого. — Нет смысла хранить ему верность. Наверняка коварный маг обещал вам легкую добычу, говорил, что замок некому защитить, — увещевала я. А затем принялась читать первую часть заклинания. Слова сливались в хитрую вязь. Звуки отражались от стен так, что возникала иллюзия — говорит не один человек, а целый хор. Или это были голоса темных созданий в моем воображении? Воздух уплотнился, а тьма в углах стала гуще, жирнее. Я кивнула мяснику. Он отделился от стены и на негнущихся ногах подошел к кругу. Быстро блеснуло лезвие, его рука не дрогнула. Сказался опыт. Надрез был произведен с точностью лекаря-хирурга. Но если посмотреть широко, то в определенном смысле хирург — тоже мясник. Хлынувшая кровь казалась черной. Лестер тихонечко вздохнул, его подбросило в воздух. Теперь он парил над полом, широко раскинув руки. Из открытого рта вырвалось что-то наподобие уродливого щупальца, которое устремилось к умирающему наемнику. Оно присосалось к ране с отвратительным хлюпающим звуком. Кожа в этом месте начала стремительно чернеть. Я перешла к следующему. Он оказался не столь принципиальным и неистово заморгал в надежде опередить своих товарищей. Опустившись на колени, я достала флакон, капнула ему на губы несколько капель противоядия. Подвижность не вернется, но говорить он сможет.