— Не знаю, — пожала плечами я и задала главный вопрос: — Так ты все-таки вспомнил? Пока ждала ответа, так сильно впилась в простыню, что один из когтей прорвал ткань. — Нет, — последовал краткий ответ, после чего Моран набросился на еду, которую принесла служанка. Он с жадностью поглощал похлебку, макая в нее свежий хлеб. — Давно я такого не едал. Правитель был не слишком щедр даже на объедки свиньям, не говоря уже о своих особых «гостях». Моран подцепил на нож кусок твердого козьего сыра. — Тогда… раз ты не помнишь… Он отодвинул еду и привлек меня к себе так, что я уперлась коленями в его бедро, и долго не отпускал. — Это сложно объяснить… — Теперь у нас есть время. И Моран начал говорить. — Тогда, в лабиринте, я был зол, ослеплен и не мог расслышать и понять всего того, что ты говорила. Мне казалось, что все это подстроено, новая ловушка или очередное изощренное издевательство светлых. — Я понимаю. — А еще я боялся, Магда. Признание далось ему с трудом. Мужчине, а тем более воину-магу вообще нелегко признаться в таком. Этот шаг говорил о доверии. — Я боялся, потому что то, о чем ты говорила, было слишком хорошо, слишком похоже на жизнь, которую мне бы хотелось… Ты не представляешь, сколько раз за ту ночь я хотел убить тебя, думая, что ты лжешь. Но каждый раз мою руку что-то удерживало. Несмотря на то, что камин был жарко натоплен, меня прошиб озноб. — И почему ты удержался? — Не скрою, сначала я убеждал себя, что смогу провести ритуал и вырвусь из светлых земель, принеся тебя в жертву. Но где-то глубоко внутри меня жило воспоминание. Точнее даже воспоминание о воспоминании. Как будто я знал тебя всегда… в этой жизни или в прошлой. Ты не была мне чужой. — А потом ты увидел кристаллы… — подсказала я. Он едва заметно качнул головой. — Пока ты лежала без чувств, у меня было видение. Я стоял в пещере, освещенной факелами, в руках у меня был меч, с которого стекала еще теплая кровь, и голос велел мне выбирать. И тогда я тоже мог вырвать сердце, но не убил. Я решил своими глазами увидеть замок Темной пленницы, чтобы удостовериться… Когда нас окружили светлые маги во главе с правителем, раздумывать было некогда. Я просто сделал то, что сделал. — Твои бывшие братья морт’аэны за что-то тебя ненавидели. Он стиснул зубы: — И я обязательно отплачу им, как только немного переведу дух… — Анхель мертв, — сказала я. — Прошу тебя, давай оставим ненависть и злобу. Довольно смертей. Я заплакала, понимая, что не смогу удержать Морана от мести. Такова уж его природа. Он пересадил меня к себе на колени, и я преклонила голову ему на грудь. — Но в некотором роде я признателен Анхелю. Я не помню, чем так сильно обидел его, но, желая наказать меня, он показал, как сильна связь между нами. Я чувствовал твою боль, как свою. — Да, Моран, я тоже ощущала тебя. Ты помог мне. Удержал. Иначе я бы сорвалась в бездну. — Я поражен, что ты смогла освободиться от его влияния. Анхель силен. Но его проклятое колдовство напомнило… что я любил, и в моей жизни были не только война и тьма. — Значит, все не зря, — убежденно сказала я. — Ты знаешь, как я выбралась? Принц Гис жив. По лицу Морана скользнула неясная тень. — Да, — просто сказал он. — Но не будем вспоминать о нем сегодня. Мне почудились в этой фразе отголоски древних суеверий, когда люди боялись упомянуть в разговоре чудовище, чтобы не обнаружить его у себя на пороге. Да и мне не хотелось говорить о некроманте. — Ты вспомнил, что любил, но это было в прошлом. А что же в настоящем? Скажи мне, Моран, найдется ли сейчас в твоем сердце хоть немного любви ко мне? По нраву я тебе или… Он пригладил мои волосы и убрал прядь за ухо, при этом руки у него слегка дрожали, выдавая волнение. Медленно, но в то же время настойчиво Моран освободил мои плечи и грудь от шелка. Обнаженная кожа горела под его изучающим взглядом. Я качнулась вперед и коснулась губами его губ. Поцелуй затянулся. Не отрываясь от моих губ, Моран кончиками больших пальцев очертил полумесяцы под грудью, коснулся сосков. Я вздрогнула. Сердце бешено забилось, по телу разливалась забытая нега. Как знакомы были эти прикосновения! Голова закружилась от нахлынувших воспоминаний. И теперь, когда его руки беззастенчиво ласкали мое тело, оно просыпалось, словно ото сна. Мы оторвались друг от друга, чтобы лихорадочно сделать по глотку воздуха. Я торопливо расстегнула ворот рубашки Морана, исследуя ладонями лабиринт шрамов, спустилась ниже, но Моран перехватил мои руки и сам избавился от одежды, а потом притянул к себе. — Какая же ты хрупкая. Когда ты сражалась со мной… казалась внушительнее. Он улыбнулся уголками губ и глазами. Вместо ответа я обхватила его за шею и потянула к себе так, что он опрокинулся на меня, и мы утонули в мягкости перин. Я захватила его в плен своих объятий и скрещенных на пояснице ног. Он любил меня, вспоминая забытый ритм, и я полностью, без остатка отдалась этой страсти. Блаженная пытка обнажала души, рождало чувство, обратное боли. И не было сил терпеть. И тогда в горле зародился и сорвался с губ крик. А потом не осталось сил ни оторваться друг от друга, ни шевельнуться. У тел своя особая память. Они помнили все. — А теперь отдыхай, любовь моя, — сказал Моран, привлекая мою голову себе на грудь. Это было так естественно и легко, как будто мы никогда не расставались и каждый день засыпали бок о бок. Но я боролась со сном. Казалось, стоит закрыть глаза, как он исчезнет, словно морок. Поэтому когда дыхание Морана сделалось глубоким и размеренным, я долго лежала и вглядывалась в темноту, прислушивалась, вдыхая его запах. Неужели любовь бывает такой сильной и я никогда не смогу насытиться этим мужчиной? Мне хотелось вновь оказаться в его объятиях, почувствовать тяжесть тела и пить сладость его поцелуев. Но я все-таки задремала. Мне снился кошмар, из которого меня вырвал Моран. Я пробудилась оцепеневшая от страха, еще плохо осознавая, где сон, а где реальность. — Магда, давай встретим рассвет вместе, — сказал Моран. Мы поднялись на крепостную стену и смотрели, как в небе появляется первый розовый росчерк. — Я жалею о том, что навсегда стерлось из моей памяти, — задумчиво сказал он. Моран протянул руку и ласково обнял меня, а я прильнула к нему всем телом. — Моран, у нас будут новые воспоминания, и мы постараемся быть счастливыми вдвойне! — горячо заговорила я. — Теперь мы вместе и никогда больше не расстанемся. Даже если темные и светлые силы будут к нам жестоки и судьба приготовила нам еще испытания, то у нас есть наша любовь. Вместе мы сумеем защититься, а уединение и опасности только сближают. Здесь мы достаточно далеко от людской зависти и злобы. Ты воздвиг этот замок посреди верескового моря, в его подземельях полно богатств. Я перевела дух и продолжила: — Только посмотри вокруг, река сверкает, точно сапфир, а небо ярче самого драгоценного кристалла. В лесах полно дичи, а земля щедро рожает урожай. Это место прекрасно. — Ты права, моя ведьма. Ты выглядишь такой юной, но при этом так мудра и искушена в колдовстве. Он целовал мои щеки и краешки губ, нашептывая: — А ведь я был так близок к тому, чтобы потерять такое сокровище… Мы застыли на стене, наслаждаясь мгновением мира и покоя. Нам еще о многом надо было поговорить и многое сделать. После стольких испытаний я достигла своей цели: теперь мы вместе. Он держит меня в своих объятиях, а я завладела его сердцем. Солнце, огромное и красное, начало подниматься на горизонте, заливая все вокруг золотым светом. И пусть один мой глаз был скрыт темной пеленой, но я смотрела на новый рассвет так, как смотрит счастливая и любимая женщина. — Пойдем, — сказала я, — тебе еще предстоит познакомиться со своим сыном. * * * Мальчик и мужчина изучающе смотрели друг на друга. Со стороны было заметно, как черты лица взрослого отразились в ребенке. — Здравствуй, Варрен. — Отец, я рад встрече с вами. Нянюшка Тереза сказала, что вы научите меня магии. Это правда? — Обязательно, но чуть позже. Оба были скованны и не знали, как вести себя. Но со временем они обязательно поладят.