— На сто процентов, — подтвердил я, — Свой человек. — Тебя здесь подождать? — Не надо. Мы с Семой сейчас переговорим, и я подойду в комнату. — Ну, смотри, — Мальцев дал отмашку рукой, и ребята бодро зашагали к корпусу. — Сема, ты чего один вечером в беседке делаешь? — Так, это…. Тебя жду, — растеряно ответил Гордей. — А чего именно сейчас? Ночь на дворе. Мы же на утро договаривались. — Я подумал, что вечером лучше, спокойнее. Утром вы уезжать будете. Может не до разговоров быть. А здесь и сейчас нам никто не помешает, — заявил белобрысый. — Понятно. Раз так, то давай вкратце расскажу, что мне от тебя нужно. Я поделился своими планами с Гордеем. Семен внимательно выслушал меня и без колебаний согласился. Мы наметили операцию на вторник. После занятий, Семен должен был ускользнуть с детдома и ждать машины в 14:45, у расколотого дерева в ста метрах от въезда в Павловку. Там его должен был забрать Мальцев на «копейке». Если же в течение получаса Сергей не появлялся, имелся резервный вариант. Сема добирался до города на автобусе или попутке. На эти цели я выделил белобрысому пять рублей. В этом варианте встреча была назначена в парке на 16:30. Теперь мне оставалось проинструктировать Комка, и договориться с Мальцевым и Вероникой, В дверь осторожно постучались. Приходится отвлечься от раздумий. — Открыто. Батя тихонько заходит, прикрывая дверь. В руке у него сложенная газета. Он прикладывает палец к губам. — Я сегодня почту забирал, — тихо говорит отец. Он аккуратно разворачивает газету, достает и протягивает бумажку. Забираю и рассматриваю её. Так и есть, повестка вызова на допрос как свидетеля в РОВД, следователь Кривицкий, кабинет 47. На 15:00 — Из-за пожара в детдоме? — уточняет папа, внимательно наблюдая за моим лицом. — Ага, там ещё мы с Мальцевым поджигателя поймали, — признаюсь я. — Я знаю, — улыбается отец, — с Зориным уже разговаривал. Мне Игорь Семенович обо всем доложил в подробностях. Хотел с тобой об этом пообщаться, но не при матери. Она и так переживает, что ты в огонь полез, ещё и об этом узнает, вообще такое тут устроит. Мы позднее к этому вопросу вернемся. Хорошо? — Хорошо. — Вот и отлично. Значит так, матери пока ничего не говорим. Завтра я отпрошусь с работы, и заберу тебя со школы. Вместе поедем. Ты пока несовершеннолетний, и я имею право присутствовать на допросе. Насте я сам потом сам все расскажу, аккуратно. — А может я сам? — осторожно уточняю у отца, — Ну чего ты будешь отпрашиваться? Я один вполне справлюсь. — Справится он, — фыркает папа, — отставить возражения. Я еду с тобой и точка. — Ладно, — пожимаю плечами, — как скажешь. Понедельник 23 октября Понедельник — день тяжелый. Эту истину пришлось прочувствовать на своем горбу. В школе все учителя вдруг решили проверить мои знания. Сначала завуч вызвала к доске и добрых двадцать минут гоняла по литературе. На следующем уроке учитель физики Анатолий Иванович заставил рассказывать об электрических колебаниях. И под занавес, поглумился Гризли, не забывший мои разборки с гопниками в зале. Сначала он предложил мне выжать 16-килограмовую гирю, и увидев, что я тягаю снаряд без особого напряжения, заставил жать две сразу, а потом отжиматься, подтягиваться на турнике, лезть вверх на канате, сделав уголок. И всё это с минимальным перерывом. Одно порадовало. Николаенко, хоть и демонстративно отворачивалась, и не разговаривала со мной, гордо задрав носик, пересаживаться за другую парту не стала. После школы, за мной заехал отец. Ради этого случая, он даже использовал «ВАЗ-2103», два года пылящийся в гараже. Допрос длился минут сорок. Я строго придерживался заранее продуманной версии. Следователь был корректен и вежлив. Но пару раз пытался подловить, автоматически. Особо не усердствовал, может потому, что рядом со мною стоял полковник в форме. Потом батя поехал на работу, высадив меня недалеко от дома. По дороге я позвонил Комку. Вася ждал моего звонка и был абсолютно свободен. Встретились с ним, на заброшенном пустыре. Проинструктировал стукача, что и как надо делать, дал двадцать рублей на водку. Василия мои распоряжения не очень обрадовали, хотя отказаться он не посмел. Но я поднял ему настроение, пообещав добавить ещё десятку после «акции». На том и расстались. Затем рванул домой. Быстрый перекус и через полчаса я в клубе. Мальцев и Вероника уже там. Серега заканчивает тренировку с новичками. Вероника со своими девчонками работает над плакатами, пересчитывает новую партию вещей, принесенных, пока мы были в колхозе. Сначала отозвал Мальцева в «совещательную комнату». — Сереж, нужна твоя помощь. — Говори. Рассказываю ему ситуацию со Шпилем-старшим. От начала до конца и ничего не скрывая. В таких случаях, если нужна помощь, надо быть откровенным. Маленькая ложь или умолчание, приводит к проблемам в будущем. — Понятно, — Серега задумчив и нахмурен, — На меня можешь рассчитывать. Что делать будем? Ноги ему переломаем в темном переулке? — Нет. Всё сделаем намного хитрее и эффективнее, — я посвящаю Мальцева в свой план. — А что может сработать! — повеселевший Мальцев хлопает меня по плечу, — Я, так понял, ты и Веронику хочешь привлечь? — Ага, — киваю, — Думаешь, стоит? — Стоит, — уверенно говорит Серега, — В нашей группе, кроме тебя, я уверен на сто процентов только в двоих — Потапенко и Веронике. Лешка — парень хороший, но он свадьбой живет сейчас. Они уже с Янкой всё будущее распланировали по шагам. И рисковать Волобуев не захочет. Миркин тоже вроде нормальный. Но я с ним не рос, отвечать за него не могу. А вот с Вовкой и Никой мы с малых лет вместе. Живем рядом, знаю их как облупленных. Были разные ситуации, и никто никого никогда не сдавал. С Вероникой я сам предварительно поговорю, а потом тебя позову. Думаю, она согласится. Ника ещё с детства сорвиголовой была. Посиди здесь немного, я сейчас. — Хорошо, — я поудобнее устраиваюсь на старом кресле в углу, и замираю, закрыв глаза. Насыщенный день выдался сегодня. Через минут двадцать Серый возвращается с Вероникой. Девушка садиться за большой стол, а Серый украдкой показывает мне большой палец. — Я согласна, — сразу заявляет боевая блондинка, — Могли бы и не сомневаться. Что мне нужно сделать? — Смотрите ребята, — достаю из ящика стола сэнсея листок бумаги и ручку, — вот здесь собирается Шпиль с дружками, мы поступим следующим образом… Излагаю Нике часть своего плана. — Не вижу проблем, сделаю, — наша валькирия невозмутима, как всегда, — но есть несколько вопросов. — Спрашивай. — Ты хочешь, чтобы потом я сместилась в арку и контролировала подъезд ментов. Если они припрутся слишком рано, затормозить, под каким-то предлогом, правильно? — Правильно. — От них я в любом случае гарантированно уйду. Но как бы потом меня не узнали. — Нет, я не боюсь и не отказываюсь, — движением ладони Ника останавливает готовые сорваться возражения, — Просто разумная предосторожность. Есть какие-то мысли, как все сделать красиво? — Есть, конечно, — киваю я, — во-первых, ты ярко накрасишься. Женщина с агрессивным макияжем выглядит иначе, чем без него. Во-вторых, мы тебя превратим в брюнетку в очках. — Как? — в глазах Ники зажегся огонь интереса. — Очень просто, — мои губы расплываются в широкой улыбке, — Моя мама участвовала в самодеятельности. Играла в разных театральных постановках в институте и даже в рабочем коллективе баловались. У нас на антресолях целый чемодан такого барахла. Там, и парики есть, и очки с простыми стеклами имеются. — А они хоть в нормальном состоянии? — сарказм просто сочится из каждого слова Вероники. — В идеальном. У мамы по-другому быть не может. — Леш, а ты не боишься, что Шпиль может Гордея порезать? — беспокоится Серега. — Не должен. Он будет пьян в хлам. И ты подстрахуешь. Зайдешь в подъезд рядом заранее, и проконтролируешь всё с окна. И Семену дадим инструкции, чтобы просто бегал от него на расстоянии. Увернуться от пьяного он сможет. Конечно, всё может случиться, но вероятность проблем сведена к минимуму. — А как мы по времени всё скоординируем? — интересуется Вероника. — Очень просто, — отвечаю я, — подъезжаем на машине в метрах ста от арки. Там возле разрушенного дома пустырь, место глухое. Сверяем часы. А потом действуем. Сначала работает Вероника. Потом — все остальные. Вопросы? — Да вроде, все ясно, — Сережа задумчиво чешет затылок. Вероника кивает. — Действуем? — протягиваю руку. На неё падает здоровенная лапа Мальцева, а сверху накрывает маленькая, но крепкая ладошка Вероники. Вторник 24 октября. Вечер Дмитрий Ширяев, известный окрестной шпане под кличкой «Шпиль-старший», блаженствовал. Его худосочное тело раскинулось на деревянной скамье, разбросав руки в стороны. Сегодня Комок, путевый пацан, подогнал ему и остальной братве, четыре пузыря водки. И закуску притарабанил: кулек твердых как камень ирисок. Шпиль-старший с братом Толиком, Быком и Дубиной подгону обрадовались. Воодушевленный Димон жрал водку гигантскими глотками. Огненная вода, жидким пламенем скользила по пищеводу. Теплая волна блаженства разливалась по телу, туманя сознание и путая мысли.